Время в пути – это то самое время, когда можно поразмышлять. Кей уставился в одну точку, и принялся прокручивать всё увиденное и услышанное в голове. Такую практику ведения расследования он освоил на факультете магической криминалистики при Канцлере Чародеев. Старый профессор часто задумывался или засыпал во время занятий, и Цельт выдумал себе игру, прокручивать всё, что он слышал на занятиях, а потом это переросло в профессиональную привычку. Все разговоры заново были прослушаны. Всё что он видел заново просмотрено. Это позволяло заметить то, что сразу не бросилось в глаза. Что таить греха, Кей Цельт был чародеем, в какой-то момент медленно соображавшим, но достаточно быстро, потом, в размышлениях, находившим правильное решение. Следы проходили по всему селению, при этом, не затронув других домов или иных построек. Хотя стоп, пропажа скота. Где находилось пастбище домашних любимцев? Цельт достал магическую доску, размером полпятки в каждой стороне, и начертил на ней контуры селения, затем пунктиром путь неизведанного. Через пять секунд набросок начал приобретать объём, вырисовывая селение над доской. Получалось, что путь отрезал небольшую долю домов от основного объёма и в этих домах никто не пострадал. Домашние животные паслись далеко от мест пропажи людей, и посему выходило, что их или съели дикие звери, или убили сами селяне.

Остановка коляски вывела чародея из раздумий. Сфокусировав взгляд и мысли, он увидел на дороге заслон из отряда вооруженных солдат. Во главе стоял всадник с гербом чаровеев на щите. Кей чертыхнулся в сердцах, этих ему ещё не хватало, но виду не подал. Он спокойно встал в коляске и произнёс:

– Прошу представиться и назвать причину остановки!

– Прошу, в свою очередь, назвать себя, – ответил в ответ чаровей.

– Чародей Кей Цельт, криминальный магистрат, жетон подтверждён канцелярией, – не без гордости ответил чародей.

Услышав, что перед ними чародей, воины в отряде подняли щиты повыше и крепче сжали рукояти мечей. По щитам забегали разноцветные всполохи, обозначающие применение магической защиты. Кучер слез с козел, и не торопясь отошёл от коляски. Это было негласное соглашение между магами – не ввязывать простой люд. Люди, работавшие и на тех, и на тех, пользовались своим правом, при первом удобном случае убраться подальше от места спора магов.

– По чьему велению вы находитесь в этих землях? – задал вопрос всадник, он не проявил никаких эмоций, что навело Кельта на мысль, что перед ним чаровей уверенный в своих силах и наделённый полномочиями.

– Я двигаюсь из селения Подхвостье, находящееся под покровительством Канцлера чародеев, и сейчас направляюсь в сторону замка Канцлера, – всё так же спокойно ответил Кей.

– Ошибаетесь, вы нарушили границу владений чаровеев. Вам следует или предъявить разрешающую грамоту или убраться восвояси, – при этих словах, конь всадника ударил копытом о землю и фыркнув мотнул головой.

Цельт посмотрел на кучера, мужик в свою очередь посмотрел на чародея, затем полез за пазуху и достал небольшое блюдце. Как только блюдце оказалась на ладони человека, по донышку покатились два лесных ореха. Прошло некоторое время, прежде чем в центре блюдца возникла плоская карта. Всмотревшись в изображение, кучер вжал голову в плечи и что-то пробормотал под нос.

– Мы уезжаем, – поняв оплошность извозчика, выдавил из себя Кей. Вот так, на ровном месте уступать чаровеям, это минимум не уважительно к самому себе, но здесь была правда на стороне всадника.

      История противостояния магов длилась уже не одно столетие. Причин возникшего конфликта уже никто не помнил и о них даже не сохранились записи в анналах. В какой-то момент времени маги разделились на чародеев и чаровеев. Шли года, и неприязнь друг к другу только росла. Сменялись поколения, проходили магические войны, хрупкий мир то возникал, то рушился вновь. Заключались соглашения и договоренности, но это могло в любой момент нарушиться из-за одного неловкого взгляда или пророненного слова. Так и жили чародеи и чаровеи, каждые на своей земле писали законы и требовали их соблюдения, не только простыми людьми, но и магами противоборствующей стороны.

– Виноват, ваше чародейство, – кучер управлял коляской и пытался оправдаться, – приспал чуток, а кобылка сама пошла. Травка вон, какая сочная после дождя.

