Заданием, собственно, были контакты торговца. Хвост пускали за каждым покупателем, заходившим днём в его лавочку. И, разумеется, после первого визита объекта в «Студию» агенты шефа, а может, ещё и сами заказчики, прошлись по притону частым гребнем. Но, судя по всему, безрезультатно – старик приезжал сюда затем, зачем приезжал: за мальчиком. Оно и понятно: Терри знал, что после случившейся в лавочке в четверг стрельбы труп юного помощника антиквара пребывал в доме его родителей в деревушке на востоке полуострова, ожидая, когда «высохнет вся кровь», без чего не могут свершиться пристойные похороны. Судя по всему, похотливый старик не мог и ночи обойтись без юного тела. А может, ему просто страшно одному по вечерам в уединённом особняке.

И на сей раз ожидание детектива длилось недолго. Торговец выходил из зеркальных дверей заведения, приобняв за плечи своё очередное приобретение. Терри не поверил глазам: на сей раз «младший братец» был юным лаоваем. Темные волосы беспорядочно падали на загорелое скуластое лицо подростка, оснащенное уродливо большим с ханьской точки зрения носом и гротескно круглыми глазами. Похоже, безумный старец увлекался экзотикой.

Не дожидаясь, пока парочка сядет в «тойоту», Терри вскочил на мотоцикл. Им предстоял довольно длительный путь до укрытой за стеной густого кустарника виллой, расположенной, как и подобает дому состоятельного господина, подальше от побережья. Там Терри придется ждать до рассвета, когда обслуживший старика подросток незаметно выскользнет из тяжелой калитки и побредёт в свое, наверняка, гнусное, жилище. За ним пойдет хвост, но это, хвала Небесам, будет уже не Терри Ли.

– Парень, похоже, собирается торчать тут всю ночь, – заметил Сахиб, мельком глянув сквозь ажурные ставни на улицу.

– Это человек из детективного агентства «Шань», господин, – ответил Цзи, склоняясь в поклоне. – Они ведут меня уже три дня, с того несчастного происшествия… Думаю, их наняла Artel.

– Разумеется, она не оставит вас своим вниманием после вашего провала, – кивнул Сахиб.

Он свободно говорил на местном диалекте, звучащем как пародия на благородный мандаринский, тем не менее, являющийся вполне естественным для юга Китая.

Лицо его было не очень приветливо.

– Господин, – антиквар поклонился ещё ниже, – непростительность моего поведения не подлежит сомнению и я смиренно приму из ваших рук любое наказание.

– Хватит, Цзи, – прервал его юноша, и, похоже, эта неприкрытая грубость доставила ему удовольствие. – Благодаря вашему малодушию сорвана операция, которую я готовлю уже долгое время.

Было видно, что почтенный китаец до глубины души оскорблен таким обращением, но на лице его это никак не отразилось. Он лишь поклонился ещё раз, чтобы спрятать яростный блеск глаз. Сейчас он был готов совершить самоубийство, если Сахиб того потребует. Но умер бы, взывая к Небесам о вопиющей несправедливости начальника.

Сахиб всё это прекрасно понимал. Он действительно был разгневан тем, что китаец предпочел остаться в живых – ситуация складывалась такая, что вся польза, приносимая живым Цзи, не могла перевесить преимущества, которую Клаб получал от тайного знания личности одного из членов совета Artel`и. Но понимал он и то, что по-иному случиться не могло. Невозможно требовать от Цзи умереть за то, о чём тот понятия не имел. Так что теперь Сахиб просто пользовался случаем унизить человека, в глубине души его презиравшего.

– Хорошо, господин Цзи, – проговорил он помягче, – надо радоваться хотя бы тому, что ваши нетрадиционные предпочтения позволили нам встретиться в тайне от противника…

Согбенный Цзи чуть вздрогнул, уловив в этой фразе нотку лукавой двусмысленности. Не разгибая спины, сладко пролепетал:

– Если юному господину угодно будет почтить своего слугу яшмовой благосклонностью, благодарность никчемного старика поднимется выше гор и проникнет глубже морей.

