Цитаты из книги «Критика цинического разума»

Механистическое производство уже давно вышло в своем стремительном развитии за те пределы, которые были необходимы для достижения элементарных целей – для обеспечения продуктами питания, одеждой, для самосохранения и поддержания жизни; в постоянно расширяющихся кругах производства и потребления оно создало новую «неутолимую страсть», безмерную «жажду приобретения товаров», которая все больше и больше направлялась на удовлетворение искусственно сформированных потребностей. Механизация, следовательно, втянула даже желания «в ирреальный, безжизненный и призрачный мир ее продуктов и мод» (S. 50). Выводы, сделанные Ратенау, в точности соответствуют квинтэссенции социологических теорий отчуждения: «Механистическое производство превратило себя в самоцель» (S. 52).

«Деловым и реалистичным» стал союз между солдатами и оружейными системами; человек в военной форме должен был приучиться смотреть на себя как на «человеческий фактор» в войне машин и действовать сообразно этому.

Тот, кто выжил на войне, должен был научиться воспринимать себя самого, свое тело, свою мораль, свою волю как нечто вещественное. Телесные кондиции и моральное состояние солдата превратились в итоге всего лишь в аспекты вооружения и боеготовности. В этом отношении война дала всей и всяческой моральной философии суровый и наглядный урок: моралью стал называться психологический фактор боевой машины.

Война уже свела героизм и мужество к простой и деловитой «работе на войне»; затем поражение еще раз заставило по-деловому отнестись к нему – как к свершившемуся факту. Таким образом, на мой взгляд, тот «деловой подход и реализм», к которому так любили призывать в годы Веймарской республики, первоначально был фактором из области военной психологии. В последующие годы он просочился в культуру и определил ее стилизацию: воин, ставший хладнокровно мыслящим и действующим инженером.

Комплекс Эберта, который изо всех сил заставлял его казаться «человеком чести и долга», привел его к ложному представлению о том, что разумом может называться лишь нечто такое, что не допускает крайностей и располагается между ними. Он не понял, что середина между правым и левым может существовать только тогда, когда левый принцип является достаточно развитым и сильным, чтобы поддерживать состояние равновесия. Эберт же стремился проводить «срединный» курс заранее, не дожидаясь, пока такое равновесие будет достигнуто.

В головах вождей добровольческих корпусов так и блуждали, подобно призракам, «политические фантазии» (Гумбель) типа той, которую мы процитировали выше, и один из них, гауптман Генглер, записал тогда же, 21 января 1919 года, в свой дневник: «Наступит день, когда я рассчитаюсь с этим правительством и сорву маски со всего этого жалкого сброда» (Ibid. S. 172). Здесь предфашист выражается, словно просветитель, который намерен сорвать маску с социал-демократов, считая их лицемерами. Даже представители «народных» сил видели насквозь добропорядочно-обывательский псевдореализм Эберта, который, будучи ограниченным и в то же время лишенным всяких тормозов сознанием ответственности, собирался «спасти» Германию, оказавшуюся в беде.

Судя по его роли, Носке может быть квалифицирован как циник самого грубого пошиба. Его понятие об «ответственности» имеет оттенок цинического освобождения от тормозов, которое обретает силу благодаря тому, что открыто признает свою собственную, «к сожалению, необходимую» жестокость. «Кто-то должен быть кровавой собакой…» Этот трагический по сути своей лозунг социал-демократической контрреволюции уже отдает духом фашизма;

Рейхспрезидент уходит в отставку, генерал получает всю полноту власти (закон о чрезвычайных полномочиях и чрезвычайном положении). Оккупационные войска врага повсеместно разбиты. Уже в 1921 году было продано десять тысяч экземпляров этой книги (S. 80–81).

Чем более высокими являются публично провозглашаемые цели, тем в большей тайне держатся цинические средства.

Он состоит из чисто военной и гражданской политико-экономической частей. Задачей обеих частей является подготовка всего народа к нанесению удара и формирование у всего народа установки на труд и верную духовную ориентацию после проведенного удара.