– Ты, Грым, верно хочешь не спать неделю или месяц? – запугивал кучера чародей, больше для проформы, чем всерьёз. Сам-то хорош, не усмотрел, куда путь его лежит, – и вообще, ты меня выставил в плохом свете. Мне не хватало, чтобы пошла молва о том, что чародей веям подчинился.

– Да кому они расскажут? – попытался успокоить Кея кучер Грым, – к утру уже всё забудут поди.

– Держи язык за зубами, а то не доедешь до замка, – высказался чародей.

– Держу-держу, ваше чародейство, – притих Грым, но он видимо устал постоянно разговаривать с лошадью, поэтому не смог остановиться, – а отряд то видели, как ощетинился? Щиты с защитой.

– Да, заметил, – сухо ответил Цельт. Он понимал, что стоит только начать поддерживать разговор, так Грыма можно будет остановить только заклятием молчания. Но мужик был прав, просто так не создают защиту. Значит что-то случилось.

– А этот вей их, главный который, спокойный такой, видимо чиновитый…

– Я заметил, Грым, – повторил Цельт уже с нажимом. Мужик замолк, снова пробурчав что-то себе под нос.

Замок Канцлера Чародеев находился на холме. Вырубленный из практически цельного камня чародеями-камнетесами. Строение возвышалось над окрестностью красным драконом. Стены, выполненные по образу сложённых чешуйчатых крыльев, защищали неприступную крепость. Множество башен, тянулись к небу грозными гребнями, три из которых были шире и выше остальных. Коляска чародея поднялась по извилистой дороге к замку, миновала мост и беспрепятственно проехав тройные ворота, въехала на гулкие замковые улицы. Через несколько сот пяток к коляске присоседился провожатый, обязанность которого заключалась в сопровождении прибывшего к Канцлеру. Канцлер был личностью осторожной и имел привычку менять своё место расположения в течение дня. Провожатый проводил коляску до центральной площади и попросил Цельта проследовать за ним в одну из основных башен. Внутри башни стоял полумрак. Стены, завешанные гобеленами, прятали звуки шагов. Узкие окна слабо пропускали дневной свет. С центральной широкой лестницы Кей и провожатый свернули в узкий проход, служивший переходом между башнями. Пройдя по нему, пользуясь для освещения магическим фаером, чародеи вышли на узкую лестницу соседней башни и, пройдя лабиринты коридоров, поворотов и лестниц, прибыли к мало примечательной двери, похожую на десятки, встречающихся им по пути до неё.

– Канцлер ожидает вас, Кей, – произнёс провожатый и приоткрыл дверь. Та беззвучно открылась и Цельт вошёл в комнату.

В этих покоях Кей Цельт был десятки раз. Он знал, что есть ещё три двери, ведущие в это место. Учась на факультете магической криминалистики, располагающимся в этом замке, Цельт был самым прилежным слушателем. Его заметил Канцлер, в те времена лично ведущий предмет криминалистической медицины. С тех пор юный чародей часто посещал эти покои, он знал, что это любимое место нахождения Канцлера. Воспоминания всегда были приятными, в комнате, как и тогда, в юношестве, было тепло, камин, выполненный в виде капли, свисающий с потолка, распространял вокруг себя приятный запах сандала, дрова потрескивали, успокаивая мозг и упорядочивая мысли. Стены комнаты всегда покрывали ковры, привезенные с южных земель. Дверь, выходящая на террасу, была выполнена из разноцветного стекла и сейчас, пропускала в покои последние лучи заходящего солнца.

За громоздким столом, стоявшим под главной скрижалью чародеев, сидел Канцлер Чародеев Графф Родарбал. Он взглянул на вошедшего, на его сосредоточенном лице появилась улыбка.

– Позвольте войти? – Кей спросил разрешение, будучи уже в покоях.

– Входи, мальчик мой, входи – произнёс Канцлер и поднялся навстречу молодому чародею. Цельт склонил голову и стал на одно колено перед Родарбалом, в знак почтения. Канцлер поднял его и обнял, похлопав по спине.

– Рад вас видеть в здравии, – радушно произнёс Цельт. Чародей кинул взор на скрижаль, и по его телу пробежала легкая дрожь. Так было всегда, сколько помнил себя Кей, скрижаль из раза в раз заставляла трепетать его нутро.