Сахиб хихикнул довольно развратно, но холод его последующих слов не оставил антиквару надежд:

– Увы, господин Цзи, я вовсе не юн, а, кроме того, времени на легкомысленные забавы у нас нет.

Перейдя из внутренних покоев, они сидели в причудливой беседке садика, где глазам их открывалось очаровательное зрелище пруда с играющими золотыми рыбками и горбатым мостиком. В искусно продуманном хаосе деревьев и камней отступала гнетущая городская жара, мысли струились покойно и плавно. Цзи был поклонником изящной архаики не только в профессии и фигурах речи, но и в быту. Собственноручно заваренный им чай выражал его безграничное почтение к гостю, ибо это был настоящий дахунпао, каждая чашечка которого стоила не менее тысячи долларов.

– Итак, – гнул свою линию Сахиб, – противник осведомлён о том, что мы раскрыли Лисунова.

– Увы, это так, господин.

– Вы спасли себе жизнь, открыв это агенту Artel`и, дабы он понял, что за вас, по правилам Игры, мы возьмем жизнь известного нам их лидера, – Сахиб говорил это тоном констатации. – Мы бы так и сделали, смею вас уверить. Потом… Когда Лисунов перестал бы служить моим планам. Но теперь это в прошлом. Поскольку вы раскрыты, то обязаны уйти в тень. То же самое, я уверен, Артель решит в отношении Лисунова.

Цзи вновь поклонился. Сахиб, отпив глоток драгоценного чая, продолжил:

– Я не посвящал вас в подробности плана, надеюсь, вы не в претензии. Не буду разглашать его и теперь, когда обстоятельства заставляют нас от него отказаться. Вы знаете только, что речь шла о внедрении в Артель через Непал, где хозяйничает господин Лисунов. Это внедрение всё равно будет совершено, однако теперь через Камбоджу, где наши люди совсем недавно раскопали весьма полезную историю… Да, полезную и даже романтическую…

На лице Сахиба возникла нехорошая улыбка, но тут же пропала и он проговорил деловым тоном:

– Прошу вас подготовить всю инфраструктуру для обеспечения операции.

Китаец согласно закивал.

– Заверяю вас, господин, что ваш нижайший слуга приложит все силы…

Жестом Сахиб прервал его. Некоторое время сидел молча, попивая чай и посматривая на садик. Цзи тоже молчал, почтительно склонившись.

– В Срединном государстве жить умеют, – задумчиво обронил Сахиб.

– Вы, наверное, ломаете голову, почему до сих пор живы, хотя допустили столь вопиющий прокол? – вдруг резко повернулся он к китайцу.

Узкие глаза были непроницаемы для взгляда европейца. Но Сахиб был не совсем европейцем. За безличным выражением он разглядел боль и ошеломление.

– Господин Цзи, Игра не может обойтись без ваших соотечественников.

Цзи внимательно слушал, в глубине души недоумевая, куда это понесло варварского мальчишку – по-иному ему трудно было воспринимать Сахиба. А тот продолжал:

– Готовится визит британского премьера в КНР. Клаб постарается, чтобы был, накоец, решён вопрос о возвращении Китаю Гонконга. То же касается и Аомыня, а в будущем – и Тайваня. Ваша страна должна воссоединиться, чтобы стать сильной, – юноша продолжал глядеть на тихий пруд, казалось, ему нет дела до того, слушает ли его собеседник. – А влияние альтернативных экономики и идеологии возвращенных территорий сделают из Китая то, что необходимо Клабу в Игре, чтобы давить на наших вечных противников с востока. Такое положение сложилось чуть ли ни с начала цивилизации, и нам его не изменить… Если только, конечно, мы не совершим Деяния, которое до сих пор удавалось только противнику.

Сахиб повернулся и в упор поглядел на Цзи.

– Впрочем, в двенадцатом веке ваши предки это предотвратили.

– Байляньшэ, – проговорил Цзи, – тогда в Поднебесной общество Игры называлось Байляньшэ.

