Цитаты из книг автора «Пегги Гуггенхайм»

В Париже Бранкузи не оказалось. Однако Марсель Дюшан и Мэри познакомили меня с Кокто, и мы решили предоставить ему первую выставку в галерее.

Он хотел познакомиться с Марселем Дюшаном, и я устроила эту встречу, а он в ответ повел меня знакомиться с Андре Бретоном в его маленькой галерее «Градива». Бретон походил на льва, который расхаживает взад-вперед по своей клетке.

Все силы, которые оставались у бедной женщины, она потратила на посещение Всемирной выставки, проходившей в Париже летом 1937 года. Она ей очень понравилась, и мы провели там несколько часов.

Мы прожили в этом доме три года, но, конечно, никогда там подолгу не задерживались и постоянно были в разъездах. До того как мы сняли этот дом, мы подписали договор аренды на три маленькие квартирки в огромном здании рядом с авеню д’Орлеан. Оно было построено для художников, и в каждой квартире имелась своя мастерская. Строили его из дешевых материалов и с тонкими стенами. Джон не выносил шума и потребовал, чтобы в наших квартирах поставили пробковые стены. Компания, владевшая зданием, разорилась и закончила работу только через несколько лет. К тому времени мы уже жили в нашем доме-небоскребе. Мы пытались вернуть вложенные деньги, но французы умеют очень крепко держаться за то, что уже у них в руках. Нашему адвокату не удалось отвоевать ничего из тех двух тысяч долларов, которые мы заплатили за аренду, перепланировку и так далее. Могла ли я знать, какую услугу я оказываю своему будущему мужу. Когда спустя много лет я познакомилась с жильцом той квартиры, он рассказал мне, что его мастерскую значительно улучшила какая-то сумасшедшая американка, сделав в ней пробковые стены, как у Пруста. (Этим жильцом оказался Макс Эрнст.)

Весной 1924 года граф Этьен де Бомон организовал и финансировал «Парижские вечера». Он арендовал «Ля Сигаль», знаменитый концертный зал на Монмартре, и привлек лучшие таланты Парижа к написанию музыки, постановке танцев и созданию декораций. Стравинский с его «шестеркой» писали музыку, Лифарь, Рябушинская, Лопухова, Борованский, Туманова, Мясин, Данилова и другие звезды балета танцевали. Пикассо, Эрнст, Пикабиа, де Кирико и Миро работали над декорациями. Все это было очень интересно, потому что участники творили сообща с графом де Бомоном, а не просто принимали указания, как в случае «Русского балета».

Марсель был загадочным человеком. Он ничего не нарисовал с 1911 года, со времен «Обнаженной, спускающейся по лестнице». Эта картина прославила его. Теперь он только играл в шахматы и даже состоял в шахматной сборной Франции. Еще он покупал и продавал работы Бранкузи. Марсель был статным нормандцем и походил на крестоносца. Каждая женщина в Париже мечтала оказаться в его постели. Его главным недостатком были некрасивые любовницы. Мэри для него была слишком красива, но в конце концов каким-то образом смогла его добиться. Это заняло у нее годы, но, вероятно, тем больше она пережила острых ощущений.

Он жил в состоянии перманентного паралича воли

У нас было много странных соседей. Ближе всех к нам жил шведский граф, в миле по дороге к руинам виллы Тиберия. У графа, потомка верного любовника Марии Антуанетты графа Ферзена, имелся на содержании пастух. Чтобы тот от него не сбежал, граф сначала дал ему образование, а потом приучил к курению опиума. Из них вышла очаровательная пара. Капри полнился такими людьми.

школа живописи Амеде Озанфана.

«Американскую трагедию» Драйзера