Дневник № 4

Дневник № 4 обнимает время с 1 февраля по 14 октября 1886 года, когда Петр Ильич имел место постоянного жительства в Майданове.

14 марта – отъезд в Петербург, а оттуда на Кавказ. 30 апреля П. И. оставляет Кавказ и уезжает из Батума за границу морем через Марсель в Париж, куда прибывает 16 мая, и, пробыв в нем до 12 июня, возвращается в Петербург – и затем обратно в Майданово. Наездами бывает в Москве. 18 августа окончил «совершенно» черновые эскизы оперы «Чародейка». В сентябре (19‐го) начал инструментовку «Чародейки».

Дневник в кожаном тисненом переплете. Написан, за исключением нескольких дней (карандаш), чернилами.

1886

1 февраля. Господи, благослови!

Кончу ли я эту тетрадь? Один Бог знает. А очень хотелось бы и ее кончить, и еще много других начать. Сколько еще нужно сделать! Сколько прочесть! Сколько узнать! Умирать еще ужасно бы не хотелось, хоть иногда мне и кажется, что я ох как давно живу на свете.

Погода была хорошая (4 гр[адуса] мор[оза]), но пасмурная. Утром занимался концом 2‐го действия, предварительно прогулявшись. Алёша ^[82] с почты ничего не привез, а я нетерпеливо жду письма со вложением, – денег совсем нет. После обеда ходил по шоссе вправо, очень далеко, версты за три от Я… [?]. Алёша приехал за мной согласно уговору. После чая и чтения (Шекспир, Ричард II) занимался и кончил 2‐е действие. После ужина играл Нерона Антона Руб ^[83].

2 февр[аля]. Воскр[есенье]. Поехал к обедне с Алёшей в город. Как всегда, злился на певчих и на их безобразие. Алёша получил на почте наконец заказное письмо от Н. Ф. [фон Мекк]; я было обрадовался и успокоился, но дома оказалось, что это письмо лишь извещение о посылке, сделанной накануне и, однако, не дошедшей. Получил также счет (!!!) от Юргенсона. Все это до того меня взволновало и расстроило, что уж не до работы было. Прогулял по саду до обеда. После обеда ходил по комнатам, по галерее (школьничал с Волчком) и по саду. За чаем был не в духе. Однако ж потом порядочно позанялся (интродукция к опере). После ужина писал к Юргенсону о «ренте», с тем чтобы отдать это письмо впоследствии. Волнение мое еще усугублялось нерешительностью: ехать ли завтра в Москву или нет? К счастию, кажется, Алёше (который празднует во вторник свои именины) хочется, чтобы я уехал, и он посоветовал отправиться.

3 февр[аля]. Мороз сильный. Поездка в Москву. На почте получил желанное письмо с переводом. Станция. Портной. Дорогой читал, завтракал, приятно провел время, хотя тихий поезд. Москва. Дома. В 3 часа музыкальное утро в консерватории с Ант[оном] Руб[инштейном]. Обед у Зверева ^[84]. Madame Pabst ^[85] и «бутилька». Винт. Глупость Аренского ^[86] и его возбужденное состояние. Именины у Масловых (Анна Ивановна) ^[87]. Юлия Афанасьевна ^[88], Тургеневы, Аренский, племянник Юрг[енсона]. – Написал мистификацию для Саши Ю ^[89].

4 февр[аля]. Банк. Деньги. Любезные чиновники. В магазине Юрг[енсона] выбирал вещи Моцарта для сюиты. Ездил взять пальто у Зверева. Сидел у Анны Серг ^[90]. Алекс[андра] Вас[ильевна] Mo, дочь Булыгинского. Обедал в Патрикеевском наверху, у Ивана, в 2 часа. Гулял. Дома. Болтал и шалил с Сашей Юргенс[он]. Письмо как бы от Русск[ой] Мысли. Брюс. Отвращение и стыд. Концерт Ант[она] Руб[инштейна]. Клементи, Мошелес, Тальберг и т. д. Ужин от профессоров Антону. Скука. Речи. Долго сидели и пили по уходе большинства. Смехотворные речи Лароша ^[91]. Пешком с Лар[ошем] и Кашк ^[92] до дому.

5 февр[аля]. У Губертов ^[93]. Беседа. Покупки разных разностей. Завтрак в Патрикеевском solo. Дома. Обед у Третьяковых ^[94]. Множество гостей. Аристократия. Винт с Перфильевой, Ларошем и братом Ольги Серг[еевны]. Еще винт с Аладиной, Елен[ой] Андр[еевной], Ольгой Серг[еевной]. С Ларошем в Патрикеевском.

