Бартоло, Розина.
Розина. Как приятно дышать свежим воздухом!.. Жалюзи так редко открываются…
Бартоло. Что это у вас за бумага?
Розина. Это куплеты из «Тщетной предосторожности», – мне их дал вчера учитель пения.
Бартоло. Что это еще за «Тщетная предосторожность»?
Розина. Это новая пьеса.
Бартоло. Опять какая-нибудь мещанская драма! Какая-нибудь глупость в новом вкусе![13]
Розина. Не знаю.
Бартоло. Ну, ничего, ничего, газеты и правительство избавят нас от всего этого. Век варварства!
Розина. Вечно вы браните наш бедный век.
Бартоло. Прошу простить мою дерзость, но что он дал нам такого, за что мы могли бы его восхвалять? Всякого рода глупости: вольномыслие, всемирное тяготение, электричество, веротерпимость, оспопрививание, хину, энциклопедию и мещанские драмы…
Лист бумаги выскальзывает у Розины из рук и падает на улицу.
Розина. Ах, моя песенка! Я вас заслушалась и уронила песенку. Бегите, бегите же, сударь, а то моя песенка потеряется!
Бартоло. А, черт, держали бы как следует! (Отходит от окна.)
Розина (смотрит ему вслед и подает знак на улицу). Пст, пст!
Появляется граф.
Скорей поднимите и – бегом!
Граф мгновенно поднимает с земли лист бумаги и скрывается.
Бартоло (выходит из дома и начинает искать). Где она? Я не вижу.
Розина. Под окном, у самой стены.
Бартоло. Нечего сказать, приятное поручение! Наверно, здесь кто-нибудь проходил?
Розина. Я никого не видела.
Бартоло (сам с собой). А я-то стараюсь, ищу! Бартоло, мой друг, вы болван, и больше ничего. Вот вам урок: в другой раз не станете открывать окон, которые выходят на улицу. (Входит в дом.)
Розина (у окна). Оправданием служит мне моя горькая доля: я одинока, сижу взаперти, меня преследует постылый человек, так разве же это преступление – попытаться выйти на волю?
Бартоло (появляется у окна). Отойдите от окна, сеньора. Это моя оплошность, что вы потеряли песенку, но подобное несчастье больше с вами не повторится, ручаюсь вам. (Запирает жалюзи на ключ.)
Граф и Фигаро крадучись входят.
Граф. Они ушли, теперь давай посмотрим, что это за песня: в ней, уж верно, кроется тайна. Это записка!
Фигаро. А он-то еще спрашивал, что такое «Тщетная предосторожность»!
Граф (быстро читает). «Ваша настойчивость возбуждает мое любопытство. Как только уйдет мой опекун, вы с безучастным видом спойте на известный мотив этих куплетов что-нибудь такое, что мне открыло бы наконец имя, звание и намерения человека, который, по-видимому, столь упорно стремится обратить на себя внимание злосчастной Розины».
Фигаро (передразнивая Розину). «Моя песенка, моя песенка упала. Бегите, бегите же!» (Хохочет.) Ха-ха-ха! Ох уж эти женщины! Если вам нужно, чтобы самая из них простодушная научилась лукавить, – заприте ее.
Граф. Дорогая моя Розина!
Фигаро. Ваше сиятельство, теперь мне уже ясна цель вашего маскарада: вы ухаживаете на расстоянии.
Граф. Ты угадал. Но если ты проболтаешься…
Фигаро. Я, да вдруг проболтаюсь! Чтобы вас разуверить, я не стану прибегать к трескучим фразам о чести и преданности, которыми у нас нынче так злоупотребляют. Я скажу лишь, что мне выгодно служить вам. Взвесьте все на этих весах, и вы…
Граф. Отлично. Так вот, да будет тебе известно, что полгода назад случай свел меня на Прадо с молодой девушкой, да такой красавицей!.. Ты ее сейчас видел. Напрасно я потом искал ее по всему Мадриду. Только совсем недавно мне удалось узнать, что ее зовут Розиной, что она благородного происхождения, сирота и замужем за старым севильским врачом, неким Бартоло.
Фигаро. По чести скажу, славная птичка, да только трудно вытащить ее из гнезда! А кто вам сказал, что она замужем за доктором?
Граф. Все говорят.
Фигаро. Эту небылицу он сам сочинил по приезде из Мадрида для того, чтобы ввести в заблуждение и отвадить поклонников. Пока она всего лишь его воспитанница, однако в скором времени…
Граф (живо). Никогда! Ах, какая новость! Я готов был пойти на все, чтобы выразить ей соболезнование, а она, оказывается, свободна. Нельзя терять ни минуты, нужно добиться ее взаимности и спасти ее от тех недостойных уз, которые ей готовятся. Так ты знаешь ее опекуна?
