Глава 3. Восприятие и интуиция

В своей менее выраженной и более часто встречающейся форме пиковые переживания можно назвать вдохновением. Состояние вдохновения дает позитивные эмоции, позволяет получать и плодотворные результаты. В состоянии вдохновения более целостно воспринимается мир, более глубоко и проникновенно, вовлекая интуицию. Например, один из санкт-петербургских психологов установил, что даже простое прослушивание стихов, переключение на поэтическое восприятие мира усиливает провидческие способности. Оказывается, когда люди читают стихи, у них как будто что-то пробуждается, очищаются какие-то важные каналы, связывающие душу человека со всем миром.

На сегодняшний момент все в большей степени развеиваются сомнения в том, что искусство, талант, вдохновение, интуиция, успешность в современном мире – это вещи, взаимодополняющие друг друга. Ведь искусство может служить чрезвычайно эффективным настройщиком, учителем человеческой души. Оно обучает ее самому главному – состоянию вдохновения. Это происходит и в те моменты, когда человек слушает по-настоящему гениальную, талантливую музыку, когда созерцает гениальные картины, на создание которых было потрачено много усилий, которые сами создавались в состоянии вдохновения, какого-то пика, взлета человеческого духа, победы, совершенства, и когда настраивается на восприятие любых проявлений человеческого мастерства. Всё это помогает взлететь, внутри себя прожить особые состояния.

Отчасти дело здесь может быть в том, что человек способен развиваться, подражая другим. Сегодня эта концепция получила дополнительное подтверждение в ходе изучения так называемых зеркальных нейронов. В мозге активируются те же самые клетки, как если бы человек сам выполнял те действия, за которыми он наблюдает. Однако сомнительно, что все можно свести к процессам прямого подражания. Сейчас очевидно, что людям доступны глубокие уровни эмпатии, контакта, проникновения. Когда человек видит, слушает, воспринимает мир особым образом, а обычно люди отучены от этого типа восприятия, тогда пробуждается вдохновение и включаются эмпатия, интуиция. Произведения искусства – парадные двери, порталы, ведущие в мир возможностей, раскрывающие потенциал человека, все его способности.

Среди ученых, кто всерьез одним из первых стал изучать эту роль искусства, можно отметить Карла Юнга. Благодаря его трудам язык искусства стал восприниматься как лекарство, необходимое для души современного человека, как язык целостности, язык важнейшей информации, которая должна восприниматься как руководство. Здесь мы не будем заострять внимание на сложных понятиях, введенных аналитической психологией Юнга: индивидуация, архетипы, коллективное бессознательное, символы, Самость. Но в целом, главное – когда мы настраиваемся на восприятие красоты, переживая, ощущая ее, идет процесс развития всей нашей целостности, индивидуальности, сопричастности к миру. И раскрываются крылья вдохновения, открываются каналы интуитивного знания.

Почему? Прежде всего, давайте обратим внимание на существенные различия между так называемыми первичными и вторичными процессами. Это различение было сделано еще Зигмундом Фрейдом и остается как значимое для современных исследователей. Вторичные процессы – то, что человек осознает, планирует, контролирует. Это некая упрощенная версия реальности, «карты мира», по которым обычно живут люди. Вторичные процессы ограничены самим типом социальной коммуникации, требующей однозначной интерпретации знаков.

Чтобы понять ограничения вторичных процессов, можно привести в пример сновидения. Смысл сновидений с трудом поддается нашему пониманию. С точки зрения сознания, в мире сновидений все становится неоднозначным, запутанным, нерациональным. Если и есть в этом мире сновидческих грез какой-нибудь смысл, то воспринимается он только как отдаленные намеки, ассоциации, аналогии, скрытые метафоры, смешения. Зачем такая игра человеку, науке, стремящейся к ясности и очевидности?

Как уже говорилось, первым ввел понятие первичных процессов Зигмунд Фрейд, но он считал их более примитивными по сравнению с сознанием. Действительно, на языке первичных процессов говорят симптомы, болезни, иррациональные страхи.

Для Карла Юнга первичные процессы стали не только симптомами и аффектами бессознательного, но интегрирующим в целостность языком искусства, музыки, поэзии, живописи. Символы первичных процессов выражают то, что выходит за рамки ограниченного круга восприятий, позволяют передать невыразимую простыми знаковыми средствами мудрость целого. Можно сказать, что в первичных процессах заключается тайна интуиции, творческих озарений, способ ведания самой жизни в ее наполненности бытием.

Системный аналитик Грегори Бейтсон, отмечал, что «простая целенаправленная рациональность, не поддержанная такими феноменами, как искусство, религия, сновидения и т. п., неизбежно патогенна и разрушает жизнь. Ее вирулентность возникает главным образом из того обстоятельства, что жизнь зависит от взаимосвязанных петель обуславливания, в то время как сознание может видеть только дуги таких петель, настолько короткие, насколько этого требует человеческая цель»²⁵.

Сознание, с точки зрения Бейтсона, которое не имеет поддержки бессознательного или первичного процесса, всегда должно тяготеть к ненависти, и не только потому, что уничтожить «того парня» весьма здравая мысль, но и по более глубоким причинам. Видя только дуги петель, индивидуум постоянно удивляется и неизбежно озлобляется, когда его тупоумные деяния возвращаются к нему как бедствия.

