Неправильные высказывания в литературоведении связаны с явлениями апологии старого, имевшими место в некоторых произведениях художественной литературы в последнее время, и с пропагандой аполитизма, свободы от партии, правительства и советского государства. Примеры такой пропаганды – произведения Зощенко и Ахматовой. И Панова отдала в “Кружилихе” дань беспартийному искусству. Важнейшая опасность в науке сейчас – это объективизм, космополитизм, формализм. Если ученый не хочет заниматься идейным содержанием произведения, это значит, что он практически борется за чистое искусство против партийности в литературоведении.

Сейчас основная задача – развивать критику и самокритику на кафедрах и Ученом Совете. У нас хорошо научились праздновать юбилеи, а критике не научились. Имеет место преклонение перед знаниями, перед эрудицией, но кроме знаний нужна и методология.

Выступление Лапицкого показало, что он не научился еще по-настоящему критиковать. Нужно критиковать того, кто стоит рядом и является руководителем. Нужно было критиковать Еремина ‹…›.

Критика – дело хорошее. Но критиковать – не значит бить дубинкой по голове. Я вчера назвал вступление Шишмарева ахинеей, но его самого я так не назову. А. Соймонов говорит: “Веселовский, Азадовский – это всё ерунда”. Некоторые выступавшие проявили чрезмерную страстность. Мы, защищая партийность, стоим на самых принципиальных позициях, но от ученых мы не отказываемся и не будем их громить. Мы должны воспитывать наших ученых политически и методологически. Тот, кто будет противопоставлять себя линии партии, сам выйдет в тираж. Ученым мы должны противопоставлять не только методологию, но и факты, поэтому мы должны учиться.

Мы выступаем против эстетизма и формализма, но мы также против вульгарного социологизма.

Наше партсобрание показало, что у нас выросли кадры коммунистов. У нас коммунисты сильные, но несмелые. Надо быть смелее и смелее разоблачать искривления.

Коммунисты кафедр должны собираться и вырабатывать определенную линию поведения.

На Ученом совете мы должны показать, что мы можем делать политику на факультете»^[184].

Приведем резолюцию – итоговый документ двухдневного партийного собрания:

«Заслушав и обсудив доклад т. Дементьева о статье в газете “Культура и жизнь” “Против буржуазного либерализма в литературоведении”, партийное собрание считает ее совершенно правильной и очень своевременной.

Александр Веселовский – принципиальный враг революционной демократии, характерный представитель буржуазно-либеральной академической науки – чужд и враждебен нам как тип ученого.

Созданный Веселовским метод изучения литературы диаметрально противоположен марксизму, т. к. рассматривает литературные явления вне их прямой зависимости от классовой борьбы, от уровня развития философских идей в обществе, от исторической действительности. Метод Веселовского сводит изучение литературы к анализу мертвых схем, к сличению неизменных кочующих мотивов, сюжетов и образов, игнорируя тем самым национальное конкретно-историческое содержание литературных произведений. Формализм и буржуазный космополитизм неотъемлемы от учения Веселовского.

Активное стремление ряда наших ученых оживить учение Веселовского представляет собой попытку навязать нашей науке принципы чуждого и враждебного нам буржуазного либерального литературоведения с присущими последнему космополитизмом, безыдейностью, культом чистой филологии.

Политический вред подобных попыток станет ясен, если учесть, что именно под этим флагом выступают сейчас ученые – представители американской и западной реакции, в интересах захватнических планов своих хозяев проводящие идею вненациональной, надклассовой, “чистой”, “мировой” науки.

Партийное собрание считает, что статья в «Культуре и жизни», глубоко вскрывающая методологическую и политическую сущность концепции Веселовского и попыток ее оживления, имеет огромное значение в борьбе за чистоту марксистско-ленинской методологии в литературоведении.