Фигаро. Как свою родную мать.
Граф. Что это за человек?
Фигаро (живо). Это крепенький, приземистый, толстенький, серый в яблоках, старичок, гладко выбритый, молодящийся, но уже не мастак, отнюдь не простак, за всем следит, в оба глядит, ворчит и охает одновременно.
Граф (нетерпеливо). Да я же его видел! А вот какого он нрава?
Фигаро. Груб, прижимист, влюблен в свою воспитанницу и бешено ее ревнует, а та ненавидит его смертельной ненавистью.
Граф. Следовательно, данных у него, чтобы понравиться…
Фигаро. Никаких.
Граф. Тем лучше. Насколько он честен?
Фигаро. Ровно настолько, чтобы не быть повешенным.
Граф. Тем лучше. Составить свое счастье, наказав мошенника…
Фигаро …значит принести пользу и обществу, и самому себе. Честное слово, ваше сиятельство, это высшая мораль!
Граф. Ты говоришь, что он держит дверь на запоре от поклонников?
Фигаро. От всех на свете. Если б он мог ее замуровать…
Граф. А, черт, это уже хуже! Ну, а тебя-то он пускает?
Фигаро. Еще бы не пускать! Primo[14], я живу в доме, хозяином которого является доктор, и он предоставляет мне помещение gratis…[15]
Граф. Вот оно что!
Фигаро. А я в благодарность обещаю ему платить десять пистолей золотом в год, и тоже gratis…
Граф (в нетерпении). Так ты его жилец?
Фигаро. Не только: я его цирюльник, хирург, аптекарь. Когда ему требуется бритва, ланцет или же клистир, он никому не позволяет к ним прикоснуться, кроме вашего покорного слуги.
Граф (обнимает его). Ах, Фигаро, друг мой, ты будешь моим ангелом-хранителем, моим спасителем!
Фигаро. Дьявольщина! Как быстро выгода заставила вас перешагнуть разделяющую нас границу! Вот что делает страсть!
Граф. Счастливец Фигаро, ты увидишь мою Розину, ты ее увидишь! Сознаешь ли ты свое блаженство?
Фигаро. Я слышу речь влюбленного! Да разве я по ней вздыхаю? Вот бы нам поменяться местами!
Граф. Ах, если б можно было устранить всех сторожей!
Фигаро. Я об этом думал.
Граф. Хотя бы на полсуток!
Фигаро. Если занять людей их собственным делом, то в чужие дела они уже не сунут носа.
Граф. Конечно. Ну, дальше?
Фигаро (в раздумье). Я соображаю, располагает ли аптека такими невинными средствами…
Граф. Злодей!
Фигаро. Разве я собираюсь причинить им зло? Они все нуждаются в моей помощи. Вопрос только в том, чтобы полечить их всех сразу.
Граф. Но у доктора может закрасться подозрение.
Фигаро. Нужно так быстро действовать, чтобы подозрение не успело возникнуть. Я надумал: в наш город прибывает полк наследника.
Граф. Командир полка – мой приятель.
Фигаро. Прекрасно. Нарядитесь солдатом и с ордером на постой заявитесь к доктору. Он вынужден будет вас принять, а все остальное я беру на себя.
Граф. Превосходно!
Фигаро. Было бы недурно, если бы вы вдобавок сделали вид, что вы под хмельком…
Граф. Это зачем?
Фигаро. И, пользуясь своим невменяемым состоянием, держали себя с ним поразвязнее.
Граф. Да зачем?
Фигаро. Чтобы он вас ни в чем не заподозрил, чтобы у него было такое впечатление, что вам хочется спать, а вовсе не заводить шашни у него в доме.
Граф. Необычайно предусмотрительно! А почему бы тебе не отправиться к нему?
Фигаро. Да, как раз! Хорошо, если он вас-то не узнает, хотя с вами он никогда раньше и не встречался. Да и под каким предлогом введешь потом к нему вас?
Граф. Твоя правда.
Фигаро. Вот только вам, пожалуй, не под силу сыграть такую трудную роль. Солдат… да еще захмелевший…
Граф. Ты смеешься! (Изображая пьяного.) Эй, дружище, это, что ли, дом доктора Бартоло?
Фигаро. По правде сказать, недурно. Только на ногах вы должны быть не так тверды. (Более пьяным тоном.) Это, что ли, дом…
Граф. Фу! У тебя получается простонародный хмель.
Фигаро. Он-то и есть хороший хмель, потому что веселый.
Граф. Дверь отворяется.
Фигаро. Это доктор. Спрячемся, пока он уйдет.
