Глава 3. Передислокация

Калининский фронт, пять километров от Ржева, неподалеку от разрушенной в ходе боев деревни Полунино, 28 августа 1942 года. На фронтовую полосу вечером прибыл военный «пазик», из которого вышел сотрудник НКВД. Развозя ногами мокрую после недавно пройденного дождя землю, направился в штаб. Подойдя к караульному, сказал:

– Боец, доложи начальству: прибыл капитан госбезопасности.

Солдат кротко бросил взгляд на него, открыв деверь в блиндаж, громким голосом произнес:

– Разрешите, товарищ полковник.

– Чего тебе, Савченко? – сказал полковник усталым голосом, всматриваясь в карту местности, на которой не стихали бои.

– К вам капитан госбезопасности.

Взгляд полковника резко поменялся, стал настороженным и недоверчивым.

– Пусть войдет, – сухо произнес полковник.

Капитан, войдя в блиндаж, на секунду осмотрелся, подойдя к полковнику, представился:

– Капитан госбезопасности Самойлов.

– Полковник Травин, присаживайтесь, – глядя на стул у стола, предложил полковник. – Чем обязан, капитан, что привело вас сюда? – с большим интересом продолжил Травин.

Открывая планшет, капитан госбезопасности отвечал:

– Государственный Комитет Обороны 3 января 1942 года принял постановление за номером 1095 «О восстановлении железных дорог». Согласно ему железнодорожные войска передаются в оперативное подчинение НКПС, создаются специальные формирования, задача которых – проведение восстановительной и эксплуатационной работы в непосредственной близости от фронта. Комплектовка таких формирований производится военными отделами железных дорог, туда зачисляются не только кадровые железнодорожники, но и выпускники транспортных институтов, техникумов, школ. В связи с вводом новой железнодорожной ветки на Сталинград в эксплуатационных депо, обслуживающих данный путь, сложилась непростая ситуация, острый дефицит кадров. На основании этого постановления у меня приказ о передислокации следующих лиц.

Он протянул запечатанный конверт со штампом и подписью командующего фронтом генерала-полковника Конева И. С.

Вскрыв конверт, полковник начал читать про себя.

– Савченко, – крикнул полковник, смотря на дверь.

– Я, товарищ полковник, – бойко произнес караульный, открыв дверь.

– Штабного писаря ко мне, живо!

– Есть.

Дверь захлопнулась, а полковник, закурив сигарету, смотря на капитана, произнес:

– Ну что, капитан, чайку с дороги?

Через пять минут прибежал писарь, запыханным голосом обратился:

– Разрешите войти, товарищ полковник!

– Вот, Кармелюк, тебе приказ, – он протянул распечатанный конверт писарю. – Нужны сведения о солдатах с нижеперечисленными фамилиями – где, в какой роте, взвод, ну и так далее, не тебе объяснять, – полковник задумался на секунду и добавил: – Да, как список составишь, зови ротных, сразу до них приказ и доведем.

Прошло около часа, тихо скрипнув, открылась дверь, в блиндаж зашел майор и спокойно обратился:

– Разрешите, товарищ полковник.

– А, Леденев, заходи. Ну, разведка, как всегда, раньше всех. Вот, капитан госбезопасности Самойлов привез приказ о передислокации бойцов, сейчас других ротных дождемся…

– Других не нужно, – перебил Леденев. – Писарь отчет составил о бойцах.

– И что? – настороженно спросил полковник.

– Все мертвы. Три дня назад в очередной атаке, видно, списки до штаба армии еще не дошли. Все, кроме одного.

– И кто же…

– Климов, товарищ полковник.

– А что не позвал с собой? Поговорить надо.

– Сержант Климов на задании, разведгруппа ушла более суток назад, ожидаем.

– Понятно, – слегка поникнув, промолвил полковник. – По возвращении бойца ознакомить с приказом и передать в расположение капитана госбезопасности.

Всю ночь до утренней зорьки Леденев простоял в окопе на передовой. Как только начало светать, он принялся осматривать местность в бинокль.

– Что-то не так? – спросил подошедший капитан госбезопасности.

– Да, должны были вернуться ночью в два часа.

– Похоже, отсюда я уеду пустым, – произнес себе под нос капитан.

– Ты, капитан, не спеши. Клим вернется, я не сомневаюсь.

– Что, хороший боец?

– Я тебе так скажу, капитан: любого бы отдал, его оставил. Парень взвода стоит, лично меня от смерти спасал и ни раз. Такие на фронте нужны.