– И мне приятно видеть тебя, – в ответ произнёс Графф Родарбал и тут же перешёл к делу, – как твоё расследование, что удалось обнаружить?

– Расследование завело меня в тупик, – начал свой рассказ чародей, – в деревне упадок нравственности и полное отсутствие социальных ценностей. Пропали два человека, одну женщину не хватились бы, если она не носила продукты на продажу в лавку, а ребёнка, на мой взгляд, прировняли к домашнему скоту…

– Суть, Кей, – поторопил канцлер. Осмотревшись, Графф щёлкнул пальцами и на стенах ярче загорелись свечи в канделябрах.

– Мною обнаружены чуждые следы, они не относятся к разряду рукотворных и не поддаются классификации. Эти следы обнаружены на месте пропажи женщины…

– А ребёнка? – нетерпеливо перебил Графф.

– Проведённый магический следственный эксперимент выявил, что мальчик, ребёнок оказался мальчиком по имени Анфий, так вот, эксперимент выявил, что мальчик пропал, находясь на улице в ночное время.

– Кто позволяет в ночное время выходить детям на двор? – возмутился канцлер. Он взглянул на записную книгу и сделал пальцами движение, напоминающее движение пером для правописания. В ту же секунду из серебряного держателя в воздух вспорхнуло перо, аккуратно окунуло кончик в чернила и само произвело запись на страницах книги, шрифтом понятном только канцлеру.

– Я это и имел ввиду, говоря о падении социальных ценностей. Мальчик не обнаружил ночного горшка, вышел на улицу, где и был похищен.

– Кто его похитил? Где искать виновного?

– В этом и состоит мой тупик. Ливень смыл все следы. Мне удалось найти причудливые отпечатки в лесу, на земле под защитой деревьев. Но эти следы проследовали из просторов и в просторы ушли. Я не смог выявить тех, кто их оставил.

– Интересно, – задумался Канцлер. Все дела об исчезновении людей в его землях, он курировал лично. Самый главный ресурс – это люди, крестьяне, рабочие. Исчезает ресурс, уменьшается доходы от налогов, чего никак нельзя допускать. Поэтому он лично собирал информацию о таких происшествиях, – магию обнаружения использовал?

– Да! Заклятие ничего не показало. Как ничего не показало заклинания присутствия, отображения и выявления, – доложил Кей, – я снял с одного найденного отпечатка слепок. Может он будет полезен.

– Странные обстоятельства, – Родарбал задумался, – что в округе?

– В соседних сёлах и деревнях люди не пропадали.

– Или о пропажах никто не заявлял, – протянул Графф. Он поднялся с кресла и прошёл до камина. В покои вошёл слуга и на подносе подал канцлеру письмо. Чародей повертел конверт и пристально осмотрел сургучную печать, щёлкнул над ней пальцами, создавая заклятие подлинности. Крохотные паутинки магического света пробежали по оттиску на печати, проявляя взору крест на фоне острова. Удостоверившись, что печать подлинная, он взломал сургуч и вскрыл конверт. Прочитав содержимое, канцлер вернулся за стол, опустился в кресло и задумался.

– Хм, – тихо произнёс Кей, после того, как простоял двадцать минут в тишине.

– Я знаю, что ты здесь, – в ответ сказал канцлер, – вести плохие. Тебе, мальчик мой, немедленно следует отправиться в Храм на озере. Там, в одной из бережных поселений пропали люди. Следует поскорее разобраться с этой опухолью. Поезжай немедленно. Я знаю, что ты с дороги. Тебе будет предоставлена карета на магической тяге. Время не ждёт. Доклад мне через магические сообщения.

– А что делать с этим делом? Со слепком? С пропавшими?

– Слепок сдай для изучения в лабораторию. Людей уже не вернуть, но мы ещё можем спасти руку, отрезав часть её, – в момент волнения, канцлер начинал говорить медицинскими изречениями, – ступай! – подытожил разговор Канцлер.

      Кей Цельт склонил голову в поклоне и вышел из покоев, а Графф Родарбал развернулся на кресле и ярче зажёг свечи на стенах, всё тем же щелчком пальцев. Над столом чётче прояснилась занимающая полстены скрижаль, выполненная из цельного куска рубина. Буквы, инкрустированные серебром, заиграли отблесками, цвет камня, стал более глубоким.

Из века в век,

Стоят на страже мира,

Владыки чар, едины в силе духе.