6 февр[аля]. Разбудил Борис ^[95]. Чай с супругами Юргенсон. Уехал. Один в вагоне. Дома. Обед. Прогулка за содой в аптеку. Мальчик, скрывавшийся в салазках. Волчок. Удирал от попрошаек. Чай. Письма. Ужин. Выбирал из Моцарта и колеблюсь.

7 февр[аля]. Чувствую себя очень усталым. Вот чего со мной уж много лет не было. Целый день прокоптел с невероятным напряжением над несколькими тактами. Это в интродукции ход мне не давался. Ничего особенного. Приходил утром жид-переплетчик. После обеда гулял по шоссе. Упал, поскользнувшись при спуске с горы к реке. Собирал сейчас книги в переплет. Набралось их порядком.

8 февр[аля]. Светло, морозно, но весна близка – на солнце тает, и в галерее днем тепло, как в комнате. Пошел было после чая в школу, но шла обедня (кого-то отпевали), и ученья не было. Писал удачно. После обеда ходил чрез Прасолово (стороной, боясь мальчишек) на реку. Читал за чаем Генриха IV Шекспира. Очень нравится; а ведь я далеко не шекспирист. Занимался вечером отлично. После ужина все возился с выбором из Моцарта – для сюиты; проигрывал до 11½ часов. Алексей приводит сегодня в порядок мои письма. Карточки.

9 февр[аля]. Воскр[есенье]. Вчера мне Алёша сообщил, что у него опять водяная в мошонке. Это меня ужасно печалит. Когда же он, бедный, выздоровеет? Был (после особенно хорошо проспанной ночи) в церкви и стоял на левом клиросе. Занимался немного. Два действия вполне кончены. После обеда сейчас же ушел через Клин по шоссе в Московскую сторону. До Клина меня сопровождали псы, в большой суете, ибо Незнайка в охоте. Назад приехал с Алёшей, который выехал за мной. Погода была выше всякого описания: светло, на солнце даже подтаивало, – а между тем фон воздуха очень морозный и ветерка никакого. После чая еще ходил на реку. Саша-просвирник. Дома проигрывал все 2‐е действие. Пасьянсы. Грущу и тоскую при мысли о предстоящем долгом путешествии. Стар становлюсь и охоч на сидение у себя, на месте.

10 февр[аля]. Выехал с тяжелым поездом (до станции пешком шел; на станции беседовал с начальником станции, продавцом и т. д.). В вагоне имел соседкой болтливую даму, но избег разговоров. Завтракал с наслаждением. Приехавши, прямо в театр попал, оставив вещи у Юргенсона. Торжество Антона Рубинштейна. Обед в Эрмитаже. Сидел с Танеевым, Кашкиным, Юргенсоном, Маковским ^[96] и т. д. Был все время не в духе. Вино развеселило. Артисты театра; сплетни и дрязги немцев. Вечер у С. Μ. [Третьякова]. Винт с Чериновым ^[97], Чичаговым ^[98] и Маковским. Рубинштейн среди дам. Ехал домой с Маковским.

11 февр[аля]. Завтрак у Лароша. Сочинение Simon ^[99]. Вместе у Макса Эрмансд ^[100]. Манфред. У Альбрехта ^[101]. Застали за обедом. Разговоры о вечере 17[ – го]. Я в частной опере. Дон-Жуан в ужасном исполнении. Концерт Антона. Я страшно не в духе. Какая-то дама на моем кресле. Ужин у Макса.

12 февр[аля]. У Танеева, в Консерв[атории]. Завтрак у В. Е. Маковского. Его картины. Его изумительно красивый сын Саша. У Шпажинских ^[102]. Новое 4[ – е] действие. Обед у Пабстов с Антоном. Неоконченный винт. Шум и крик. Авансы Паулины ^[103]. С Танеевым и Ларошем гулянье по Тверскому бульвару. Ужин с Маней ^[104] в Патрикеевском. Извощик, знающий Ивана.

