Свет включается. Ясный солнечный осенний день. На заднике – диапозитив с изображением поля, густо покрытого зелеными всходами раскустившейся озимой ржи. Синее небо без единого облачка. Слева вдалеке маячит дорожный указатель "Гопск. 20 км" (указывает в сторону левой кулисы). Справа установлен знак "Большовск. 900 км" (указывает в сторону правой кулисы); там же, на горизонте, темнеет сине-зеленая полоска леса. К лесу, разрезав поле пополам, вьется неширокая грунтовая дорога. По дороге колесит диван-мотовездеход. Его лихо оседлал Гера. На его голове повязана черная бандана. Крепко вцепившись в руль, он пристально вглядывается в даль. Сверху, в 2–2,5 метрах над дорогой, распластал крылья мотодельтаплан. В люльке летательного аппарата ловко устроился Алек. На ветру развеваются его волосы; глаза молодого человека защищают большие ветрозащитные очки.
Алек (счастливый, показывает большой палец правой руки вверх). Полный улет, Гера! С такой скоростью мы запросто доберемся за два дня до Большовска!
Гера (с неистовой радостью крутит баранку мотовездехода). Ништяк, Алек! А ты уверен, что Немая женщина прячется в Большовске?
Алек. А то! Я вчера случайно подслушал по телефону, как ее женская душа договаривалась о встрече с мужской.
Гера. Да ну? И чья ж это мужская душа?
Алек. Этого я сказать не могу: Немая ни разу не произнесла имени своего хахаля. Но то, что он назначил ей свидание в Большовске, – я слышал своими ушами!
Гера. Выходит, Немая с кем-то закрутила роман. Что ж, нам это только на руку. Приедем в Большовск и возьмем Немую тепленькой прямо в объятиях ее любовника.
Алек. Это точно! Немая даже пискнуть не успеет, когда мы ее схватим!
(Внезапно Гера сильно вздрагивает всем телом, оттого что мотовездеход налетел на кочку.)
Гера. Все, кончай болтать, чувак! Добавь лучше газу! Разгони свою птицу, подставь крылья ветру погони!
Алек. Эге-ге-ге, ветер погони! Он возбуждает, он пьянит!..
Гера. …Ветер погони сорвал нас с места, сорвал крышу, лишил равновесия и покоя; отравил нам жизнь, сделал жизнь потрясающе живой; разорвал в клочья привычный убогий мирок, где мы столько лет прозябали. Погоня – она круто изменила нас!..
Алек. …Преобразила! Сделала лучше. Погоня – это образ жизни. Анархия для движения! (Бросает вниз мешочек; ударившись о дорогу, мешочек лопается – из него в разные стороны летит разноцветный фонтан конфетти.) Плевок в душу тошных будней! Погоня дороже безопасности и свободы…
Гера. …Погоня дороже самой жизни. От погони не жди пощады и снисхождения. Погоня жестока, преступна и… невероятно заразительна! Как заразительно все, что напрочь лишено корней, традиций, привычек, обязательств и ограничений…
Алек. …Мы упиваемся погоней, мы дышим и не можем надышаться ее резким, обжигающим душу духом…
Гера. А кое-кто сейчас, именно в этот момент, но хрен знает где, задыхается от удушья.
Алек (в недоумении свешивает вниз голову). Кто же это?
Гера. Вадим… Сдается мне, он вечный неудачник. На его роду написано: прикрывать наши задницы. Волочиться за нами, дышать нам в затылок, толкать в спину… Но у него нет ни единого шанса обойти нас…
Алек. …И почувствовать, что значит погоня; надышаться ее живительным духом…
Гера. …Ощутить безграничную власть. Безнаказанность. Войти в раж – и гнать, гнать, гнать! Настигнуть террористку – и уничтожить!
(Раздается резкий свистящий звук. Мотовездеход кренится влево.)
Алек. Это ты про кого?
Гера (останавливает мотовездеход и слезает). Ну, про Немую женщину, про кого ж еще? (Стучит носком ноги по переднему левому колесу.) Черт, этого только не хватало!
Алек. Так она и в самом деле террористка?
(Гера заводит домкрат под левый край мотовездехода, поднимает его. Снимает пробитое колесо.)
Гера. Откуда мне знать. Ведь с какой-то же целью мы преследуем ее? На фига тогда понадобилась погоня, если Немая – не террористка?
Алек. Может, она случайно… сама того не желая… ее вынудили…
(Гера снимает с задней спинки дивана-мотовездехода запасное колесо.)
Гера (опустившись на корточки, устанавливает запасное колесо вместо пробитого). Не пори чепухи! Она – стопроцентная террористка!.. Но даже если не террористка – обязательно преступница. Другого и быть не может. Какой смысл тогда гнаться за ней? (Садится снова на мотовездеход.)
Алек. Ну, не знаю. Дух погони. Ощущение полноты жизни.
Гера. Это так, возразить сложно. Но погоня – для нас. Нам погоня в кайф. В удовольствие. В охотку… Но на кой черт погоня – ей? Ей-то на фига мчаться сломя голову, удирать, спасать свою задницу?!
