Глава 5. Я теперь тебя учу

Подвода со скрипом остановилась прямо посреди дороги. Лошадь, измученная ночной поездкой, тяжело дышала, пар клубился в прохладном утреннем воздухе. Рассвет только-только забрезжил на востоке, так что все вокруг казалось спящим.

– Ну-с, – произнес труповоз, натягивая поводья, – свою часть я выполнил, Жан.

– Конечно. – Бывший пороховик цокнул языком и вытащил из потрепанного кармана увесистый кошель. – Держи, Нико, как и условились.

Возница, прищурив один глаз, пару раз подбросил кошелек на мозолистой руке, прикидывая вес. Звон монет разнесся в утренней тишине, нарушаемой лишь далеким воем ветра.

– Мне стоит пересчитывать? Или ты добавишь те две серебряные монеты, которых не хватает? – спросил Гарболь, хитро улыбаясь. И эта улыбка его совсем не выглядела доброй – редкие пожелтевшие зубы выглядывали из-под разбитой и распухшей губы. Почти половина отсутствовала, а разбитые десны добавили к желтому еще и красные оттенки.

Примерно так и должен был улыбаться мерзавец вроде него. На Гурата же этот оскал имел слабый эффект.

– От тебя ничего не скроешь, старый лис. – Рука Жана вновь отправилась в карман и вынырнула уже с двумя недостающими монетами.

Серебро тускло блеснуло в полумраке. Гарболь жадно облизнулся, глядя на собственное богатство.

– Выпало, пока трясло на ухабах. – Жан не стал долго оправдываться и вместо этого выдал первое пришедшее в голову. – Держи, теперь все должно быть ровно.

– Конечно-конечно, – не стал спорить возничий. Закуситься со старым служакой, конечно, можно, но только не факт, что исход будет в его пользу. А потому он принял ложь: – Я тебе охотно верю.

Николя ухмыльнулся, добавил монеты в кошель и сунул его за пазуху.

– А разве могут быть сомнения? – Жан изобразил на лице притворную обиду, но глаза выдавали его веселость.

Не получилось – значит не получилось. В конце концов, старый труповоз и впрямь их вывез из замка.

– Пф-ф-ф, Гурат, мальчонке рассказывай, какой ты честный, а мне не надо. Я тебя как облупленного знаю. – Николя махнул рукой в сторону все еще квелого Андрэ. – Если бы ты мог, то и мать собственную надурил.

– Не-е-ет, моя старушка, упокой господь ее грешную душу, на такое не повелась бы. Сама ведь меня, на свою голову, научила.

Оба старика рассмеялись. Андрэ же все еще страдал от легкой дурноты в голове и не поддержал шуточный тон. Тем более что их возничий его откровенно пугал.

– Ладно, мил с-дари, – Гарболь хлопнул рукой по козлам, – вылезайте, дальше я с вами не поеду.

– Спасибо, старина, ты нам, считай, жизнь спас.

– В задницу свою благодарность засунь, и лучше не появляйся в городе еще лет сорок, а то от тебя одни проблемы.

– Учту твои пожелания, Нико.

– Уж будь добр. Ладно, пока, старый урод. – Бандит хлопнул солдата по плечу и расхохотался. – А то мне еще обратно в город нужно, надо поговорить с парой ублюдков на тему честно заработанного и нечестно отнятого. Да и этих соколиков надо скинуть студиозусам.

Андрэ все еще чувствовал слабость после снотворного, а потому весьма неуклюже спустился на землю. Подошвы его сапог утопали в мягкой, влажной земле. Жан, несмотря на свой возраст, спрыгнул весьма ловко – не как кошка, но куда ловчее мальчишки. Он быстро вытащил из кузова с мертвецами два мешка с их нехилым скарбом и оба отдал Андрэ.

Телега, скрипя колесами, развернулась и покатила обратно к городу, оставляя за собой клубы пыли. Гурат проводил ее взглядом, мрачно усмехнувшись. Похоже, через пару дней городской список мертвых пополнит пара имен никому не известных стражников.

Старый солдат слишком хорошо знал труповоза Гарболя и почти сочувствовал тем двум ублюдкам на воротах. Но мысли о них занимали его голову недолго.

– Я думал, что он приврал про студентов… – произнес Андрэ удивленно.

– Замолкни, – резко оборвал его Гурат.

