Николай задумался. Хотя он уже отошёл от первоначального испуга, но ему все еще было не по себе. Он согласился остаться просто потому, что не хотел показать Потапычу, что он боится. Тем более, когда реальной опасности нет. И все-таки Николаю было страшно остаться одному в глухом лесу, да еще рядом с мертвецом, сидящем на ветке дерева. Однако выглянувшее из-за облака солнышко и весело перекликающиеся птицы на высоких деревьях понемногу его успокоили. Ему даже стало нравиться некоторое разнообразие, которое появилось в его жизни, пусть и не совсем веселое. Чтобы не замерзнуть, Коля стал прохаживаться по дороге взад и вперед, при этом насвистывая какую-то студенческую песенку. Вскоре под звон бубенчика появились сани, которыми умело правил Потапыч. Однако приехал он не один. В селе старик повстречался с Семиным, который шел к себе домой. Когда Василий узнал в чем дело, то предложил взять свою лестницу, а еще согласился помочь снять покойника с дерева. Увидев в санях Семина, Коля очень обрадовался, хотя и не подал вида. Одной из причин этой радости, была его уверенность, что теперь за мертвецом полезут его старшие и более опытные товарищи, а Николаю можно будет просто подержать лестницу. Однако старшие и опытные товарищи решили по-своему. Коля был гораздо легче каждого из них и поэтому лезть на верх пришлось ему. Возражать смысла не было, во-первых, он действительно был легче, а во-вторых, показать себя трусом и неженкой в такой ситуации было нельзя. В конце концов идея снять несчастного с дерева была именно его. Коля осторожно полез наверх. Потапыч дал ему веревку, которой нужно было обвязать тело. Когда студент поравнялся с покойником, то чуть не сорвался вниз, увидев, что вблизи, он выглядит еще страшнее, чем снизу. Рот мертвеца был приоткрыт, а его тёмно-жёлтые зубы скалились, но страшнее всего были мутные полузакрытые глаза, они высохли и поблекли, хотя все еще выглядели, как глаза человека. Осмотрев тело, Николай увидел почему покойник не упал с дерева, в течении столь долгого времени и не выронил ружья. Оказалось, что он крепко привязал себя к стволу веревкой протянув ее себе под руками. Ружье тоже оказалось привязано через ремень, к тому же несчастный по-прежнему крепко держал его в своих скрюченных пальцах.

– Он себя привязал зачем-то – крикнул студент сверху.

– Тогда режь эту веревку, только сначала обвяжи его своей, а то упадет – ответил охотник снизу.

Коля все сделал как нужно, он обвязал покойника своей веревкой и бросил конец Потапычу, после этого он разрезал старую бечевку и слегка подтолкнул тело. Мертвец покачнулся и начал медленно падать с ветки, но его тут же удержали стоящие внизу мужчины. Они аккуратно стали стравливать верёвку, давая телу постепенно опускаться вниз. Наконец оно достигло покрытой снегом земли. Николай, до этого почему-то боявшийся спускаться, быстро слез по лестнице на землю.

– Знаете кто это? – мрачно спросил охотник.

– Нет, откуда же нам знать – ответил за себя и студента Потапыч.

– Санька Тимофеев, брат Ивана. Видно, он привез продукты старикам. Однако здесь его что-то так напугало, что он влез на дерево, да так и не слез с него.

– От страха умер. У меня в деревне так было… – начал было рассказывать Потапыч, но Семин его перебил.

Он уже подошёл к телеге и стал внимательно ее осматривать.

– Ну судя по всему, еду старикам он не довез.

Василий прошел немного вперед и нагнулся. Он достал нож и расковырял толстый подмороженный наст снега.

– Нашел – произнес он, обернувшись к студенту с денщиком.

Действительно, в месте его раскопа, показались реберные кости какого-то животного с остатками шкуры.

– Лошадь его сожрали. Волки я думаю.

Выпрямившись, Семин сунул нож за пояс и достал из кармана тулупа небольшую фляжку. Он неторопливо открутил крышку и сделал пару глотков. Причмокнув, Семин вопросительно посмотрел на студента, но Николай отрицательно покачал головой. Тогда Василий протянул фляжку Потапычу. Старик провел ладонью по усам и бороде, взял фляжку и хрипло произнес:

– Благодарствую.

