я не глядя хватал какую-нибудь коробку, спрашивал у воспитательницы: «Можно?» – и, услышав: «Конечно, можно!» – ставил коробку обратно. Мне только и надо было лишний раз убедиться, что я могу брать все что захочется.
Повсюду были нагромождены какие-то предметы, назначения которых никто не знал, коробки, которые неведомо кто принес, и пакеты, в которых неизвестно что лежало.
Мама моего приятеля запретила нам общаться, когда я сказал, как назвала меня бабушка за пролитый на стол пакет кефира, а пятиклассник Дима Чугунов долго объяснял мне, почему бабушкины комбинации нельзя говорить при взрослых.
По дороге на кухню я размышлял, что было бы неплохо, если бы из меня сделали двоих.
Один из меня мог бы тогда отдыхать от бабушки, а потом они бы с тем, другим, менялись.
Я тебе другой расскажу, – встрепенулся дедушка. – Сожми зубы и скажи: «Я не ем мяса».
Я сжал и, к своему удивлению, довольно членораздельно поведал дедушке, что мяса не ем.
– Ну ешь дерьмо!