Любитель понедельников

Вопреки сложившемуся мнению профессору нравились понедельники. Они были ничуть не хуже всех прочих дней недели и в большей степени способствовали уединению – профессор любил приходить пораньше и в тишине своей лаборатории заниматься экспериментами. Через несколько часов площадь производственного отдела заполнится людьми, а вместе с ними прибудет и суета: послышатся разговоры и раздражающие телефонные звонки, включатся станки и насосы, в общем, установится типичный фон рабочей атмосферы, в котором иногда так трудно бывает сосредоточиться.

Учитывая всё это и малую потребность во сне, профессор предпочитал оказываться на своём рабочем месте как можно раньше. Он поднялся по ступенькам на крытое крыльцо, поймал на груди болтающийся пластиковый прямоугольник в потрёпанном держателе и приложил его к прорези магнитного замка. Послышался знакомый писк, и дверь впустила его внутрь.

Во всём отделе не горело ни единой лампы, помещения были залиты полумраком. Нашарив рукой рубильник, профессор щёлкнул им и тут же сощурился. Как и всегда на протяжении последних нескольких месяцев в первую очередь его взгляд сфокусировался на широкой пробковой доске, к которой разноцветными кнопками крепились всевозможные напоминания, сообщения, извещения и прочие информационные материалы разнообразных форм и содержаний. Кто-то завесил объявление о международной конференции по вопросам инновационных технологий, но профессору был виден самый его уголок, выглядывающий из-под размалёванного постера. Он сочувственно покачал головой – вывешенные объявления в какой-то степени отражали сдвинувшиеся приоритеты молодого поколения.

По левую руку от него вырисовывалась арка, ведущая в конструкторский отдел, там неясно мерцали спящие мониторы, жужжали компьютеры, с правой стороны располагалась комната административного персонала, её занимали важные, но мало что понимающие люди. Профессору достаточно приходилось сталкиваться с некомпетентностью руководящего состава, что всякий раз отнимало существенное количество времени и тормозило его работу. Без лишней необходимости он старался не заходить в эту комнату и по всем вопросам свести общение с её обитателями к минимуму.

Более тридцати лет он преподавал в Университете, к которому примыкал производственный отдел, он преодолел немалый путь от неумелого студента до профессорского звания, от теоретических основ до собственных смелых гипотез, от задумок до реализаций и оформления патентов. Для своего возраста ему удалось сохранить достаточную гибкость ума, чтобы не превратиться в закостеневшего старика, бездумно повторяющего давно заученные фразы. Профессор держал свой мозг в прекрасной форме, он был открыт новым веяниям, он совершенствовал собственные приспособления и с большим нетерпением ждал предстоящей международной конференции.

Под его руководством находился проект, о значении которого знали лишь единицы и носивший неофициальное название «Мантикора». Профессор сплотил вокруг себя кружок приближенных коллег и с большим азартом принялся за эксперименты, довольно быстро позволившие нащупать правильное направление дальнейших исследований. Если бы не препоны, выражающиеся в бумажной волоките, если бы не проблемы с поставками некоторых компонентов машин, если бы со стороны руководящих личностей было бы больше отдачи и желания идти навстречу… Если бы… Слишком много сослагательного наклонения, неуместного в реальной жизни, действительность была такова, что даже те мизерные, сиюминутные успехи давались учёным с превеликим трудом.

Иногда профессор в самом деле не понимал ответственных людей, принимающих решения: неужели они не заинтересованы в дальнейшем развитии? Неужели они просто не понимают, какой шанс выпал всему Университету, какое уникальное открытие готовится в его стенах? Сколько раз ему приходилось сдерживать гнев, чтобы не сорваться на никчёмных дилетантов, стопорящих всю его работу! Накопленные за время преподавания идеи рвались наружу, его распирало от открывающихся возможностей, он не уставал изобретать всё новые способы применения образцов, попавших в его бережные руки. Перспективы грозили расширить представления о механической обработке, перевернуть их, по-новому осмыслить данную дисциплину…

Это был не только его шанс, это был шанс всего человечества, это был шаг на следующую ступень технологического развития, но в данный момент только несколько человек имели представление об истинной ценности экспериментов с непонятным названием «Мантикора» и, увы, практически не имели никакой поддержки руководящего состава и всех тех привилегий, исходящих от него.

Утром профессору хорошо думалось, он был один во всём здании, и ничто не портило иллюзорную свободу его изобретательской фантазии. Для себя он давно принял решение, что доведёт работу до конца, несмотря на внешние раздражители и полное непонимание и неприятие его попыток. Он точно знал, что в образцах скрывается внушительный потенциал, и результаты экспериментов всё больше подтверждают его ожидания.

Прежде всего он собирался запустить кофе-машину, медленно выпить стаканчик, а затем уже перейти непосредственно к запланированной на эту неделю серии тестов. Небольшая столовая зона находилась по соседству с кабинетом администрации. Профессор вытащил с верхней полки свой стакан, проверил наличие зерна в выдвижном отсеке и, задав крепость будущего напитка, поставил стакан под краник. Вполне естественно взгляд его скользнул по верхней крышке кофе машины, на которой размещалась эмблема изготовителя. Хромированные буквы «МЛ» – символ «МеканикаЛарс» – блеснули под флуоресцентными лампами и нашли отражение в нахмурившихся глазах профессора.

Корпорация Ларса, наплодившая множество дочерних компаний, уверенными шагами двигалась в сторону светлого будущего, обещая людям всевозможные удобства и блага, но только профессор был не согласен с теми методами, к которым она прибегала, прикрываясь новомодными тенденциями и дорогой рекламой. И профессор, и корпорация стремились к прогрессу, но выбирали для этой благой цели совершенно разные дороги.

Получившая заказ кофе-машина начала издавать булькающие звуки, ей требовалось некоторое время на приготовление напитка, профессор как раз успел бы запустить свой компьютер и подготовить тестовые таблицы, ему не терпелось приступить к эксперименту.

Прямо возле двери столовой зоны начинался длинный коридор, по бокам которого располагались входы в различные отделы. За широкой раздвижной дверью находился цех механической обработки, вдаль уходили ряды сверлильных, токарных, фрезерных станков. Пробивающееся сквозь жалюзи солнце красило застывшие механизмы в яркие цвета, безжизненно висели провода, пол был усеян стружкой, и кругом стоял устойчивый запах смазки. Это картина была хорошо известна профессору ещё со студенческих времён, практически вся его осмысленная жизнь была связана со станками и тяжёлой наукой конструкционной обработки. Однако сегодня его интересовала соседняя дверь.