– Еще одна вводная! – встает генерал Герсименко. – Нам приказано найти и уничтожить лазерную установку немцев. Журавлев! Срочно планируйте операцию. Условное название – «Охота за лазером». Берите 902 полк 248 стрелковой дивизии. Он полностью сформирован! Там – лучший разведвзвод армии! Он точно справится с «Лейбштандартом». Не вся же дивизия СС охраняет лазерную установку!

Генерал показывает указкой на карте:

– Лазер выдвигают из Халхуты или Утты. Там немцы создали опорные пункты с аэродромами. Оттуда и направляют все группы дальней разведки.

Наша задача – уничтожение этих групп, захват лазерной установки! Два батальона выдвинуть через сутки. Затем – другие. На всей территории Калмыкии создать сеть опорных пунктов и наблюдательных постов! Задача понятна?!

Генерал переводит взгляд на майора с эмблемами НКВД:

– Товарищи офицеры, знакомьтесь! Для борьбы с разведывательно-диверсионными группами противника нам придан батальон 12-й стрелковой дивизии НКВД из Орджоникидзе.

Генерал поворачивается в сторону полковника-«вооруженца», повышает голос:

– Приказ Наркома обороны №0052 от 16 марта 1942 года выполнен?! Все взвода снайперами усилены? Все батальоны обеспечены ротами противотанковых ружей? Огнеметчиков выучили?

– Так точно, товарищ генерал! – встает полковник. – Но снайперов и ПэТээРщиков еще не успели обучить.

Генерал хмурится:

– Даю сутки! Послезавтра – выход!

Штаб группы армий «Б»

150 км от Элисты. Поселок Утта. Поселком, если честно, назвать его трудно. Так себе, две развалюхи, сляпанные из глины и навоза. Да три юрты местных кочевников. Рядом верблюды стоят. Чуют свою жвачку и надменно смотрят сверху вниз. Мол, суета сует! Все – суета!

6 часов утра. У входа в глинобитный домик, приспособленный под штаб, стоит генерал Вермахта.

Это прилетел из Элисты командующий группы армий «Б» генерал-полковник фон Вейхс. Рядом – командир 16-й пехотной моторизованной дивизии генерал-лейтенант Зигфрид Хенрици.

Они провели смотр войск местного гарнизона. Вручили награды отличившимся при штурме Халхуты и Утты. Зер гут! Советские войска разгромлены и ушли очень далеко – к Астрахани.

После смотра войск – свободное время. Солдаты расходятся. Но, завидя местных калмыков, едущих верхом на верблюдах, спешно достают фотоаппараты. Как не снять эту экзотическую кавалькаду?!

Генералы одобрительно улыбаются.

Генерал Хенрици комментирует:

– Exotisch! Wie in Afrika! Genauer gesagt – in Mogolia! Die Kalmücken sind Ihre verwandten. Die Kalmücken glauben, dass die Erde auf einem riesigen Frosch steht. oder Kröte. Sobald die Kröte quackt, beginnt das Erdbeben. (Экзотика! Как в Африке! Точнее – в Монголии! Калмыки – их родственники. Калмыки верят, что Земля стоит на огромной лягушке. Или жабе. Как только жаба квакает, начинается землетрясение).

Генерал-полковник фон Вейхс соглашается:

– Hier ist fast Indien! (Здесь почти что Индия!)

Зигфрид Хенрици добавляет:

– In der Nähe der Siedlung Hulkhuta. Unsere Offiziere nennen Sie Kalkutta (Рядом поселок Халхута. Наши офицеры называют ее Калькуттой).

– Gibt es hier auch Elefanten? (Слоны здесь тоже есть?)

– Es gibt keine Elefanten. Еs ist kalt. (Слонов нет. Им здесь холодно!)