Старик настороженно огляделся по сторонам, его рука машинально легла на рукоять спрятанного под плащом кинжала.

Он простоял так с минуту, все ожидая внезапного налета с дороги или засады, но ни того, ни другого не было. Ни намека на касание к искре демона, ни запаха пороха или пота. Даже стука копыт не было слышно. Лишь шелест листвы и отдаленное пение птиц нарушали утреннюю тишину.

Похоже, что «Друзья друзей» их только что выпнули из города от греха подальше. Достойное решение весьма скользкого вопроса. Оставалось только надеяться, что об этом дель-Конзо донесут не сразу, а хотя бы на следующий день.

По примерным прикидкам, к тому времени они с Андрэ должны были уже оказаться на границе ленных земель покойного Луи.

– М-да… – пробурчал Жан, расслабляясь. – Хорошо иногда иметь крайне дурную репутацию.

– Думаешь, ловушка? – спросил Андрэ, все еще напряженный.

– Не-е-ет. – Солдат громко зевнул, прикрыв рот морщинистой ладонью. – Николя бы не рискнул играть на две доски. Ублюдок меня слишком хорошо знает и понимает, что, когда я вернусь в город, а я непременно после такого вернусь, то ему же первому выпущу кишки. И сделаю это так, что весь Великий Конклав Лекарей обратно их не затолкает.

– А что мешает ему доложить о нас дель-Конзо, когда приедет в город?

Замечание было вполне обоснованным, так что старик ответил:

– Ничего. Я, на самом деле, на это рассчитываю. – Заметив непонимающий взгляд воспитанника, Гурат пояснил: – Я много с кем встречался, пока ты сидел в том склепе. Разговаривал о жизни и смерти, светился тут и там, торговал лицом, как свежая шлюха… Короче… в людей я не верю – слишком я стар и опытен для этих глупостей.

Старик ловко сошел с дороги и принялся идти в направлении от нее, забирая чуть на север. Высокая трава хлестала по ногам, оставляя влажные следы на потрепанных сапогах. Андрэ следовал за своим единственным солдатом и продолжал слушать.

– Я много где засветился, – продолжал Гурат, – так что в городе есть минимум шесть историй о том, куда мы подались. Зачем – понял?

– Да… – кивнул мальчишка. – Чтобы сбить со следа охотников за головами.

– Ага, и это тоже… – Старик пригнулся, проходя под сосновой веткой. – А еще посмотрю, по какому следу пойдет больше всего народу. Ну и вычеркну пару человек из списка надежных друзей.

– Хитро.

– А ты думал, что я только кишки выпускать умею?

К своему стыду, Андрэ понял, что именно так он и думал. Вид старого Жана Гурата не давал повода для двойной трактовки – головорез и рубака. А о том, что у каждой монеты есть две стороны, Андрэ вспомнил только сейчас.

Домишко показался через полчаса ходьбы. Это было небольшое деревянное строение, покосившееся от времени и непогоды. По мнению Андрэ, оно больше походило на сарай или землянку, чем на нормальное жилье. Крыша, покрытая мокрым мхом, местами провалилась, а стены, казалось, держались лишь на честном слове, смешанном с коровьим навозом и соломой.

Андрэ вошел внутрь и поморщился от запаха гнили и сырости. Но быстро одернул себя, вспомнив, что теперь не имеет права нос воротить. Гурат прав: пора переставать быть изнеженным графским сынком и начинать отращивать зубы.

Иначе глотку ему перегрызут, как только старик сыграет в ящик.

– Милости прошу, – произнес Жан, обводя рукой скудное убранство хижины. – Не бог весть что, но в нашем положении подходит.

– Это что?

– Старая заимка браконьеров. – Старик скинул шляпу на небольшой покосившийся столик и прошел к сваленной в углу куче из мха и еловых веток.

– А хозяева?

– Прикопаны в десятке шагов отсюда. Не ссы, милорд, сюда никто не заявится.

– Х-хорошо.

– Я буду спать. Час или два.

– Мы же… – робко начал Андрэ, но взгляд старика его остановил.

– Я буду спать, потом чего-нибудь пожру, а потом мы с тобой продолжим путь, – едва ли не по слогам повторил он, глаза сверкнули стальным блеском. – Точка. Если нечем заняться, то бери свою зубочистку, – взглядом Гурат указал на пояс, – и иди повторяй первый комплекс.