Партийное собрание отмечает, что во вредной попытке оживить учение Веселовского деятельное участие приняли ряд руководящих научных работников нашего факультета. Активными апологетами Веселовского выступили академик Шишмарев, зав. кафедрой романо-германской филологии, член-корреспондент Академии наук СССР, зав. кафедрой западноевропейских литератур проф[ессор] Жирмунский, директор Научно-исследовательского филологического института член-корреспондент Академии наук Алексеев, зав. кафедрой фольклора проф[ессор] Азадовский. А их соратниками неизбежно оказался ряд ученых, не изживших формализм, находящихся в плену чуждой нам методологии – проф[ессора] Эйхенбаум, Томашевский, Пропп, многие работы которых подверглись справедливой критике на страницах нашей печати. Аполитичность и объективизм ярко сказались и в книге А. Долинина о Достоевском, в которой идеализированы, прикрашены реакционные стороны творчества Достоевского. Апологетическое отношение к представителям дореволюционной буржуазной науки несомненно сильно еще среди научных работников, занимающихся фольклором, древней русской литературой, русским языком. Пережитки буржуазного либерализма, формализма и академического бесстрастия пагубно сказываются на развитии нашей науки, отрывают ее от задач современности, тормозят ее развитие, мешают правильному воспитанию молодых научных кадров и студентов.

Активная защита Веселовского рядом работников нашего факультета, а также наличие буржуазных пережитков в исследованиях и лекциях ряда работ ученых и отдельных кафедр стали возможны потому, что большевистская критика и самокритика не стали еще основой, стилем работы факультета, а коммунисты не заняли непримиримой позиции по отношению к апологетам Веселовского и различным проявлениям и пережиткам буржуазной идеологии. Половинчатую, двусмысленную позицию по отношению к Веселовскому занял коммунист профессор нашего факультета Плоткин. Коммунисты нашего факультета не сумели вскрыть политическую суть концепции Веселовского и выступлений ее защитников на дискуссии “О состоянии и задачах советского литературоведения”.

Коммунисты кафедры русского языка (Бархударов, Каратаева^[185], Аверьянова^[186]) не нашли в себе должной смелости для того, чтобы выступить с резкой критикой книги академика В. Виноградова “Русский язык”. Партийное бюро факультета, начав правильную практику критического обсуждения работы кафедр, не довело этой работы до конца и не направило коммунистов на борьбу за развитие боевого партийного литературоведения.

В партийной организации нашего факультета есть еще молчальники, которые предпочитают сохранять “добрые” отношения с учеными, боятся открыто выступать с нелицеприятной прямой большевистской критикой. Ярким примером является поведение коммунистов Реферовской^[187], Шведе-Васильевой^[188], М. В. Колобовой^[189], которые на последнем заседании кафедры романо-германской филологии не выступили с критикой доклада акад[емика] Шишмарева, в котором последний пытался представить Веселовского и Чичерина основоположниками советской романо-германистики.

Исходя из этого, партийное собрание постановляет:

1. Потребовать от всех коммунистов активной, повседневной борьбы за партийность филологической науки против всех пережитков в ней буржуазной идеологии.

2. Партийному бюро направить работу факультета, его руководства, Ученого совета и всех кафедр:

а). На борьбу с порочными традициями школы Веселовского, формализма, либерального академизма, на борьбу с ложными представлениями о существовании надклассовой, наднациональной “чистой науки”;

б). На раскрытие литературоведами и фольклористами политического, философского и морального смысла и значения художественных произведений, чтобы шире и лучше использовать художественную литературу и фольклор для коммунистического воспитания нашего народа;

в). На более активную разработку важнейших вопросов теории литературы и марксистско-ленинской эстетики, истории советской литературы, проблем социалистического реализма и наследия великих представителей русской революционной демократии;

г). На борьбу за активное служение нашей науке задачам современного социалистического строительства, разработку актуальных научных проблем, непосредственную помощь советской школе;

д). На глубокую критику идеологического и научного распада, который характерен для современного буржуазного Запада и империалистической Америки, добиваясь выступления наших ученых по этим вопросам в печати.