13 февр[аля]. Чай в семье Юргенсонов. Отъезд. Больной косматый толстяк и его противная жена, занявшие все места. Жара невыносимая, и в довершение всех бедствий невыносимый В. И. Танеев ^[105]. После Подсолн[ечной] разговор с ним о литературе. По его мнению, Толстой – бездарность, но зато какой-то Слепцов – гений. Скрытое полное мое бешенство. Дома. Обед. Прогулка. Приставание попрошаек всех возрастов и полов. Старуха и пуд муки. Осип и Саша. Дома. Чай. Дремота. Письма. Ванна. Отвратительная ночь.

14 февр[аля]. Скорее прерывисто дремал, чем спал. Отчего – не понимаю. В школе. Милый о. Диакон и его застенчивость. Ответы детей. Отличались Гаврила, Игнаша и девочка Матрена. Осип плох. Посылка от Annette ^[106]. Вышивки. Скатерть от Оли ^[107]. После обеда ходил по комнате, потом пошел на станцию телеграфировать [П. И.] Юрг[енсону] о балете. Чувствовал небывалую усталость и вернулся на извощике. Вообще я не по себе. Отвращение к работе полнейшее. Писал Н. Ф. [фон Мекк] и Танееву. После ужина читал Вестн[ик] Европы. Всю вторую половину дня я болезненно тосковал.

15 февр[аля]. Суббота. Спал крепко, но болезненно тяжело. Вообще весь день хандрил, грустил, занимался мало и с трудом (пиеса для Макара ^[108]). Мороз сильный. Прочтя газеты (Муз[ыкальное] и Нов[ое] Вр[емя]), ходил по комнате. С величайшим усилием по реке гулял. После чая лучше стало. Испытывая тоску одиночества, сидел у Алёши, пока он счеты писал. Немножко занялся. За ужином голова болела и не было аппетита. Теперь лучше. Играл Нерона. Замечательно, что у меня теперь болезненное отвращение к последним работам: Манфреду и опере. Решил ехать завтра ради балета.

16 февр[аля]. Воскр[есенье]. Чудно спал. Уехал с тяжелым [настроением]. Великолепный завтрак. Дама с хроническим смехом и офицеры из Воскресенска. Приехал домой. Саша ^[109] и Елена Серг ^[110]. Чай с ними. Пешком к Альбрехту. У него беседа о концерте. Карточки из Nachlass’а Н. Г. Рубинштейна. Обед solo у Ивана в Патрикеевском. Балет Светлана ^[111]. 1‐е представление. В моей ложе столько народа, что кресло взял. Сорохтин. Музыка балета ничего, но сам балет плох, хотя есть эффектные картины. Чай дома с С. И. [Юргенсон] и детьми (которые все, а также Люба Третьякова ^[112] в ложе были).

17 февр[аля]. Пешком к Новичихе ^[113]. Завтракал у Саврасенко. Прогулка. Консерватория. Заседание. Новый директор очень симпатичен. С Танеевым по бульвару. У П. И. [Юргенсона]. Письмо к Ю. П. Шпажинской. Обед у С. И. Танеева с Антоном ^[114]. Мой духовно-музык[альный] вечер. Епископ Петр и т. д. Неудачная программа и неважное исполнение. Устал ужасно. История Губерта и беседа с Полиной Эрдм[ансдерфер] о гневе и расстройстве ее мужа, все по тому же делу о[б] альбоме, из-за которого, а также из-за взятых с меня за езду денег я сам злился на заседание. Сидение в Патрикееве с Губертами, Зверевым, Ремизовым ^[115] и проч.

18 февр[аля]. В консерватории. Следствие по делу об альбоме и обиде, нанесенной Эрдмансдерферу. Комизм Н. Пр. Ситовского ^[116]. У Шпажинского. Чай. Превосходная новая версия конца 4‐го действия. Завтрак у Антона в Дрездене. Баратынская, Евреиновы и т. д. У Эрдмансд[ерфера]. Объяснение. В Консерватории. Сергей Михайлович. История Комиссаржевского ^[117]. У Анны Мекк ^[118]. Лежит. Кат[ерина] Вас[ильевна] Пересл[ени]. Маша Штальберг. Обед в Эрмитаже. Бешеные деньги. Дома. Письмо от Модеста о деньгах. Скверное впечатление. Чай. Обиженный Борис. Концерт Антона. Русская музыка. Программа вверх дном. Я и прикащики Юргенсона в 3‐м отделении. Ужин, данный Петерсоном ^[119] у Лопашова. Великолепие. Белоха ^[120]. Коньяк с Губертами.