– Ты же говорил, что Лангейская школа – дерьмо для чистоплюев.

– Да, и я от слов не отказываюсь. Но, во-первых, тебе нужно размяться, чтобы прошел стресс, во-вторых, ты не будешь мешать мне спать.

– А в-третьих?

– Пошел на хер, малыш! Вот тебе в-третьих, – прорычал Гурат, заворачиваясь в потрепанный плащ и укладываясь на импровизированную постель.

Андрэ вздохнул и, выйдя из хижины, отыскал ровную поляну, где и принялся за упражнения. Он медленно повторял все позиции, которые ставил ему Дерманзак. Без присмотра учителя оказалось тяжело. Тот хоть был не самый умелый, но все же давал иногда советы и поправлял совсем уж грубые ошибки.

Сейчас же, в одиночестве, Андрэ погрузился в мысли о казни родителей.

Юноша старался отмахиваться от неприятных воспоминаний, но разум раз за разом возвращался к одной и той же мысли.

«Я должен отомстить», – решил он для себя и провел весьма неплохой выпад. Почти что лучший из всех.

Отступил назад и повторил. Получилось не так изящно, как хотелось, так что Андрэ вновь принял исходную стойку. Выпад. Плохо! Отвратительно! Никуда не годно!

Жан Гурат не спал. Он сидел на лежанке и наблюдал за тем, как сиротка старательно повторяет первую атакующую позицию. Раз за разом. Что ж, похоже, у сопляка есть намек на характер. Хотя… Нет, Дерманзака стоило бы запороть на конюшне за такое издевательство над искусством фехтования.

Единственное, что успокаивало Жана, так это то, что далеко не все ошибки парнишка успел перенять. Можно будет хоть немного выправить ему постановку ног. Вот только смотреть на все это просто невозможно.

Старик недовольно вздохнул, прикрыл глаза и покачал головой.

Вот куда он лезет?

А… к черту.

Дверь распахнулась, и на пороге показался Жан. Выглядел он недовольно, так что Андрэ почувствовал проблемы практически сразу.

– Левая нога должна оставаться чуть согнутой. – Он быстро подошел и подбил своим сапогом ногу парнишки. – Вот так, бестолочь. Теперь попробуй.

Выпад получился неплохим, однако старик только покачал головой.

– Опускаешь руку. – Он ударил по опущенной руке мальчишки своей ладонью, так что та взлетела на уровень груди. – Если в реальном бою опустишь ее, то тебя пырнут. Выверни ладонь и держи мизинцем вверх.

– Дерман…

– Да срать я на него хотел. Я теперь тебя учу.

Жан окинул Андрэ критическим взглядом и вздохнул.

– Ладно, давай-ка я покажу тебе, как это делается по-настоящему. Забудь все, чему учил тебя этот шарлатан Дерманзак.

Старик встал в стойку, и Андрэ с удивлением заметил, насколько изящно и легко он двигался, несмотря на возраст.

– Смотри внимательно. Это основы «Истинного Искусства Фехтования», моей любимой и самой великой Гриббальской школы. Не скажу, что я мастер, но почти сорок лет она спасала мне жизнь. Так что кое-что я понимаю.

Жан вытащил свою шпагу и начал медленно двигаться, описывая вокруг себя воображаемый круг.

– Представь, что ты стоишь в центре круга. – Старый солдат говорил спокойно и уверенно. – Твоя задача – контролировать этот круг, двигаясь по его периметру. Каждый шаг, каждое движение должно быть геометрически выверено.

Он сделал несколько шагов, демонстрируя плавные переходы из одной позиции в другую. В движениях старика была какая-то неуловимая плавность и грация. Он словно танцевал, держа оружие перед собой.

– Видишь? Это называется «компас» – особый шаг. Он позволяет сохранять равновесие и быть готовым к атаке или защите в любой момент.

Затем Жан резко выбросил вперед руку со шпагой.

– А это «эстокада» – колющий удар. – Гурат выпрямил руку, демонстрируя движение. Его пальцы, покрытые мозолями от десятилетий фехтования, крепко сжимали рукоять шпаги. – Заметь, как прямая линия проходит от моего плеча через локоть к кончикам пальцев. Ближе подойди и встань вот тут.

