Цитаты из книги «Переходы от античности к феодализму»

Славяне, вероятно, сформировались в области Днепра-Припяти-Буга и стали заполнять пустое пространство, оставленное германцами на востоке, в V–VI веках

Тацит, прекрасно осведомленный о германской социальной структуре и этнографии, понятия не имел о народах, проживавших за германцами. Дальше на восток пространство было мифическим и пустым: [330]

Для нас основной чертой всей равнинной зоны, простирающейся от Эльбы до Дона, является постоянное этого особого западного синтеза между распадающимся общинно-племенным способом производства, основанном на примитивном сельском хозяйстве, в котором доминируют зачаточные военные аристократии, и распадающимся рабовладельческим способом производства с обширной городской цивилизацией, основанной на товарном обмене, и имперской государственной системой.

К середине xv века господские земли, обрабатываемые трудом крепостных, стали анахронизмом во Франции, Англии, Западной Германии, Северной Италии и большей части Испании.

Калабрийское восстание 1470–1475 годов, в отличие от практически всех остальных сельских восстаний в Западной Европе, не встретило никакого отклика в городах – крестьяне не получили никаких привилегий, и деревня погрузилась в глубокую экономическую депрессию.

Это раннее итальянское развитие только подтверждает правило, что городской катализатор определял распад крепостничества на Западе.

Болонья, например, освободила своих крепостных громкой декларацией уже в 1257 году

Производство шерсти вообще было одним из наиболее важных сеньоральных решений сельскохозяйственного кризиса;

тогда как в Англии дворянство смогло избежать этого, заключая договоры копигольда безо всяких гарантий и на время, и тем самым облегчило себе более позднее выселение крестьян с земли. [322]

Знать отреагировала на это все большим переключением на скотоводство для поставок шерстяной промышленности, которая развивалась в новых ткацких городах, уже начав движение огораживания