Граф и Фигаро прячутся, Бартоло.
Бартоло (выходя из дома). Я сейчас приду, никого ко мне не пускать. Как это глупо было с моей стороны, что я вышел тогда на улицу! Стала она меня просить, вот бы мне сразу и догадаться, что это неспроста… А тут еще Базиль не идет! Он должен был все устроить так, чтобы завтра тайно от всех могла состояться моя свадьба, а от него ни слуху ни духу! Пойду узнаю, что за причина.
Граф, Фигаро.
Граф. Что я слышу? Завтра он тайно женится на Розине!
Фигаро. Чем труднее добиться успеха, ваше сиятельство, тем решительнее надо приниматься за дело.
Граф. Кто этот Базиль, который полез в устроители его свадьбы?
Фигаро. Голодранец, дающий уроки музыки его воспитаннице, помешанный на своем искусстве, жуликоватый, бедствующий, удавится за грош – с ним сладить будет нетрудно, ваше сиятельство… (Смотрит на жалюзи.) Вон она, вон она!
Граф. Да кто?
Фигаро. За жалюзи, она, она! Не смотрите, да ну, не смотрите!
Граф. Почему?
Фигаро. Ведь она же вам ясно написала: «Пойте с безучастным видом!» То есть пойте так, как будто вы поете… только чтобы что-нибудь петь. Ага! Вон она! Вон она!
Граф. Раз она, не зная меня, мною заинтересовалась, то я предпочитаю сохранить за собой имя Линдора, – тем слаще будет победа. (Развертывает лист бумаги, который обронила Розина.) Но что я буду петь на этот мотив? Я не умею сочинять стихи.
Фигаро. Что бы вам ни заблагорассудилось, ваше сиятельство, все будет чудесно. Когда речь идет о любви, сердце становится снисходительным к плодам умственных занятий… Возьмите-ка мою гитару.
Граф. А что я с ней буду делать? Я же очень плохо играю!
Фигаро. Разве такой человек, как вы, может чего-нибудь не уметь? А ну-ка, тыльной стороной руки, дрын-дрын-дрын!.. В Севилье петь без гитары – этак вас мигом узнают, ей-богу, мигом накроют! (Прижимается к стене под окном.)
Граф
(прохаживается и поет, аккомпанируя себе на гитаре)
Сказать вам, кто я, вы мне приказали.
Неведомый – я обожать вас смел;
Узнав меня, вы сжалитесь едва ли…
Но вам повиноваться – мой удел!
Фигаро (тихо). Здорово, черт возьми! Смелей, ваше сиятельство!
Граф
Я ваш Линдор, я бакалавр безвестный.
Мечты мои смиренно к вам летят…
О, если б я был знатен и богат,
Чтоб кинуть все к ногам моей прелестной!
Фигаро. А, прах меня возьми! Мне самому так не сочинить, а уж на что я, кажется, в стихах собаку съел!
Граф
Здесь буду петь я утром в ранний час,
Как страсть меня терзает беспощадно…
Отрадно будет мне хоть видеть вас —
Пусть будет слышать вам меня отрадно!
Фигаро. Ну, уж за этот куплет, честное слово… (Подходит и целует полу графского плаща.)
Граф. Фигаро!
Фигаро. Что угодно, ваше сиятельство?
Граф. Как ты думаешь, меня там слышали?
Розина (в доме, поет)
Все говорит мне, как хорош Линдор;
Его любить – удел мой с этих пор!
Окно с громким шумом захлопывается.
Фигаро. Ну, а теперь вы-то сами как думаете, слышали вас или нет?
Граф. Она закрыла окно, должно быть, кто-то к ней вошел.
Фигаро. Ах, бедняжка, с каким трепетом она пела! Она поймана, ваше сиятельство.
Граф. Она прибегла к тому же самому способу, который указала мне. «Все говорит мне, как хорош Линдор». Сколько изящества! Сколько ума!
Фигаро. Сколько лукавства! Сколько любви!
Граф. Как ты думаешь, Фигаро, она согласна быть моей?
Фигаро. Она постарается пройти сквозь жалюзи, только бы не упустить вас.
Граф. Все кончено, мое сердце принадлежит Розине… навеки.
Фигаро. Вы забываете, ваше сиятельство, что она вас уже не слышит.
Граф. Одно могу сказать вам, господин Фигаро: она будет моей женой, и если только вы поможете осуществить мой замысел, скрыв от нее мое имя… ты меня понимаешь, ты меня знаешь…
Фигаро. Весь к вашим услугам. Ну, брат Фигаро, желаю тебе удачи!
Граф. Уйдем отсюда, иначе мы навлечем на себя подозрение.
Фигаро (живо
О проекте
О подписке