3. В этих целях партийному бюро чаще практиковать отчеты кафедр, требуя от коммунистов решительной и смелой критики всех недостатков в работе кафедр, членами которых они являются, добиваться систематического контроля над спецкурсами, спецсеминарами и лекциями.

4. На ближайшем Ученом совете поставить доклад т. Дементьева о статье в “Культуре и жизни” “О буржуазном либерализме в литературоведении”. Предложить коммунистам Дементьеву, Бердникову, Деркачу, Спижарской, Хавину, Вулих, Западову^[190], Лапицкому, Аверьяновой выступить на этом Ученом совете с решительной критикой апологетов Веселовского и тех ученых, которые не преодолели буржуазной идеологии в литературоведении.

5. В апреле м[еся]це провести обсуждение итогов философской дискуссии, на котором остро и глубоко поставить вопрос о тех выводах, которые должны сделать для себя филологи из этой дискуссии. Организацию обсуждения поручить т. т. Лашанской^[191] и Хавину.

6. Поставить по курсам для студентов факультета доклады о значении статьи в “Культуре и жизни”. Поручить сделать эти доклады т. т. Дементьеву, Плоткину.

7. Поручить коммунистам т. т. Бархударову и Каратаевой сделать доклады для студентов об ошибках книги академика В. Виноградова “Русский язык”.

8. Поручить т. Соймонову выступить в газете “Ленинградский Университет” со статьей о пережитках буржуазного либерализма в фольклористике, дав в этой статье критику работ проф[ессоров] Проппа и Азадовского.

9. Редакции [факультетской стенгазеты] “Филолог” и курсовым стенным газетам осветить значение статьи в “Культуре и жизни” для развития нашей науки.

10. Для усиления партийного влияния на кафедрах [на] преподавательскую и аспирантскую группы организовать партийные группы на кафедрах (из числа преподавателей и аспирантов)»^[192].

Партийному собранию на филологическом факультете придавалось такое значение, что информация о нем даже попала в новостную ленту ТАСС:

«Статья “Против буржуазного либерализма в литературоведении”, напечатанная в газете “Культура и жизнь”, нашла широкий отклик в ленинградских вузах. Этому вопросу было посвящено партийное собрание на факультете русского языка и литературы в Педагогическом институте имени Герцена. Вчера [30 марта] закончилось двухдневное собрание коммунистов филологического факультета Университета.

В прениях по докладу доцента А. Г. Дементьева выступили научные сотрудники, преподаватели, аспиранты и студенты, в том числе доценты А. Западов, П. Хавин, кандидаты филологических наук Г. Бердников, Н. Вулих. Выступавшие единодушно отмечали своевременность и важность вопросов, поставленных газетой “Культура и жизнь”. Практика педагогической и научной работы на факультете страдает серьезными недостатками, которые тормозят развитие литературоведческой науки, мешают правильному воспитанию студенчества.

Указывалось на особенное неблагополучие в области исследования и преподавания фольклора и древнерусской литературы. Говоря о фактах раболепного отношения к методу буржуазного литературоведения, к концепциям Веселовского, участники собрания подчеркивали необходимость шире развернуть критику и самокритику.

Коммунисты-филологи единодушно одобрили статью газеты “Культура и жизнь” и поставили перед собой задачу добиться искоренения имеющихся недостатков»^[193].

Достойно упоминания то обстоятельство, что заведующий кафедрой русского языка, член-корреспондент АН СССР С. Г. Бархударов совершил невиданный для коммуниста поступок – он пошел на нарушение партийной дисциплины. Как впоследствии заявил парторг ЛГУ А. А. Андреев на общем собрании коммунистов ЛГУ 19 ноября 1948 г., «при обсуждении на факультете статьи газеты “Культура и жизнь” “Против буржуазного литературоведения” – зав. кафедрой коммунист Бархударов отказался выступить на собрании»^[194].

Естественно, что для коммуниста такой поступок не мог пройти безнаказанным – 1 июня 1948 г. он написал заявление об уходе с поста заведующего кафедрой.