Цитаты из книги «Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы»

Я с детства завидовал детдомовцам, настолько угнетала меня необходимость соответствовать родительским ожиданиям.

Разная способность воспринимать прекрасное разделяет не хуже правоты и греха.

Естественно, все убийства происходили за счет Министерства культуры, потому что гордума рассудила, что жертвоприношения по их части.

Я живу один. Я каждое утро с удивлением думаю, что живу один.

Класс унывал. Им подсовывали сказки. У класса давно были свои боги – супергерои Они были насквозь понятными, нисколько не трагическими и достаточно могущественными, чтобы усладить мечту всякого подростка о сверхчеловеке.

А сам глазами внюхивается, оценивает, сравнивает эпителий с эпителием валютных проституток молодости. Не тот эпителий. Вообще. А еще родит. Растяжки, жирок, ор детский. Нет, семью очень хочется! Очень. Невообразимо просто. До судорог в паху. Сложный человек этот Коля. Или мудак. Хотя одно другого не исключает.

Когда на безвольных людей наступает воля – происходит страшное.

Однажды он проснулся в наркопритоне и вдруг понял – через четыре часа начнется ломка. И так до самой смерти. Каждые четыре часа. Каждые. Без вариантов. Пес на строгом ошейнике свободнее его. Все вокруг свободнее его. Это было невыносимо. Тогда-то он и уехал в реб-центр, на две недели погрузившись в агонию ломки.

Интернет на Пролетарку еще не провели, а по телевизору из умного давали только канал «Культура». В ту пору я духовно жил с тремя мужчинами: Архангельским, Ерофеевым и Швыдким. Правда, одной «Культурой» сыт не будешь, это всякий знает. Поэтому я приставал к людям.

Морфий. Исхудала. Он мне говорит: «Я на нее смотрю и узнать не могу. Тридцать лет прожили, а я узнать не могу». Ты, говорю, не мороси. Фотки еёные посмотри, где она не болеет, а потом к ней езжай, вдруг узнаешь? А он все равно не узнаёт. Смотрит-смотрит и не узнаёт.