Возделать волшебство умельцы.

Без страха, не жалея сил,

Способные сойтись с врагом мечом и словом.

Способные соткать из пустоты живую твердь,

И без упрека караул нести на страже всех границ.

Разлады мирные решать,

И доброту в народе сеять.

Владыки делать чары – Чародеи.

Эти слова всегда вдохновляли канцлера чародеев. Они всегда успокаивали мысли и охлаждали разум. Перечитывая скрижаль, из раза в раз, Граффа переполняла уверенность, что чародеи преодолеют все проблемы и выйдут из любой ситуации победителями. Он принял множество решений благодаря именно словам, отображенным на скрижали. Сколько дипломатических столкновений было обращено во благо чародеям, сколько конфликтов удалось избежать. Отношения с чаровеями всегда были напряжены, между магическими школами постоянно шла конкуренция в магии, в управление земель, в сдерживании катаклизмов, а о спорах в моде вообще можно рассказывать вечно. Был период, когда простой люд начинал перенимать неприязнь к той или иной магической структуре, в итоге это перерастало в конфликт между магами, и порой доходило до открытых столкновений. Время тогда было смутное, но веселое. Графф в те годы был ещё слушателем при магистратуре Канцлера. Подростком, только-только начавшим изучать азы управления магическими силами. Это сейчас, управляя всеми чародеями, Родарбал стремился не допускать таких конфликтов. Поэтому письмо, полученное из Храма на озере, так расстроило канцлера. Неужели началось, неужели чаровеи всё-таки в открытую начали противостоять чародеям. Нет, сначала надо во всём разобраться, надо найти виновных и если это чаровеи, то выдвинуть им официальную претензию, решить дипломатическим путём. Поэтому пришлось отправить Кея Цельта на следственные работы, он способный, и сможет увидеть всё без предвзятости. И, да позволят все силы, ему это удастся. Канцлер отдал приказ на Каретный двор, чтобы для Цельта подготовили экипаж на магической тяге. Сел за стол и начал составлять проект письма для Канцлера чаровеев Мак’Вея.

Кей отправил гипсовый слепок через служку в лабораторию и спустился в Каретный двор, где его уже ждал кучер. Через считанные минуты карета на магической тяге выехала из ворот замка. Вечер был тёмным и кучеру пришлось зажечь магические огни, свет от которых, усиленный зеркалами, установленными в специальных цилиндрах, освещал дорогу перед повозкой. По прикидкам чародея, в дороге ему предстоит провести семь часов, благо карета оснащена системой рессор. Как только они выехали на тракт, салон, отделанный мягкой кожей, мерным покачиванием расслабил Кея, весь день на ногах дал о себе знать, и он уснул, уперевшись лбом в стекло.

Глава IV.

Рихтер и Гарт расхищали древние храмы, гробницы и захоронения. Промысел был сомнительный, но ничего другого они не хотели. Прислуживать чародеям или чаровеям, нет, лучше промышлять в удовольствие. Спуститься через проломы в крышах, пролезть через трещины в стенах, обойти ловушки мыслимые или не мыслимые, оказаться без пищи и света в катакомбах вот что доставляло наслаждение, давало чувство, что ты живешь, а не прозябаешь. А если еще, получается, раздобыть золото или древние артефакты, которые можно хорошенько продать, то наслаждение увеличивается в десятки раз. Сам Рихтер был небольшого роста, щуплого телосложения, с повязкой на голове и редкими усами. Широкие штаны, заправленные в короткие сапоги, были подпоясаны кожаным ремнём. Рубашка с объёмными рукавами, в которых не редко пряталось не только оружие, но и кошельки прохожих ротозеев. На шее и запястьях Рихтер носил множество амулетов от сглаза, порчи и защиты от загробной нечисти. За спиной, в кожаных ножнах, висели небольшие мечи, в голенище сапога всегда прятался нож. Гарт же напротив был огромным и тяжёлым, бритым налысо и с густой бородой. Он круглый код ходил в штабюке (мужская одежда северян, в виде комбинированных шорт с утеплённой мужской юбкой) и кофте в большую сетку. Через шею был перекинут ремешок, с висевшим на нём серебреным медальоном. За спиной в чехле висел топор с двойным топорищем, на боку всегда размещался небольших размеров щит. Сильные руки по локти были закрыты кожаными нарукавниками с нашитыми на них медными пластинами.