Затем он сделал один большой глоток и поднеся рукав к носу сказал:

– О! Хороша настоечка! А позвольте узнать, на чем делаете?

– На корне калгана. Правду сказать, я не сам делаю, так как в этом деле не знаток.

– А кто же для тебя готовит такой бальзам?

– Да есть одна женщина, большая мастерица настойки делать.

– Хм, значит есть зазноба у тебя – и старик сипло засмеялся.

– Да нет, исключительно за этим, как ты его назвал бальзамом к ней захожу. Вот им-то в тайге от холода и всякой хвори спасаюсь. Ни разу не подвел.

– Да, такая вещь на ноги поставит быстро – улыбаясь сказал Потапыч, протягивая фляжку Семину.

– Вы в деревню ходили? – спросил охотник, убрав флягу за пазуху.

– Нет, мы как увидели этого горемыку, так и остановились – ответил старик.

– Ну тогда самое время сходить – сказал Василий, достав из саней свою винтовку.

Эту армейскую винтовку Мосина, Семин приобрел у одного знакомого, заплатив за нее тридцать рублей. Впрочем, возможность производить пять выстрелов подряд, и хороший бой, вполне оправдывали такие затраты.

– Потапыч, ты топор возьми – обернувшись добавил он и твердым шагом пошел по занесённой снегом дороге, ведущей в деревню.

Николай не горел желанием осматривать брошенные жилища, но немного подумав, все-таки побрел вслед за своими попутчиками. Уже первые показавшиеся дома выглядели сильно потрёпанными, а на некоторых под весом снега проломилась крыша. Охотник уверенно пошел к хорошо сохранившейся, на фоне других, избе, стоявшей с правого края. В то же время Потапыч и Николай в нерешительности остановились при виде столь печальной картины. Семин поднялся на крыльцо дома и стал что-то осматривать на полу, потом резко обернулся и крикнул:

– Потапыч, ты бы подошел сюда.

Старый денщик подошел к входу в дом. Немного помедлив, он поднялся по ступенькам и остановился. Деревянный пол был покрыт пылью и занесенными сюда с улицы сухими листьями. Однако под всем этим четко проглядывались большие бурые пятна. Дверь в дом была сломана, а около порога лежали какие-то скомканные тряпки. Старик медленно нагнулся, чтобы лучше рассмотреть, но тут же выпрямился.

– Это же рука, человеческая, а там прядь волос – тихо, почти шепотом произнес он, указывая на тряпки.

– Да, длинные, седые. У бабки Михайловой тоже были длинные очень. Думаю, это то, что от нее осталось. Однако смотри, рука не оторвана, а как будто отрезана. Ровно так.

Потапыч вздрогнул от этих слов.

– Надо чтобы Коля не видел. Он впечатлительный – почти умоляюще сказал старик.

– Да, пожалуй, ты прав. Ладно, тут все ясно, хозяин дома видимо тоже не спасся.

Семин с Потапычем вышли из дома и здесь к ним подошел Николай.

– Погибли старики. Вероятно стая волков – мрачно произнёс охотник.

– А как это волки не побоялись в деревню зайти? – спросил Николай, который догадался, что в доме что-то нашли, но знать подробностей он не хотел.

– Думаю, они почувствовали, что здесь нет ни собак, ни охотников, и пришли. А у Михайловых курятник небольшой к дому пристроен, вот они сначала там разобрались, а потом и за хозяев принялись.

– А тот несчастный, что на дерево залез, на него тоже волки напали?

– Что касается Саньки, то думаю, он встретился с ними на въезде в деревню. Понял, что телегу развернуть не успеет и спасаясь, полез на дерево. А пока волки его лошадь поедали, ему слезть было невозможно. Вот от страха и помер.

Все трое вернулись к саням. Покойника накрыли снятым с брошенной телеги куском холстины, и траурная процессия отправилась в село. Саньку не повезли в Котловку, поскольку никого из его родных там не было, а похоронили на местном кладбище в присутствии старосты и сельского священника.

После этого случая жизнь в селе вернулась в свое русло. Николай познакомился с Андреем Долиным и его женой Марфой, о которых ему рассказал Семин. Андрей Петрович, крепкий невысокий мужчина, с аккуратно подстриженной бородой и усами, и умным взглядом карих глаз, произвел на Колю очень благоприятное впечатление. Лет ему можно было дать около пятидесяти, и он действительно оказался интересным собеседником, живо интересующимся совершенно разными темами от истории, до медицины и от итогов войны с Японией, до революционных настроений столичного студенчества. Его супруга, Марфа Петровна, дородная высокая женщина, с длинной русой косой и густыми бровями тоже впечатлила Николая, но по-своему. В первый его визит, она внимательно посмотрела на студента и улыбнувшись сказала:

– Тебя что, голодом морят, худой как щепка. Ну ничего, это мы поправим. Ты давай теперь обедать к нам заходи.

– Да не удобно как-то, Марфа Петровна. У вас детей вон сколько.

– Знаешь, как говорят, где трое едят, там и четвертому кусок перепадет. Так что не тушуйся, а завтра же приходи.

С этих пор Николай стал часто заходить к гостеприимным соседям. Потапыч был рад этому, так как, откровенно говоря, как повар он был слабоват. В еде старик был не прихотлив, считая, что на готовку много времени тратить незачем. Вот, что с обеда осталось, то и на ужин пойдет. Спустя дней десять с поездки к староверам, в избу Николая и Потапыча зашел Семин. Скинув с себя полушубок и шапку, он прошел к столу и бухнулся на скамейку. Потапыч в этот момент сидел на печи и курил трубку, а Николай читал, что-то из истории древнего Рима. Немного помолчав, охотник вздохнул и произнес:

– Не спокойно у меня на душе как-то, друзья мои.

– Это почему? – спросил Потапыч, выпустив дым изо рта.

– Да, понимаешь, не сходится кое-что. Михайловых волки задрали, это скорее всего так. Лошадь у Саньки, тоже, вероятно они. А вот чтобы серый сидел несколько дней и караулил у дерева, вот это странно. Лошадь они за сутки сожрали. Ну и чего им сытым сидеть?

– Так ты сам сказал, что волки, а теперь супротив своих слов говоришь – удивился старик.

– Я знаешь ли человек и вполне могу сомневаться.

– А как же узнать, кто там на самом деле был? – спросил студент, отложив книгу.

– Подождать надо. Если это не волки были, то тот зверь, который Саньку на дерево загнал, себя еще проявит.

– Да уж месяца два с тех пор прошло, а ничего не случалось.

– Это верно, но верно и то что иной зверь на старое место и через год прийти может.

В этот момент в дверь постучали.

Потапыч кряхтя слез с печи и открыл дверь. На пороге стоял долговязый парень, в расстёгнутом полушубке и шапке. Это был их сосед Захар.

– Василий у вас? – спросил сосед.

– У нас.

– Позови.

– Может тебе лучше к нам зайти, чего холод в избу запускать – недовольно ответил старик и пропустил гостя в дом.

– Здорово Захар. Ты чего это такой растрепанный? – увидев вошедшего, сказал Семин.

– У тестя моего, Ермолая Михалыча, лошадь кто-то утащил. А из охотников кроме тебя и обратиться не к кому. Кто в тайге, кто…

– Лошадь? – перебил его Семин – Может украл все-таки, а не утащил.

– Да нет. Тесть говорит, точно зверь был.

– Ну вот накаркал ты Василь – ухмыляясь сказал Потапыч.

– В смысле – нахмурившись сказал Семин.

– Ты говорил, что если не волки, а зверь какой у староверов был, то он себя проявит еще.

Семин на секунду задумался.

– Да действительно. Ладно, нечего делать, пойдем Захар к тестю твоему, посмотрим.

– А мне с вами можно? – спросил Николай, который почувствовал, что сегодняшний день может пройти с приключениями.

– Пошли – коротко ответил Семин, одевая тулуп.

Потапыч, пробурчав что-то под нос про простуду, полез на печь. Через несколько минут все трое подошли к дому Ермолая Михайловича, который находился на окраине села. У ограды стоял, понурив седую голову, старик в рваном овчинном тулупе.

– Ну расскажи, Михалыч, как же это случилось?

– Да что сказать, поставил я лошадку свою, думаю сейчас вещи в дом занесу, а уж потом ее в стойло поведу. Ну задержался, конечно, немного, а потом вышел, смотрю нет лошадки моей. Я туда, сюда, глядь, на снегу пятна кровяные. Тут я и понял, что зверь какой-то скрал ее. Пошел по следам, до оврага дошел и остановился.

– А чего остановился?

– Да боязно стало, это какой же силы зверь должон быть, чтобы кобылу столько протащить и с ней в овраг уйти.

– А далеко до оврага?

– Да с полверсты будет.

– Давно это случилось?

– Поди, часа четыре прошло уже.

– Ну что же, обнадежить тебя не смогу. Кобылу твою мы уже не спасем. Однако зверя этого надо взять, иначе он сюда повадиться, как к обеденному столу. А нам тут такие гости без надобности. Покажешь куда идти?

– Конечно.

Семин махнул Коле рукой, приглашая за собой, и все трое пошли к избе крестьянина, к которой был пристроен довольно большой сарай. Видимо именно там Ермолай держал свою лошадку. От входа в дом в сторону леса шли следы самого крестьянина, но среди них были заметны и другие. Семин, присев на корточки внимательно их рассмотрел.

– Не похожи они на медвежьи. Хотя, кроме косолапого кобылу не кому было скрасть – погладив бороду, задумчиво сказал он.

– Ну ладно, пойдем к оврагу.

Охотник снял с плеча винтовку и держа ее в руках пошел по следам. За ним на небольшом расстоянии двигались студент и крестьянин. Снег был глубокий, но несмотря на это, двигались они довольно быстро. Хозяин кобылы, утратив остатки храбрости, пропустил вперед Колю и теперь замыкал отряд. Семин, подойдя к оврагу огляделся. Склоны его густо поросли кустами и молодым ельником. Исходя из этого спускаться вниз было довольно рискованно, зверь вполне мог прятаться там и поджидать своих преследователей. Тогда Василий решил пойти вдоль оврага по верху, при этом внимательно осматривая оба его склона. Коля и Ермолай старались не отставать. Через некоторое время склоны оврага стали более пологими, а ельник сменился тонкими кривоватыми березами.

– Вот здесь можно и спуститься – сказал охотник своим спутникам.

Увидев, что никаких следов нет, Семин пересек овраг и поднялся на противоположный склон. По нему он пошел в обратном направлении. пока снова не обнаружил след зверя, тащившего лошадь. Пройдя ещё где-то с полверсты, Василий увидел справа от себя лужайку, которая возможно на самом деле была небольшим болотцем. Семин повернулся к следовавшим за ним крестьянину и Коле и приложил палец к губам. Все остановились. Семин молча указал рукой в сторону лужайки. На фоне снега там отчетливо виднелось большое красное пятно, а недалеко от него с рычанием, возились два каких-то животных.

– Волки – тихо произнёс Ермолай.

Ничего не ответив, Семин очень плавно поднял свою винтовку и приложив приклад к плечу, сразу выстрелил. Один раз, а потом второй. После первого, один из волков закрутился на месте и упал в снег, другой высоко подпрыгнул, что и спасло его от второй посланной пули. Не оглядываясь, серый, большими прыжками пустился в чащу, уже не давая охотнику шанса на выстрел. Семин опустил оружие и высоко поднимая ноги пошел к месту недавнего пиршества. Посередине лужайки, в пропитанном кровью и утоптанном снегу, лежала сильно обглоданная туша лошади, а справа от нее уткнулся мордой в снег, крупный самец волка.

От несчастной кобылы уцелела только голова и нижние части ног.

– Матерый, ничего не скажешь – сказал подошедший к Семину крестьянин.

– Так что же, это они мою лошадку утащили? – добавил он, немного всхлипнув.

– Обглодали ее так основательно, действительно они, а вот стащил ее кто-то покрупней.

– Ну тогда мишка, больше некому – мрачно произнес Ермолай, осмотрев, что осталось от его верной помощницы.

– Да, возможно – задумчиво произнес Семин.

– Ну что же, здесь нам делать нечего, надо возвращаться – добавил он более уверенно.

– А что, мы разве по следам зверя не пойдем – спросил студент, которого очень увлекло это приключение.

– Это без лыж? Да ты уже через час будешь с ног валиться, а мне тебя потом на себе тащить назад. Нет, нам за ним не угнаться, а что хуже, можем ещё и сами к нему на ужин попасть. Так что возвращаемся, а там подумаем, что дальше делать.

Вернувшись в село, Семин предложил Ермолаю съездить с кем-нибудь в лес и привезти волка.

– Шкуру себе возьмешь, за нее неплохие деньги дадут. Все-таки какое-то подспорье тебе – сказал охотник.

Крестьянин сердечно поблагодарил Василия и поспешил к ожидавшему его Захару.

Николай и Семин зашли в избу, где их дожидался Потапыч. Коля кратко рассказал ему о всем произошедшем и повернувшись к Семину спросил:

– Что же нам дальше делать?

– Кто бы это ни был, надо этого зверя выследить. Ты у Долина бываешь?

– Да. Обедать захожу – смущено ответил студент.

– Ну вот и хорошо. Завтра и я к нему с тобой зайду, поговорить. Видно, вовремя я не успею на промысел уйти. Ничего не поделаешь.

На следующий день, Семин и Николай вместе зашли к Долину домой. Тот тоже собирался уйти в тайгу, однако его задержали дела семейные. Сильно заболела младшая дочка и Андрей Петрович не хотел уходить, пока ее не оставит горячка. По этой же причине, хозяйка попросила гостей оставаться в сенцах, туда же она вынесла самовар и обед для Николая. Разговор двух охотников в основном шел о промысле и связанных с ним проблемах, о том, что соболя стало меньше и за ним приходится уходить с каждым годом все дальше, а волков наоборот, заметно прибавилось, ну все в том же духе. Николай не особо внимательно слушал своих старших товарищей, иногда задавая какие-то вопросы, но в большей степени из вежливости. Наконец под вечер, когда на столе вместе с самоваром уже стояла пустая бутыль из-под наливки, Семин затронул вопрос о неизвестном хищнике, напавшим на лошадь Ермолая. Долин, что-то слышал о вчерашнем происшествии, но не придал этому особого значения.

– Ну и что ты думаешь, кто мог кобылу скрасть? – спросил он

– Не знаю. Только медведю под силу протащить тушу больше версты, но я думаю, что это не мишка.

– А кто же? – спросил удивлённый Долин.

В этот момент за окном послышался какой-то шум и громкие голоса.

– Пойду гляну, что там происходит – сказал хозяин дома и накинув шинель, которая осталась у него ещё со службы, вышел из дома.

Через несколько минут он вернулся весьма озабоченный и обращаясь к Семину сказал:

– Похоже тот, кто сожрал кобылу снова проголодался.

Василий вскочил с места и стал быстро одеваться.

– А на этот раз что? – спросил он Долина, ища свою шапку, которая завалилась за комод.

– Да я не понял толком. Вроде у старосты на корову напали и жене его досталось.

– А я как чувствовал, что не последний раз. Идем скорее к Фадею Ильичу, ружье только захвати – крикнул Семин уже с порога.

Николай, чтобы не остаться в стороне от столь значительных событий поспешил вместе с Долиным к дому старосты. Там уже толпился народ, который окружал истерично плачущую женщину. Рядом с ней стоял совершенно растерянный Фадей Ильич. Семин, растолкав толпившихся людей, подошел к старосте и тихо спросил:

– Что за беда у вас приключилась, расскажи?

Староста обернулся к охотнику и несколько замялся, но потом произнес:

– Я на чердаке в тот момент был, а тут Марья как заорет. Она в хлев пошла, сена свежего коровам накидать. Я туда. Забегаю, дверь открыта, жена как простыня белая стоит, а у коровы нашей пегой, весь бок разодран. Марья кричит, корова мычит, как труба иерихонская, я понять ничего не могу. Спрашиваю, что случилась, а Марья только одно: демон сюда залез страшный, рычит, пасть огромная, глазища зеленые. Хотел меня утащить, да я вилы успела вперед выставить, так он и исчез. За мои грехи мне такое наказание. В общем большего я от нее не добился. Сам видишь, в каком она состоянии.

– Да уж. Ты можешь в хлев нас провести? – спросил Семин, подзывая рукой подошедших Долина и Николая.

– Конечно пойдем. Там правда темно, я сейчас пару факелов сделаю – сказал староста и скрылся в доме.

Вскоре он вернулся, держа в руке две половины черенка от метлы, обмотанных с одной стороны промасленной тканью.

– Да, это очень хорошо, надо следы посмотреть – сказал Семин, взяв один.

Все вместе они обошли дом и оказались перед дверьми в хлев. Василий, осмотрев снег повернулся к Долину и сказал:

– Давай я внутри посмотрю, а ты следы поищи, хорошо?

– Давай, так быстрее будет, ответил Андрей и взяв у старосты второй факел, начал медленно осматривать пространство вокруг постройки.