19 февр[аля]. Спал очень мало. Борис разбудил. Послал телеграмму С. Μ. Третьяк[ову] о том, что не буду. Работы Воти Сангурского ^[121]. Уехал. Попы в вагоне. Хорошенькая мещаночка от Подсолнечной до Клина. Дома. Обед. Ходил по комнате. Спал. Чай. Не в духе. Тоска и колебание по поводу путешествия. Почти до отчаяния. Письма писал. Ходил в кухню. Карты. Ужин. Заказ обедов для гостей. Писал за много дней дневник.

20 февр[аля]. Ветер воет пуще, чем когда-либо; и не поверишь, что весна так близка. Мороз был сильный. После чудесно проведенной ночи я чувствовал себя сегодня веселее и решил, была не была, ехать, как было предположено. Прогулявшись, сочинял Макаровскую пиэсу ^[122]. Алёша привез письма от Н. Д. Кондр[атьева] из Ниццы и другие. Читал газеты. Вместо обеда были одни блины. И все-таки трудно они мне достались. Сейчас после обеда пошел, несмотря на лютый ветер, на станцию телеграфировать Ларошу, чтоб не приезжал. Измучился, но зато облегчил работу желудка. Сонливо провел все время до чая и после чая. Однако ж написал 6 писем и занимался немного. После ужина Нерона играл. Бесцеремонность автора достойна изумления, но не подражания.

21 февр[аля]. Вьюга страшная. Не выходил сегодня вовсе. – Утром окончил рапсодию для Макара. Получил большое письмо от Н. Ф. о семейных делах. За обедом был всего суп и пирог, и, несмотря на крайнюю воздержанность, я чуть не заболел и невероятно томился от тяжести на желудке. Нет! Нужно ехать в Виши; после чая и нескольких минут тоски сел за переписку рапсодии. Неожиданно приехал милый Н. А. Губерт, вероятно, вследствие письма к Баташе ^[123] о хандре. Добряк этот Губерт! Дописал первую часть рапсодии. Ужинали, кажется, он был неумерен в пище… Играли в винт. Болтали. Я совершенно выздоровел. Вьюга утихла. Кажется, завтра хорошая погода будет. Уложил Губерта.

22 февр[аля]. Суббота. Встав, напившись чаю, набеседовавшись с Губертом и пописавши, пошел с Алёшей в Клин. Аптека. Начало катанья. Повар, одевшийся черкесом. На извощике домой (после неудачных попыток рябчика достать). Завтрак. Тоничка ^[124] объелся и завалился спать. Я пошел опять в Клин. Погода изумительная, чудная, божественная. Возвратившись от глазения на катающихся, пил чай, играл, – а Губерт все спал. С ним поехал в больших санях на встречу гостей. На вокзале. Покупка рябчиков. Поезд. Баташа, Ремизов, Зверев. Дома. Борис Юргенсон. Обед. Винт. Чай. Карточная ссора Баташи с мужем. Развел всех по спальням.

23 февр[аля]. Зверев уехал рано. Пил чай сначала с Борисом; потом, мало-помалу, собрались все. Погода очень теплая, но снежная. Я с Борисом отправился пешком погулять. Беседовали. Посетили кладбище. На станции. Разговор с поваром. Наши приехали. Однако ж Сафоновы ^[125], ради встречи коих мы все собрались, не приехали. Обед, блины; чревоугодничество всех, кроме меня. Винт. Почему у меня очень были расстроены нервы и особенно холодны руки. Проводил их. На вокзале расстроившая меня телеграмма от Модеста. Ужин дома. Читал Олеария ^[126].

24 февр[аля]. Великий пост. Вставши, прогулялся (прочитал перед тем записку Герке ^[127] о делах Муз[ыкального] Общ[ества] в Петерб[урге]). Писал письма. Пошел на встречу Лароша. Приехал. Дома обед и прогулка в Клин за валенками. У Скокова ^[128]. Знакомые. Домой на извощике. После чая я занимался перепиской пиэсы, Маня у себя писал статью. Ужин. Играли Моцарта. Беседовали до 11 часов. Я очень рад его приезду.

25 февр[аля]. День чудесный, но все еще морозный. После чая немножко писал (меня стесняла близость Лароша). С ним гуляли, были в Клину. После обеда письма писал. Ездил с Алёшей в Клин. Был у «ефимон» в Дворянской и в Соборе. Чай дома. Занимался. Ужин. Играли с Ларошем Моцарта и беседовали.

26 февр[аля].