– Да, – кивнул Сахиб, – Общество Белого лотоса, о котором все слышали, но очень мало кто знает истину. Оно искусно разжигало смуту в Степи, вычислило тогдашнего Отрока и заманило его в ловушку. Жаль только, связи Байляньшэ с европейской Конгрегацией были слабы, и они плохо координировали действия…

– Если господин дозволит своему слуге говорить, Байляньшэ знало о Конгрегации, но сомневалось, что их цели полностью совпадают, – почтительно возразил Цзи.

Сахиб кивнул.

– Да, лишь сравнительно недавно мы осознали, что враг наш выступает в разных лицах, но геополитически един, а значит, и действовать мы должны вместе. Однако Европа должна быть благодарна Байляньшэ за пленение Тэмуджина. Ведь он знал, что является Отроком…

– Да, – согласился Цзи, – люди Орды открыли ему это. Но он изначально не особенно доверял Орде – её Хурул состоял в основном из уйгуров, тангутов и киданей. Были и индусы, если я не ошибаюсь. А Тэмуджин верил только монголам.

– …Которые и передали его китайцам…

– Да. А после этого не верил уже никому.

Цзи помолчал.

– Возможно, – бесстрастность тона подавляла заключающееся в словах сомнение, – мои предшественники обошлись с ним чересчур жестоко…

– Настолько, – подхватил Сахиб, – что с этих пор месть Китаю стала главным делом его жизни, а долг Отрока – забыт.

– Уже тогда мудрецы Байляньшэ сознавали, что интересы государства не всегда идентичны целям Общества, – мрачно произнёс китаец.

– Да, такова Игра, – согласился Сахиб и с нескрываемым удовольствием сделал последний глоток чая.

– Могу ли я спросить вас, господин? – тон Цзи снова принял обычное подобострастие. Сахиб выжидательно посмотрел на него.

– Какова ситуация с Отроком нынешнего Узла?

Лицо Сахибы помрачнело.

– Очень плохая, – после длительно паузы ответил он. – Руслан Загоровский погиб в психиатрической больнице, куда мне удалось его упрятать. По всей видимости, принял смертельную дозу нейролептиков… Это значит лишь то, что вскоре мы услышим о появлении другого Отрока и станем строить Игру заново. Потому что…

Продолжения фразы Цзи не дождался, потому и не смог её традиционно закончить. Вместо этого Сахиб сменил тему:

– Прежде, чем я уйду, мне следует дать вам ещё кое-какие инструкции. Они касаются одного из наших коллег по правлению Клаба, поэтому, как вы понимаете, строго конфиденциальны.

– Господин, я весь внимание.

Несмотря на ночную духоту, Терри Ли прилично замерз на сырой земле. Третий час лежал в густых зарослях лавра, посматривая на тёмные ставни построенного в старинном стиле особняка. Терри знал, что хозяин с гостем во внутренних покоях и думал, что знает, чем они там занимаются. Это его совершенно не интересовало, но он обязан был хорошо выполнить свою хорошо оплачиваемую работу. Потому, надежно укрыв мотоцикл и сам замаскировавшись довольно профессионально, приготовился ждать до рассвета, когда, как он думал, юнец покинет жилище старика.

Он был так уверен в своих расчётах, что проглядел юркую тень, промелькнувшую по гребню высокой стены. Терри увлеченно жевал Turbo, ибо по молодости лет ещё коллекционировал яркие вкладыши с машинами. Столь же увлеченно он предавался онанизму, засунув руку в расстегнутую прореху джинсов. При этом он представлял очаровательную Бетти Тин Пей. Так что смерть свою мог бы счесть роскошной, поскольку умер в объятиях той же женщины, что и его кумир по жизни – маленький дракон Брюс. Однако Терри так и не успел понять, что умер. На самом пике наслаждения его горло перехватила неодолимая жёсткость. Мир сразу померк, и он уже не осознавал, что бьёт в агонии ногами, что глаза его вылезают из орбит, что расслабляется мочевой пузырь…

Ощутив тяжёлый запах, Сахиб понял, что со шпиком покончено, и ловким движением освободил шею трупа от шнурка йо-йо. Пряча игрушку в карман, он быстро осматривался – не наследил ли где. Кимбел не любил неряшливо сделанной работы.