Карту к одной из катакомб Рихтер Фейс выиграл у пьяного монаха в одной из таверн. Монах долго и много рассказывал о несметных сокровищах, собранных древними служителями Вечности. Потом долго сопротивлялся, чтобы выставить карту на кон, но поддавшись на уговоры Фейса, проиграл её в кости.

Сейчас Рихтер стоял на цыпочках, на блоке из песчаника, в недрах горы, где располагался древний храм служителей Вечности, пальцами обследуя стену на предмет скрытой клавиши. Его роста не хватало, чтобы обследовать поверхность выше, а его напарник наотрез отказывался ему помогать. Стена осыпалась песком и мелкой пылью, заставляя Рихтера чихать и чертыхаться. Клавиша всё не хотела попадаться под руку, факелы были на исходе, как и терпение Гарта, сидевшего на каменном полу.

– Дружище, мы ещё долго будем торчать в этих катакомбах? Я есть хочу, да и факелы страшно чадят и готовы нас погрузить во тьму, – Гарт явно скучал, уже давно изучив все статуи, непонятные символы и причудливые орнаменты на стенах.

– Гарт, ты шнур от выхода тянул? Тянул. Выйдем в любом случае, – кряхтя, отвечал Рихтер, – нам осталось пройти только эту стену.

– Ты говорил это три стены назад? – съязвил напарник.

– Кто же знал, что древние были такими осторожными, – Рихтер с облегчением опустил затёкшие руки и из его рукавов посыпался песок, – я уже весь в песке, нос забит пылью, а ты только знаешь, что жалуешься и причитаешь. Взял бы и помог, в конце концов.

– У нас с тобой дружба с ограниченной ответственностью. Ты же сам это говорил. Ты у нас мозг, а я сила. Твоё дело думать, а мое действовать, – Гарт погладил бурлящий живот, просящий еду.

– Вот и подействуй, сидя дело не сделаешь! – начал закипать Рихтер.

– А вот и подействую, – Гарт поднялся на ноги и подошёл к Рихтеру. Даже стоя на блоке песчаника, Фейс был ниже друга на голову. Гарт поднял руку, и кулаком нажал на небольшой выступающий блок, недосягаемый для Рихтера. В глубине стены что-то щёлкнуло, проскрежетало и стена медленно, натужно поползла в сторону, осыпаясь пылью.

– Святые аллилуйи, у тебя получилось с первого раза! – выпучив глаза на друга, воскликнул Рихтер.

– Да я его давно приметил, – улыбаясь, ответил Гарт, отходя на два шага от напарника.

– Как давно? – замер Фейс, – ты знал, где потай и молчал?! Ты, заставил меня три часа торчать на этом блоке и гладить эту проклятую стену?!

– Да! Ты забавный! Похож на паука, который пытается влезть по гладкой бутылке, – гоготнул Гарт, карикатурно изобразив паука, с тупым выражением лица расставив руки в стороны.

– Это я паук?! – Рихтер соскочил с блока и вплотную подошёл к смеющемуся напарнику. Настрой его был решительным, хоть и был намного ниже Гарта, – а ну повтори, как ты меня назвал? Если не скажешь, то я тебя ушатаю, на раз-два! Ты меня знаешь, Гарт! Как ты меня назвал?!

– Не кипятись, Рихтер, – улыбаясь, Гарт положил широкие ладони ему на плечи, и без особых усилий развернул в сторону проёма, образовавшегося после того, как стена ушла в сторону, – лучше взгляни туда.

В отблесках затухающих факелов Рихтер увидел золотые блики. Он мгновенно забыл о Гарте, развернувшись на каблуках, и как мотыль на свет, пошёл на так манящие золотые отблески. Гарт проследовал за другом, прихватив с собой факел. Пройдя проём в стене, они оказались в большем зале, чьи стены утопали во мраке. Свет от факела не достигал дальних его углов, так же он не освещал всех сундуков, стоявших рядами на полу. Друзья спустились на десяток ступеней вниз и увидели, что ближний сундук был сломан, передняя стенка прохудилась от времени и золотые монеты застывшей лавой лежали под ним.

– Блок поставь, – проговорил Фейс, не отрываясь от зрелища.

– Да что будет? Механизм поди вышел из строя? – среагировал Гарт.

– Поставь! – с нажимом произнёс Рихтер.