Алек. Может, она неугодна? Гера. Кому неугодна? Алек. Ну… может, этим…
Гера. Коалиции, что ль?.. Или, неужели ты хочешь сказать, – оппозиции?
Алек. Президенту… Нет, конечно, нет.
Гера. Тогда кому же?
Алек. Премьер-министру.
Гера. Тьфу! Умнее ничего не придумал? Ты бы еще сказал Западу. Или – Востоку! (Пауза.) Ладно, приедем в Большовск, там и разберемся. А пока, гадай не гадай, наше дело – погоня. Вот единственное, что сейчас имеет цену и смысл!
Алек (с восторгом и упоением). Она поддерживает нас в нужном тонусе. Освобождает от никчемных мыслей о хлебе насущном. Ведь хлебу свойственно черстветь или покрываться плесенью. А погоня – эталон свежести! Эликсир идеальной жизни!
Гера. Поэтому никаких перекуров! Больше никаких остановок и привалов! Погоне – зеленый свет и вечное движение!
(Из двигателя мотодельтаплана неожиданно начинают сыпаться с треском искры.) (С тревогой глядя на Алека.) Эй, чувак, что там стряслось?
Алек (в отчаянии). Движок загорелся! Гера, я падаю!
(Мотодельтаплан охватывает пламя, раздается пронзительный ноющий звук сорвавшегося в пике самолета, за дельтапланом тянется шлейф дыма. Свет гаснет. Слышен треск ломающихся веток и крики Алека. Затемнение.)
(Чертыхается.) Какого черта! Сломаны мои крылья…
Полузатемнение. Ночь. На заднике – картинка лесной дороги, проходящей по вершине оврага. С одной стороны дороги вознеслись громадные черные силуэты деревьев, с другой – крутой обрыв, на дне которого притаилось болото. Смутно различаются очертания дивана-мотовездехода – повернутый под некоторым углом вправо, он слабо высвечивается в центре сцены. Мерцают тускло фары и красный крошечный огонек сигареты. За рулем Гера, слева Алек.
Алек. Чего встали?
Гера (сквозь зубы, не вынимая изо рта сигареты). А хрен его знает… Ни черта не видно. Стремно как-то. Даже руки вспотели… Мало того, что ночь такая зверская – фары не тянут, вязнут в этой жуткой тьме; глаза сильно слезятся от постоянного напряжения. Так еще и дорога, как назло, – сплошь чертовы коряги и ямы… А овраг? Как мы в него не влетели?
Алек (встрепенувшись, вытягивает перед собой руку, указывая в передний правый угол сцены). Гляди – огни!
Гера (всматривается в указанном направлении). Где?! Что за огни? Откуда в этой гиблой глухомани могут взяться огни?!.. То тебе померещилось, следопыт хренов.
Алек (все больше загораясь). Да нет же, вон, гляди!
Гера (наконец замечает). Вон те, что ли, слева от черных кустов? Так то ж задние фонари! "Дэу" или "шевроле", хрен его разберешь…
Алек. Выходит, они так же, как и мы… Хорошо, хоть не одним придется заночевать здесь. (Озирается.) Ну и лесок! Мрак! Покруче, чем в ужастиках, будет. Бр-р!
Гера (приподнимается, перегибается через руль – кричит). Эй, мужики! Что за остановка, не в курсе?
Голос Вадима (приглушенный – из-за кулис). Авария.
Гера. Авария? Где?
Голос Вадима. Да вон там, в самом узком месте. Вроде три тачки столкнулись. Или две, а третья в овраг упала. Точно никто не знает. Короче, застряли надолго.
Гера. Черт! Мать их! Нам же останавливаться нельзя. Ни на минуту! Уйдет ведь Немая!
Алек. Погоди, может, как-нибудь объехать можно?
Гера. Как-нибудь в такой тьме можно только глаз себе выколоть. Ты что, не видишь, слева лес? Наверно, столетний – вон какие стволы здоровенные, как бочки. А справа – болото и овраг. Куда прикажешь ехать?.. (Пауза.) И потом, что ты привязался ко мне со своим объездом? Ты ж летчик-залетчик! Где твои хваленые крылья, а?
Алек (с досадой). Так я ж тебе говорил уже: клапан накрылся. А без клапана движок на мотоплане ни в какую не запускается.
Гера (усмехается с издевкой). Угробил крылышки-то. А был бы сейчас твой фигоплан на ходу, мы бы не кукарекали понапрасну в этом дремучем вертепе; раз бы – и воспарили красиво над лесом! Вмиг бы выбрались из этой проклятой чащобы.
Алек (рассуждает сам с собой). Но это, возможно, нам и на руку…
Гера. Что на руку? То, что мы тут застряли до утра? А то и больше, пока менты с эвакуатором не приедут!
Алек (прикладывает к уху руку с телефоном – где-то глухо раздается звонок). …Она где-то рядом. Ее придыхание… Я различу его среди тысяч вздохов и стонов.