– Bald wird hier general Felmi ' s Special purpose Corps «f» sein. Sie müssen nach Indien gehen. Aber bis jetzt werden Sie Ihnen helfen. Sie sollen die Elefanten finden. Sie werden auf Hulkhut trainieren und dann nach Kalkutta fahren! (Скоро здесь будет корпус особого назначения «Ф» генерала Фельми. Они должны идти на Индию. Но пока помогут вам. Пусть найдут слонов. Потренируются на Халхуте, а потом поедут в Калькутту!).

Генералы смотрят на часы:

– Tagung (Совещание)!

Заходят в штаб. Комната тесная, с побеленными стенами и потолком. В углу – гипсовый бюст Ленина. На стене – портрет Сталина с пририсованной оранжевой бородой.

Генерал-лейтенант Хенрици двигает указкой по большой карте, прикрепленной к стене:

– Дивизию выдвигаю на восток, создаю опорные пункты. Здесь и здесь! Сюда высылаю разведывательные дозоры. Южный район до восточного Маныча не представляет серьезной опасности. Но большую угрозу представляет северный фланг и район Астрахани. На севере и на юге – 200-километровые разрывы в линии фронта. Реальна опасность, что крупные группы противника, продвигаясь от одного опорного пункта к другому, проникнут в тыл и перережут пути снабжения.

Генерал опускает указку:

– Прошу выслушать саперов. Очень важная информация!

Встает майор:

– Achtung! Gefährlich! Artesian – offenbar gibt es Strahlung! im Grundwasser-Gas Radon! Der Geigerzähler zeigte das Vorhandensein eines strahlungshintergrunds. (Внимание! Мы обнаружили источник опасности! В поселке Артезиан найдет источник радиации! В подземной воде обнаружен газ радон! Счетчик Гейгера показал наличие радиационного фона).

Майор поясняет, что такое газ радон:

– Интересное свойство! При охлаждении радон излучает фосфоресцирующий желтый свет, переходящий в красный.

Майор переходит к другой опасности:

– Почти все подземные источники здесь непригодны к использованию! Даже в технических целях. Обнаружен высокотоксичный радионуклид – радий! Есть и другая опасность! Здесь недалеко – большое подземное месторождение воды. Но анализ показал содержание соединений мышьяка!

Затем выступает офицер, ведающий «политработой»:

– Прошу обратить внимание на этот документ! Название – «Лицевой счёт солдата». Политический отдел 28-й Армии выдает его русским солдатам.

Офицер показывает документ:

– Заголовок красноречив: «Сколько немцев мы сегодня убили?» В нем – отрывок из приказа командующего Сталинградским фронтом:

«Убей немца, убей немца! Убить 10 – хорошо, убить 15 – образцово, убить 20 – геройски!»

Генерал Хенрици тут же комментирует:

– Прошу издать Приказ с призывом к немецким солдатам не опускаться до актов возмездия!

Непосредственно о боевых задачах говорит генерал-полковник фон Вейхс:

– Первая задача – разведка железнодорожной линии «Астрахань-Баку». Вторая задача – уничтожение моста, возведенный русскими на этой железнодорожной линии. Наша цель – прекратить поставку топлива Сталинграду. Задача очень серьезная! Третья задача – создать опорный пункт в районе станции Басшыз, перерезать железнодорожную линию. Там же организовать аэродром для последующего наступления на Астрахань.

Поворачивается к генералу Хенрици:

– Ваши предложения!

– Для подрыва моста предлагаю направить мотоциклетный батальон с приданным танковым взводом. И саперным взводом.

– Разрешите? – спрашивает майор разведбата. – Эту задачу проще решить разведывательно-диверсионной группой «Бранденбург»!

– Это группа, которой командует обер-лейтенант с позывным «Иван»? Много слышал хорошего! Вызовите его!

Заходит высокий поджарый офицер, представляется.

Генерал-полковник фон Вейхс улыбается:

– Ihre Idee ist ein Test der Laseranlage? Sehr gute Idee! (Твоя идея – испытание лазерной установки?)

И поясняет:

– Русские бросили сюда свои последние резервы – воздушно-десантные части из-под Москвы! Забыли про Сталинград! Но лазерную установку будут искать очень тщательно! Иван! Готовься к атаке русских!

Настоящий полковник

Квартира в старинной двухэтажке Астрахани. Посредине комнаты – круглый стол, накрытый бордовой скатертью с бахромой. Сверху – тяжеловесный абажур. Рядом, в кадке, высится большой темно-зеленый фикус. На стене – огромная картина с обнаженной натурой. Это – рембрандтовская «Даная». Конечно, не оригинал, но копия очень хорошая. Все мужики, приходящие в гости, пускают слюни от яркой белизны ниже пояса.

Хозяйка квартиры, пышногрудая красотка Марина Силаева, накрывает на стол. Посматривает на голую толстую Данаю: «Точь в точь – я! Мужики – то как распаляют?!»

Мурлычет чего-то тихонько. Ставит бутылку коньяка. Нарезает лимончик. Любуется «натюрмортом».

Открывается входная дверь, заходит полковник Федотов. Маленькие, поросячьи глазки смотрят настороженно и строго. Командует солдату, стоящему на лестничной площадке:

– Красноармеец! Ящики – в прихожку!

Солдат заносит несколько ящиков с консервами, ставит на пол. Уходит.

Взгляд полковника останавливается на бутылке коньяка. Лицо Федотова расплывается в улыбке. Он потирает руки, поет на мотив песни из кинофильма «Волга- Волга»:

– Красавица народная! Красавица народная!

Марина смотрит по направлению его взгляда, улыбается. Спрашивает:

– Коленька! Кто красавица? Коньячок?

– Ты – самая-самая красавица! Мое сокровище! – смеется полковник. И садится на тахту, снимает сапог.

Марина подбегает, помогает снять второй сапог:

– А как же твоя благоверная?

– Да ты шо! То ж – старая карга! Ух! Не напоминай о ней! Ростов-Дон сейчас немцы заняли. Может, и ее захватят, да в Геманию увезут? А? А мы с тобой после войны – в Москву! Я буду в Генштабе. Генералом! А ты будешь моим секретарем! Воинское звание получишь! Майором будешь!

Марина взвизгивает:

– Коленька, ты – мой орел!

Федотов идет в зал. Взгляд его автоматически упирается в прелести, восславленные Рембрандтом. Поэтому он рассеян:

– Чего в твоем суде интересного было? Кто с кем судился?

– Да! Ниче особенного! Два судебных заседания – эт норма. Тут война рядом, а они не могут метры в коммуналке поделить! Странный народ! Да шут с ними!

Они садятся за стол. Марина наливает в рюмки коньяк.

– Котлеты по-киевски! – радуется полковник. – Мясо, надеюсь, не верблюда!

– Ну что ты, милый! На рынке самое лучшее нашла! Хотела на твои консервы поменять. Намекала торгашам. Да им задарма надо! А зря! Моим судейским очень нравится. Говорят, солдатам очень повезло с таким харчем.

Полковник показывает на бутылку, поет:

– Эх, налей, по рюмочкам налей! Тру-ля-ля-ля, по рюмочкам налей!

Залпом выпивает. Морщится. С хрустом ест соленый огурец:

– Огурчики у тебя знатные! Молодец! А знаешь, как они зовутся по-турецки? У нас один толмач есть. Лейтенант Ильин. Потешает всех. Огурец, говорит, это «хуяр» по-турецки. Представляешь?! Хуяр! Эт не матерщина! Ха-ха-ха!

Марина садится полковнику на колени, трется щекой.

Полковник сгребает ее в охапку, тащит в кровать. Кровать широкая, с железными набалдашниками на грядушках. На ней перина, застеленная стеганым красным одеялом.

Они долго барахтаются. Марина визжит и стонет, распаляя полковника.

Потом он закуривает, блаженно потягивается. Усмехается:

– Не поверишь! Срочно отправляем батальоны на поиск лазерной установки, а вооружение – никакущее! Даже винтовок не хватает. Одна винтовка – на двоих бойцов! И как воевать? Ха-ха-ха! Один стреляет, второй – патроны подносит. А патронов – и нет! Выдали по пять штук на брата! Представь, по пять!

– Чего ж так мало? – ласково шепчет Марина, прижимаясь своей пышной грудью к полковничьей.

– Я ж говорил! Ждем десанта на Каспии. Немец перережет железную дорогу, и кранты нашей нефти из Баку! Вот скажи! Ты б куда войска направила, мой стратег? Туда, на Каспий! Остальную часть Калмыкии можно прикрыть и парой батальонов. Видишь, никакой сложности в военном деле нет! И я могу такие операции разрабатывать!

– Умничка! Ты самый умный, Коленька! Настоящий полковник!

Федотову льстят слова Марины. И он продолжает развивать свою стратегию:

– Военная хитрость! Войска пойдут под Халхуту под видом обычных рабочих, мобилизованных в трудармию. Так что хватит бойцам пяти патронов! Потом, конечно, усилим их техникой, вооружим.

Полковник затягивается, мнет окурок в пальцах, бросает в пепельницу. Смеется:

– Тебе на докладах надо побывать! Будешь ржать, как лошадь Пржевальского! Знаешь, кто у нас лошади? «Конский состав»! Во как! Так этот конский состав вообще не обучен. В жизни не ходили под седлом! Паслись и паслись в степи, никого не трогали. А их выловили, и дали нам. Представляешь, как ржут эти кони, когда на них седла накидывают! И страшно лягаются! Ха-ха!

– Ха-ха-ха! – смеется Марина. – Лошаки перебьют солдатиков раньше немцев!

– Не-а! Командир взвода, Ильин, наотрез отказывается брать этот конский состав. Матом ругается, обещает морду набить каждому, кто скажет про этих лошадок! Концерт прям! Отправляем к нему лейтенанта, и ржем! Очень смешно! Такой мат-перемат стоит! Наш лейтенат всего минуту выдерживает, и – бежит, как швед под Полтавой! Ха-ха-ха! Очень смешно!

Помолчав, полковник говорит:

– Кстати, о солдатиках! Ваши астраханские жулики быстрее сведут их в могилы! Инспектировали мы линию обороны, внешний обвод, вокруг города. Кошмар! Окопы знаешь какие? По колено воробью! Ровно по колено! У-у, мошенники, эти ваши астраханские воеводы!

Марина приподнимает свою грудь рукой, соском гладит щеку полковника. Ласково говорит:

– Ну что ты, милый! Это наверное, не наши копали. Вон сколько пригнали народа на рытье танковых рвов! Со всей страны!

Полковник целует сосок. Но отстраняется, вспомнив о самом главном:

– А меня наградили орденом Красного Знамени! Даже в дивизионке написали. Я принес газету. Почитай!

– Мур – мур, мой герой! Ты – настоящий полковник!

– Точно! А знаешь, за что орден? За мост! Агроменный мостище! Знаешь, сколько металлоконструкций пошло, пиломатериала?! А бетона сколько! Это ж стоимость хорошего завода! Никаких денег не жалко! Все для фронта, все для победы! Железная дорога на Баку введена только благодаря нашему мосту!

Марина выпрыгивает из постели, наливает коньяк. Берет газету «На рубеже Родины»:

– Ага, понятно!

Громко читает, пытаясь копировать голос Левитана:

– За личное мужество и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга, в условиях, сопряжённых с риском для жизни, отличную организацию и умелое руководство боевыми действиями, скоростное возведение железнодорожного моста через бурную полноводную реку Кума начальник тыла 28 Армии полковник Николай Федотов представлен к награждению орденом Красной Звезды.

Марина бросает газету:

– Ты – мой герой! Выпьем за тебя!

Она пригубляет стакан. Полковник залпом выпивает. И, что-то бормоча про мост, засыпает.

Любовь нечаянно нагрянет

Астраханский кремль. На широкой лужайке перед казармой пехотного училища – концерт артистов из Москвы.

Миловидная девушка поет так, что сердце замирает:

– Бьется в тесной печурке огонь

На поленьях смола как слеза…

Когда она завершает, а гармонист повторяет мелодию, к ней стремительно подбегает высокий стройный парень с букетом полевых цветов. Он вручает певице цветы. А затем неожиданно и смело увлекает ее на танец.

Гармонист растерян. Но ненадолго. Оценив смелость парня, он продолжает играть.

Танец действительно красивый, завораживающий!

Зрители, красноармейцы и командный состав, восторженно хлопают. И кричат:

– Паша, молодец!

Своего товарища, Павла Качуевского, приветствуют курсанты диверсионной школы. И тут же сами выходят на танец.

А потом… Павел провожал певицу в гостиницу. И повторял:

– Какое у тебя прекрасное имя! Наташа!

Они долго гуляли по узеньким улочкам Астрахани. И, конечно, по территории самого Кремля. Павел, обычно смелый и боевой, несколько робел. И поначалу говорил, как заправский экскурсовод:

– Вон та двухэтажка – это давно уже казармы. С Гражданской войны. А весь Кремль тогда прозвали «Городком Троцкого».

Наталья тоже смущалась:

– Да! Ваш Кремль очень похож на наш, московский Кремль! Очень красивый, белоснежный! В Москве Кремль тоже был белым. А потом стал красным, в цвет рабоче-крестьянского знамени.

Павел нежно смотрел на девушку. И наконец-то решился поцеловать. И Наталья растаяла. Разве ж устоишь перед таким парнем?

А Павел уже говорил о любви, которая нечаянно нагрянула. И, конечно, о свадьбе. Немедленной свадьбе.

Наталья не могла не согласиться.

И чуть позже, стоя в кабинке телефонной станции, взволнованно говорила:

– Мама, я люблю! Решила остаться в армии, с любимым! Медсестры и санинструкторы здесь очень нужны! Я ведь проходила спецкурсы!

– Доченька! А как же учеба? Как Москва? Ты что, бросишь театральный? Ты ж с самого детства мечтала стать артисткой!

– Мама, все наверстаю! После войны!

Две подруги

Наталью быстро включили в состав формирующейся 28 Армии и направили в медсанбат. Медиков действительно не хватало.

Здесь она подружилась с Олей Клочковой, санинструктором, прикомандированной к медсанбату. И часто, пользуясь передышками в службе, захаживала к ней. На чай.

Оля ставила на примус большой алюминиевый чайник. Доставала из шкафа алюминиевые солдатские кружки, тарелку с большими кусками сахара-рафинада. И начиналась беседа.

О чем?

Наталья – всегда, и всегда восторженно – о своем Павле. О своей московской жизни: как поступала в театральный, как училась, как рвалась на фронт.

Ольга о своем житье-бытье рассказывать стеснялась. Мол, ничего романтичного: выучилась по медицинской линии, работала в станичной больничке. Ни-и-че интересного! Народ суровый, не привык валяться по больницам. Привезут такого, покалеченного молотилкой, а он на работу рвется: «Давай, перевязывай быстрее! И выпускай!»

О своем фронтовом прошлом Оля тоже не рассказывала. Оно, в общем, было недолгим: «котел» окружения под Вязьмой, сильная контузия, эвакогоспиталь.

Однако о своем парне, Петре, говорила с восторгом. Соседи они с ним. В детстве частенько дрались. Без особого повода. Так, пацанские разборки. Ее на улице так и прозвали, за драчливость: «Пацанка». Дралась она хорошо. Отец научил приемам рукопашного боя. Так что никому в драке не уступала!