Андрэ подчинился и встал сбоку, так что рука учителя стала видна с нового угла. Он заметил, как напряглись мышцы на предплечье старика.

– Это обеспечивает максимальную силу и точность удара, – продолжил Жан, медленно поворачивая запястье. – Я разок так вот пригвоздил человека к стенке. Хотя… ублюдок был без брони и худой как смерть. Так что такого же эффекта не жди, но всегда будь готов к неожиданностям.

Глаза Жана на мгновение затуманились, словно он вновь переживал тот момент. Андрэ заметил едва заметный шрам на тыльной стороне его ладони – след прошлых сражений. Парнишка завороженно наблюдал за движениями старика. Это было совсем не похоже на то, чему его учил Дерманзак. Каждый жест Жана был отточен годами практики, в нем чувствовалась смертоносная грация хищника.

– Теперь самое важное – «темпо», правильный момент для атаки. – Жан резко выбросил руку вперед, и Андрэ невольно отшатнулся. – Ты должен чувствовать его каждой клеточкой своего тела. Когда противник теряет равновесие, когда он отвлекается – вот тогда ты и наносишь удар.

Жан прищурился, вглядываясь в невидимого врага.

– Я не просто так вспомнил того ублюдка. Я проткнул его шпагой, и клинок застрял в дереве. Кровь хлынула, как из только что заколотой свиньи. – Он покачал головой, словно отгоняя воспоминание. – Неплохо, да?

Андрэ кивнул.

– Нет. Я потерял темп, сбился с ритма и едва не подох там, потому как, пока я вытаскивал клинок, ко мне сбоку подошел его брат, или сват, или хрен знает кто. Уж точно не мой друг… Угадай тот урод с моментом, и я бы лег там же, в том поганом сарае.

Гурат оскалился.

– Вопрос. Ты попал в такую ситуацию, малыш. Меч застрял или сломан, рука ранена, так что ты не можешь ею работать. Ну и что в таких случаях делать? Дерманзак тебе такое не преподаст. Ну, жду ответ.

Андрэ почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он сглотнул, мучительно размышляя.

– Я… не знаю, – наконец произнес он тихо и жалко.

Гурат криво усмехнулся, и стало заметно, что сзади у него не хватает одного коренного зуба.

– На такой случай у тебя всегда в левой руке должен быть шпаголом или дага.

– Дага? – переспросил Андрэ.

– Клинок для левой руки. – Жан потянулся к поясу и вытащил короткий кинжал с широким лезвием. Солнечный луч, пробившийся сквозь листву, отразился от полированной стали. – Вот, смотри. Этот красавец спас мне жизнь не раз и не два. В ближнем бою он не менее опасен, чем шпага. Глаза, горло, брюхо – куда достаешь, туда и ткни. Блокируй меч, если надо.

Старик убрал оружие в ножны и сплюнул под ноги. После этого небольшого урока он казался злым и разгоряченным.

– А если второго клинка нет? – Вопрос даже самому Андрэ показался глупым, но он уже его задал.

В ответ ветеран не одного сражения и победитель сотен дуэлей натурально взорвался.

– Значит ты – мертвый тупой ублюдок, который забыл самое главное! Кулаком в морду бей, в кадык ребром ладони. Ткни пальцем в глаза. Но лучше всего, слышишь, никогда не забывай второй клинок, Андрэ. Можешь забыть шляпу, перевязь, свой мелкий хер вытащить из какой-нибудь девки, но оружие всегда носи с собой.

– Я понял тебя, Жан.

Вспышка гнева неслабо напугала Андрэ. Мысленно он проклял себя за этот вопрос. Можно же было догадаться!

Гурат быстро подошел и отвесил ему хлесткую пощечину. Щека вспыхнула огнем, словно его ударил не человек, а горящий демон из самых глубин ада.

– За что? – воскликнул парень удивленно.

– Вот теперь точно этот урок не забудешь. Плюс, чтобы ты не задавал идиотских вопросов. А теперь пошли пожрем чего-нибудь да двинемся западнее. Передохнуть ты мне, конечно, не дал, ну да ладно…

– А что там?

– Если мне не изменяет память, то там небольшой городок должен быть. Нам лошади нужны. Пешими нас любой ублюдок догонит. Хорошо хоть, ты езде обучен лучше, чем фехтованию, хоть этому тебя не придется учить. Хлопоты с тобой одни, малыш…