– Там тоже фронт, – кратко произнес капитан. – Какой бы сильной и обученной ни была армия, отстреляет снаряды, израсходует вооружение, и все… Ты, майор, как думаешь, почему Москву отстояли? Одной храбростью и умением воевать? А новые дивизии, танки, вооружение, появившиеся из ниоткуда? Поезда с Дальнего Востока и Сибири с курьерской скоростью, менее чем за шесть суток, все доставили. И это сделали наши железнодорожники. Стало абсолютно ясно, что одно из ключевых мест в войне принадлежит железнодорожному транспорту. Сейчас основное поле войны меняется. Немец рвется к бакинской нефти, только один очаг противостояния стоит на его пути – это Сталинград. Все решится там. Подъездные пути, железнодорожные линии, станции постоянно бомбит вражеская авиация, но и в таких условиях нужно водить поезда. Остановится снабжение – все равно что кровь перестанет течь по венам, а значит – смерть. И в ставке командования это прекрасно понимают. Если твой боец настолько хорош, значит, ему туда дорога, значит, он там нужнее.

– Клим у меня в роте проходил срочную службу в разведбате, я еще тогда в звании капитана был. А в августе 1941-го я его случайно в Саратове встретил в военкомате при наборе пополнения. Он доброволец, от брони отказался, стремясь с оружием защищать Родину, а сейчас вы его отзываете. Я не думаю, что он поймет это просто.

– Здесь не я, не ты и не он решают. Решает командование, – отрезал капитан.

Их беседа была прервана внезапно показавшимся вдалеке силуэтом. Вглядевшись в бинокль, Леденев произнес:

– Клим!

Солдат бежал, неся на плечах раненого товарища.

– Держись, Серега, наши позиции, – сквозь зубы с усталостью произнес Клим.

Из окопа выбежала группа из пяти солдат навстречу разведчикам. Раненого бойца взяли и понесли в окоп.

– У него живот прострелен, срочно врача, – крикнул кто-то из солдат.

Клим, запрыгнув в окоп, присел на корточки, начал глубоко и протяжно дышать, восстанавливая дыхание.

– Братец, моя фляжка пуста, дай воды попить, – обратился Клим к солдату.

Солдат протянул свою фляжку, Клим сделал несколько глотков и полил лицо. К нему, нагнувшись, по окопу подбежал майор Леденев.

– Здорово, брат, что так долго? Уже начал думать неладное.

– Нарвались на засаду, Гришка Блинов погиб, зацепил растяжку. Серегу вынес, надеюсь, оклемается.

– А задание?..

– Задание выполнено, позиции, боевые расчеты записаны,– достав листок из кармана, сказал Клим и протянул Леденеву.

Леденев, взяв листок, быстро пробежался взглядом по написанному.

– Ну ладно, остальное все рапортом оформишь. Да, и еще: приехали за тобой.

– Кто? – подозрительно спросил Клим.

К нему подошел капитан госбезопасности, протянув руку, представился. Клим ответил на рукопожатие.

– Сержант Климов.

– Сержант, у нас четыре часа на сборы, потом выезжаем на полевой военный аэродром.

– Куда отправляемся? – непонимающе спросил Клим.

– В город Саратов. Ну давай, сержант, готовься, дорогой все объясню.

Через четыре часа Клим был готов к отправлению. К нему подошел его командир и крепко пожал руку.

– Не говорю «прощай», век долгий, может, еще свидимся, – с теплой грустью сказал майор Леденев.

– Обязательно свидимся, – приободряюще ответил Клим.

– Уж не знаю, что там у них случилось, сказано одно – так надо.

– Береги себя, командир, – уважительно произнес Клим и сел в военный «пазик».

«Пазик», пробуксовывая, тронулся с места и помчался по грязи полевых дорог, из-за которой его изредка заносило по сторонам.

– Что пригорюнился, сержант? Скоро с родными увидишься, – сказал капитан госбезопасности.

– Зачем отозвали? – сухо спросил Клим.

– Чтобы ты работал по специальности, – ответил капитан. – Нужно водить поезда от Саратова к Сталинграду.

– От Саратова к Сталинграду нет железнодорожной ветки, – возмущенно произнес Клим.

– Теперь есть, – твердо ответил капитан госбезопасности. – И ты, машинист, будешь водить туда поезда.

Временный полевой аэродром, двадцать шесть километров к востоку от Ржева. Клим, выйдя из «пазика», спокойно огляделся. Его лицо выражало неприкрытое удивление тишиной и спокойствием, которые излучал аэродром. Через пару часов самолет был готов к вылету, и Клим, затушив сигарету, поднялся на борт. Расположившись поудобнее в кресле, он закрыл глаза, где впервые за долгое время мог позволить себе спокойно подремать.

Предполагалось, что из этой части фронта в город Саратов будет отправлено двадцать семь человек, а отправился лишь он один.

Глава 4. Возвращение домой

По лесной просеке сквозь деревья и кусты пробивалась немецкая самоходка. На полном ходу, выпрыгнув из холма как с трамплина, мощно, с громким звуком ударилась колесами о землю.

– Клим, может, спешимся? – сказал Гришка, один из троих разведчиков, сидевших в самоходке.

– Зачем, в кои-то веки не на своих двоих добираемся, – ответил Клим. – Да и к тому же наши на том берегу реки. А немцы свою технику не трогают.

Как только он это договорил, раздался мощный взрыв по правой стороне, и самоходку начало переворачивать. Из перевернутой машины выползли трое солдат.

– Ну вот,– откашливаясь, произнес Гришка, – не немцы, так свои пристрелят.

– Может, взят берег реки, – предположил Серега.

– Так, руки в ноги, пока еще разок не шмальнули, – осматриваясь, произнес Клим.

Пробравшись к берегу реки, солдаты увидели переправку наших войск.

– Вон группа прикрытия, из зенитки били. Там офицер командует, видишь, – негромко проговорил Гришка.

– Надо бы представиться, – сказал Клим.

Бойцы спокойно подошли, не вызывая никакого подозрения.

– Товарищ лейтенант, нам на тот берег надо.

– Кто такие, зачем? – произнес лейтенант, не увидев знаков различия, и через секунду добавил: – А, разведка. Сейчас идет выгрузка, помогайте разгружать, вот лодку освободите – на ней и на тот берег переправитесь, ясно?

– Так точно! – громко ответили бойцы.

Солдаты подошли к берегу реки.

– Здравия желаю, сестрички. Помощь нужна? – произнес Григорий.

– Нужна, еще как, мешки с лодки на берег вытаскивайте, – сказала одна из медсестер.

И бойцы принялись за работу.

– Какой знакомый говорок. Ты, наверное, с Волги, сестренка? – спросил Клим.

– Да, с Волги, город Вольск.

– А я с Саратова, – радостно ответил Клим, беря квадратный мешок из дальнего угла лодки.

– С этим аккуратнее, там инструменты, – указывала медсестра. – Подожди, я сама возьму.

Ступив на лодку, она потянулась к мешку и справа по борту увидела всплывшую мину, которую течением отнесло к берегу.

– Мина! – Что есть силы крикнула медсестра.

Клим только хотел обернуться посмотреть, как медсестра бросилась на него, прижав ко дну лодки. В момент падения раздался взрыв. Через несколько секунд Клим открыл глаза, картина постепенно прояснялась, но в ушах стоял еще звон.

– Все, сестренка, вставай, – сказал Клим, похлопав ее по спине.

Ответа не последовало. Он взглянул на руку, она была вся в крови, но боли он не чувствовал.

– Ты что, родная, вставай, вставай, – повторял Клим, приподнимая медсестру.

Приподнявшись, он увидел, что вся ее спина пробита осколками взорвавшейся мины.

– Сестренка, очнись, очнись! – неустанно повторял он.

Медсестра с трудом открыла глаза, потянулась к нагрудному карману своей гимнастерки. Клим помог достать ей аккуратно сложенный лист бумаги. Медсестра только промолвила:

– Моей семье, – и закрыла глаза, ее дыхание остановилось.

Клим взглянул на свернутый листок. В верхнем углу была надпись: «Саратовская обл., г. Вольск. Нина Арсенева».

От удара шасси о взлетку Клим открыл глаза. Вспомнив приснившийся сон, он резко пришел в себя и нервно проверил карман, в котором лежало письмо той самой медсестры, которая спасла ему жизнь. И его долгом было отдать письмо ее семье.

– Ну что, проснулся? – прервал его размышления громкий голос капитана госбезопасности. – Нас ждет машина, готовимся к высадке.

Военный аэродром «Сокол», северо-запад Саратова. Выйдя из самолета, Клим невольно закрыл глаза и глубоко вдохнул, задержав дыхание. Вот она, волжская земля. Здесь даже дышится по-другому, подумал Клим, и душа его преисполнилась радости. Они вдвоем отправились к военному «пазику», который по накатанной дороге доставит их в до боли родной его сердцу город Саратов.

На подступах к городу было все перерыто, построены оборонительные рубежи. Пристрелянный глаз разведчика заприметил вдали замаскированные доты и дзоты. Дальше при въезде в город стояли полуразрушенные здания, в основном промышленные предприятия.

– Печальное зрелище, не правда ли? – произнес капитан госбезопасности. – Город бомбят с июня, пытаются вывести из строя промышленную инфраструктуру, станции, железнодорожные линии. Под бомбами гибнут люди, разрушаются жилые дома, общежития близ заводов.

В военкомате солдата поставили на учет как прибывшего в запас. Оформив все документы и передав письмо Нины Арсеневой по военной почте, Клим вышел на крыльцо. Закурив сигарету, наблюдая за происходящей суетой, он стал ожидать дальнейших распоряжений.

– Все, боец, – сказал капитан госбезопасности, крепко пожав руку солдату. – Сейчас в депо, сам доберешься? Просто дел по горло.

– Все нормально, дорогу знаю, – с легкой улыбкой ответил Клим.