У сердца, или бессознательного, есть собственные рассуждения, о которых рассудок не имеет ни малейшего понятия. Эти алгоритмы сердца, с точки зрения Бейтсона, закодированы и организованы способом, тотально отличным от алгоритмов языка, такой доступ открывается, например, в сновидениях, искусстве, религии.

Искусство учит воспринимать мир по-настоящему, ближе к реальности первичных процессов, ближе к реальности мира. То есть чувствовать то, что обычно скрывается за ограничениями знаков и стереотипов. Искусство учит существовать на границе первичных и вторичных процессов, синтезируя их в непостижимую целостность.

Но бесполезно подходить к произведениям искусства с обычным, мирским способом восприятия. Этот обыденный способ видения мира, как его назвал Артур Дейкман – «объектный режим», не позволяет почувствовать целостность и сложность, скрытую гармонию связей и отношений.

Такое упрощенное, можно сказать, стереотипное видение мира функционально в том плане, что оно экономит ресурсы восприятия, делает мир понятным и социально согласованным. В то же время оно как бы велит нам не смотреть глубоко и проникновенно, ничего не знать лишнего о важных вещах, имеющих сложную природу. В усиленном виде стереотипное восприятие – психология городского жителя, который перегружен информационными сигналами. К сожалению, из-за этой информационной перегруженности (стереотипизация мира – одна из форм психологической защиты) мы отвыкаем смотреть глубоко, устанавливать контакт, прислушиваться к интуиции.

Представьте себе, что вы находитесь в картинной галерее. Отстояли очередь, например, в Эрмитаж, зашли в этот музей, и теперь нужно быстро просмотреть как можно больше экспозиций. В конце концов, такое времяпровождение может закончиться головной болью. Многие психологически устанут, и их эстетическое начало не получит подходящей ему «пищи», «божественной сомы» вдохновения.

А было бы более полезно задержаться возле заинтересовавшей вас картины. Потому что когда человек внимает, не торопясь и спокойно ожидая, тогда он может выйти за упрощенные формы поверхностного схематичного восприятия. Перед созерцающим вдруг открывается нечто более глубокое, то непередаваемое словами, простыми знаковыми средствами, что можно назвать психологической атмосферой, энергией, какое-то живое и целостное восприятие мира, когда мир видимой реальности наполняется незримыми формами и связями. Отчетливо начинают ощущаться общее настроение, «подводные» течения энергии, цвета, формы. И чем дольше вы смотрите, тем больше открывается вам этой глубины и целостности.

Талантливые художники передают через специальные изобразительные средства свои необычные способы восприятия, как бы помогая войти в них, и в этом заключается особая магия искусства – разрывать сковывающую силу стереотипов, заново обновляя восприятие, подобно мифическим героям Джозефа Кэмпбелла, возвращая застывающим формам ума гибкость и многозначность первичных процессов.

К сожалению, наша современная индустрия развлечений, да и образовательная культура приучают людей скользить по поверхности. Быстрее, больше поглотить материала, информации, знаний. Непонятно только, для чего нужно такое количество информации, нагромождений фактов, не синтезированных вдохновением. И психика современного человека защищается от такого хаоса и переизбытка информации.

В то же время есть другая возможность больше видеть, слышать, предчувствовать, но для этого следует уметь остановиться и настроиться на глубокий контакт и в таком контакте, как говорил Уильям Блэйк, увидеть вечность и бесконечность в одном мгновении.

Эта торжествующая сила восприятия незримо присутствует практически в каждой талантливой стихотворной строчке, музыке, живописи, танцевальном движении. Смысл такого глубокого проникновенного контакта пытался понять и передать Константин Бальмонт – русский поэт Серебряного века:

«Я откроюсь тебе в неожиданный миг,

И никто не узнает об этом,

Но в душе у тебя загорится родник,

Озаренный негаснущим светом.

Я откроюсь тебе в неожиданный миг…»

Современная культура – во многом массовая культура, уводящая от глубины к шуму повседневности, эрзац продуктов, как писал Бодрияр, культура соблазна, гиперреальности, соборов потребления и неизбежного разочарования. Таковы мы, современные люди, пытающиеся восстановить контакт с чем-то очень важным, энергетийным, раскрывающим крылья способностей и талантов.

Совершенно другой тип восприятия мира характерен для состояния вдохновения. Я хочу обратить ваше внимание на современные исследования малоизвестной, таинственной связи времени и восприятия. Когда мы воспринимаем мир как необычный, свежим взглядом, как дети, которые впервые смотрят на что-то, течение времени для нас замедляется. Наоборот, привычность и стереотипность как бы сжимают психологическое время. Это печально, но так с возрастом все больше сжимается «шагреневая кожа» психологического времени. Как показывают социологические опросы, все, начиная со студентов, чувствуют это. Большинство людей начинают замечать ускорение времени ближе к тридцати годам²⁶.

Отметим пока, что когда исчезает новизна и свежесть восприятия, все кажется знакомым и привычным, тогда время психологическое течет очень быстро. И в результате человек не успевает ничего, что мог бы сделать.

А вот когда вы выходите за рамки обыденного, стереотипного восприятия, когда вы входите в эту глубину, тогда время начинает идти медленнее, его запасы у вас увеличиваются. И это вы можете обнаружить по простым феноменам. В незнакомой местности кажется сначала, что как будто времени стало больше. Столько событий происходит за небольшой промежуток. Потом потихонечку все исчезает куда-то. Новое становится привычным. Самое простое «злое волшебство», которое происходит с человеком.