Гера (насторожившись). Ты про Немую? Так она здесь?! Вот это уже интересно. (Хлопает Алека по плечу.) Давай, чувак, пеленгуй ее!
Алек. Сейчас… Вот… Голос ее стал значительно чище… Уже можно разобрать отдельные слова… Я слышу ее!
Гера. Ну?! Что там? Что болтает ее душа?
Алек. Она… (Пауза.) Бред какой-то.
Гера. Ты давай не комментируй, а лучше повторяй за ней. Вслух повторяй, что там несет душа Немой.
Алек. Она говорит, что невероятно устала…
Гера. Это хорошо, что так говорит. Видно, загнали мы ее все-таки, дрянь такую!
Алек. …Говорит, что силы непрерывно тают. Уходят силы из нее с немыслимой скоростью…
Гера. Не-ет, так дело не пойдет. Она сейчас сдохнет сама, а мы тут топчемся понапрасну. Это наше дело, нам поручено кончить ее! Что это она возомнила о себе? Кто дал ей право со своей жизнью так поступать? Нет, ты мне скажи, она знает, что самоубийство – это грех?!.. (Пауза. Осененный внезапной мыслью.) Стоп. А что если она – там… где авария? В самой гуще?! Пока мы тут торчим, как два идиота, ее тело сейчас в кровище и смертельных увечьях. А душа вот-вот отлетит!
Алек (раздраженно). Да не ори ты так! Ты ж сбиваешь меня с настрою… (Снова слушает телефон.) Ее душа. Тяжело дышит. Как загнанная собака…
Гера (с облегчением). Фу-ух, слава богу! Дышит – значит, жива.
Алек. …Жалуется, что если сейчас же, в течение ближайших 10–15 минут, не зарядить ее сердце, то ей каюк.
Гера (потрясенный новостью). Что? Что ты сказал?
Алек. Не понимаю… Говорит, что если сердечную батарею не зарядить солнечным светом, то ее и в самом деле ожидает близкая физическая смерть. Душа грозится умереть…
Гера. Что, у Немой сердце на солнечной батарее?! Это что ж выходит, она такая же… Она как сестра мне, а я на нее облаву устроил?! Нет, об этом я не договаривался, не за тем я согласился на эту погоню…
(Алек продолжает напряженно слушать телефон; неожиданно меняется в лице, словно услышал нечто неординарное.)
Алек (с тревогой). Гера. Слышишь, Гер? Гера!
Гера (взволнованно). Да что ты заладил, как попугай, – Гер да Гер! Тут такая девчонка пропадает. Сестра моя. Дороже родной сестры будет. Я даже готов пожертвовать ей своим сердцем. Пусть забирает! Хоть сейчас! Едем, где ты засек ее душу?
Алек. Успокойся, Гер. Это не ее душа, не Немой женщины… Ты ей ничем не поможешь.
Гера. Не успокаивай меня! И не отговаривай. Раз я решил – значит, так тому и быть. А не хочешь ехать со мной… (С презрением.) Слушай, а может, ты трус? Испугался этого гребаного леса?
Алек. Гера… это твоя душа.
Гера. О чем ты? Не догоняю.
Алек. Немая тут ни при чем. Это твою душу я слушал сейчас. Понимаешь, случайно набрал твой номер…
(Пауза.)
Гера. Скотина, да я тебе за это, знаешь, что…
Алек. Потом, потом ты мне скажешь, что ты мне за это сделаешь. А сейчас экономь, береги силы. Видать, батарейка твоя порядком подсела. А, Гер? (Пауза.) А рассвет-то, черт, еще не скоро.
Гера (вмиг сникает). То-то я чувствую, что руль рук не слушает. Все норовит то в пень повернуть, то в овраг отправить нас… Что ж так хреново?
Алек. Я сяду за руль, ты не переживай.
Гера. Ты зачем… ты какого хрена подслушал мою душу?!
Алек. Прости, я же…
Гера. Теперь мой черед. Дай мне свой телефон. И не вздумай что-нибудь утаить от меня. Тогда будем в расчете.
Алек. Ничего у тебя не получится. Ты не сможешь. Для тебя моя душа – потемки. Как этот лес. Любая душа для тебя – дремучая тайна. Только у меня одного дар такой – знать потаенное, заповедное, что кроется в душе человеческой. Знакомой и незнакомой.
(Гера приставляет пистолет к голове Алека.)
Ты что делаешь, псих?! Если ты меня сейчас убьешь, кто поведет мотовездеход?.. У тебя силы на исходе, ты, того и гляди, скоро концы отдашь; кто тогда продолжит погоню, кто разделается с Немой?
Гера (тыкает в голову Алека пистолетом). К черту Немую! Я требую реванша, я хочу услышать твою душу. Душонку! У-у, догадываюсь, какое это низкое, грязное созданье! (Протягивает Алеку свой телефон.) На! Звони себе… Живо! Я хочу слышать твою душу!
Алек (в отчаянье). Но ты не сможешь! Тебе не дано…
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке