Из парилки вышло трое: Дима, Антон и Давид. Бросившись в бассейн, и немного остыв, они, долго смеясь и рассказывая друг другу истории, вытерлись и, укрывшись полотенцами, подошли к столу, за которым их уже ждали с новой порцией шашлыка. Тихо сидевший в сторонке Торджер с раздражением наблюдал за тем, как приняли Давида, в то время как его, не прекращая, продолжили подкалывать. Даже Ларсен – друг, чья обязанность остаться на противоположной стороне не удержался, потому, план Торджера рухнул, и возвращение его в баню вышло боком.

– Тебе не позавидуешь! – услышал о произошедшим с семьёй Давида Ронстадлен. – Сочувствую!

– Спасибо, – несколько неуверенно улыбнулся парень, постаравшись сохранить на лице позитив, пусть это и не всегда выходило. Так его учила мама и теперь, её слова, как нельзя актуальны. – Это место спасло меня и брата. Я этому очень рад.

– Мы тоже рады оказаться здесь, – воскликнул Лазар. – Жду не дождусь завтрашнего дня.

– Я тебя уверяю, завтра ты будешь с нетерпением ждать ухода сильной головной боли и сушняка в горле, – напомнил Дима.

– Ну, не весь же день это будет! – предположил Лазар.

– Конечно, не весь! – согласился Антон, наливая очередную порцию алкоголя, – ещё ожидает рвота, потеря памяти, судороги, понос…

– Ну не за столом ведь, – включился Ингвар, оставаясь трезвым, как стёклышко, не пренебрегая принципами. Он, на правах самого здравомыслящего, следил за порядком и не позволял случиться неприятностям, всегда возможным при подобном общении с русскими.

– Простите, – извинился Антон. – Но ты готовься.

– Кстати, а какие у нас на завтра планы? – спросил Арман, но увидев часы на стене, уточнил, – точнее, уже сегодня?

– Это надо брата спросить, – сказал Давид. – Пока Саши нет, он здесь главный.

– Кстати, а чего это он так быстро улетел? – вспомнил об этом Антон. – Пригласил всех нас, а сам свалил. Кто-нибудь знает?

Антон посмотрел на Диму, но тот не обратил внимания, зная, не на много больше остальных.

– Ладно, разберёмся с этим потом, а сейчас, давайте тост, – предложил Арман, держа в руке рюмку очередной порции алкоголя.

– Арман, а ты точно француз? – подозрительно прищурился Дима.

– Есть сомнения? – вмешался Лазар, не дав брату ответить.

– Так любишь тосты, что…

– Не только русские любят тосты, – заверил француз. – Да и хватит болтать. Лучше, выпьем за Давида.

Услышав это, сидевший напротив Армана парень расцвёл от радости. Всё время застолья он глядел на него, стараясь время от времени опускать глаза, не встречаясь взглядами слишком часто, боясь вызвать смущение возлюбленного и теперь, слышать подобное до невозможности приятно. Ощущение прилива сил не отпускало, восторженно слушая каждое сказанное Арманам слово. – Так редко нам встречаются люди настолько жизнерадостные, несгибаемые под гнётом многочисленных проблем. Порой, даже одна неудача может подкосить и изменить, но, глядя на Давида, всё становится на свои места. Он поборол страх, боль ушла на второй план, по крайней мере, её не заметить невооружённым глазом. Перед нами приятный во всех смыслах человек, заставляющий смеяться всякий раз, когда что-то говорит и поверьте, это очень хорошо, когда умеешь не только веселить людей, но и позволяешь смеяться над собой. Так выпьем же за то, чтобы такие, как Давид чаще попадались на нашем пути, ведь с ними никогда не соскучишься, не заскучаешь, и они не станут вызывать раздражения…

– Ну конечно! – выпил в одиночку Торджер, гневно глядя на паренька. Он выглядел совсем подавленным и злобным, не говоря уже о сильной нетрезвости, мешавшей контролировать высказывания.

– Замолчи, – выпалил Ларсен. – Не порть момент глупыми обидами. Относись ко всему с юмором, как все мы.

– С юмором? – повысил голос он, громко икнув.

– Верно, – подтвердил всегда рассудительный и неконфликтный Ронстадлен. – Не будь ребёнком. Если обиделся на нас из-за нашей шутки, то… Не нужно было вообще идти. Никто никого не тащил сюда, а уж, раз пошёл, будь готов ко всему. Тем более, ничего страшного с тобой не произошло. Каждый из нас через это прошёл и ничего, все живы и здоровы.

– Конечно, выставили меня посмешищем, – продолжал Торджер. – Хорошо посмеялись!

– Так, – не выдержал Дима, – если будешь и дальше портить вечер, лучше тебе уйти.

– С радостью, – встал из-за стола рыжий норвежец, серьёзно покачиваясь. – Только, перед тем как уйти, я посмеюсь над вами, когда скажу, что Давид здесь не просто так. Разве вы не заметили в нём ничего странного? – догадался спортсмен, в чём странность Давида, бросившаяся в глаза за время его пребывания в бане.

Давид тут же опустил голову, почувствовав взгляды спортсменов. Конечно, парень никогда не стыдился своей ориентации. Он такой с самого рождения и ничего не изменить, но именно сейчас, всё стало, как нельзя хуже. Давид боялся: Арман и остальные, посмотрят на него иначе, если узнают правду и скажут, что угодно, кроме тех тёплых слов, озвученных совсем недавно.

– Кажется, я понял, о чём ты, – положил на стол рюмку Арман. – Если ты об ориентации нашего нового друга, – сделал небольшую паузу он, взглянув на парня, – то все присутствующие знают и не видят ничего зазорного. Самое главное – человек, а уж потом его сексуальные предпочтения. Не знаю, что ты хотел этим сказать. Если оскорбить, то тебе просто не место с нами. Это просто глупо и низко.

– Не ожидал я от тебя такого, – высказался Ларсен.

– Похоже, тебе лучше пойти к себе и хорошенько проспаться, – посоветовал Ингвар, показав тому на дверь.

Не сказав больше ни слова, Торджер ушёл, оставив за столом длительное молчание.

– Я тоже пойду, – вскочил с места Давид.

– Куда это ты намылился? – остановил его Антон. – Наш вечер продолжается, – пообещал он, нисколько не сомневаясь.

– Откуда вы узнали? – захотел услышать Давид. – Ну.… Про меня?

– Ты не умеешь скрываться, – первым отметил Ингвар, добродушно улыбнувшись.

– Ты так смотрел на Армана… Ещё в отеле, когда раздавали ключи, – подхватил Антон. – А потом за обедом…

– В общем, это заметно, – спокойно сказал Арман.

– И вас не беспокоит…

– А что нас должно беспокоить? – удивился Лазар. – Ничего, кроме того, что ты хотел увести у меня младшего брата, чего я бы не пережил, – сказал француз, тут же добавив, – над кем я буду вечно потешаться?

Арман, не задумываясь, дал подзатыльник брату.

– Смотри, чтобы я над тобой не потешался! Особенно на трассе, – ехидно произнёс он.

– Удар ниже пояса. Мы ещё посоревнуемся, но сейчас нужно думать совсем не об этом.

– Верно! – согласился Ларсен. – Вперёд, веселиться!

– Спасибо всем вам, – робко поблагодарил спортсменов Давид.

– Не за что, – хором ответили они.

– Только есть одна просьба, – вдруг серьёзно заговорил Арман, после чего все на миг притихли, слушая, – поцелуй Эивиндра. Смотреть не могу на его довольную физиономию!

Коллектив загалдел, и хорошее настроение не пропало вплоть до того, как усталость дала о себе знать. Звуки бившегося стекла, настоящий конский рогат, всплески воды в бассейне и купели доносились всё реже. И, в конце концов, лишь под утро, со звучанием электрического петуха, установленного в центре комплекса на самой высокой его точке, ревущего с рассветом, веселившиеся гости уснули, даже не заметив того.

Прошло несколько часов и те немногие люди, находившиеся в комплексе, открыли глаза, встретив новый день. Хорошо проведя время и придя в номер отеля глубокой ночью, Даша, лёжа в пастели, попыталась отыскать Диму. Проведя рукой по его половине ложа и найдя лишь пустоту вокруг себя, девушка приподнялась. Бросив взгляд на одинокую комнату, она несколько раз позвала его, но ответа не получила и пролежав ещё несколько минут, заставила себя подняться.

Вся женская половина гостей провела вчерашний вечер, начиная с салона красоты. Испробовав на себе все имевшиеся процедуры, спортсменки получили огромное удовольствие, не говоря уже о свежести и лёгкости, проследовавших за ними и в караоке баре, куда направились после. Солируя с любимыми хитами, немного выпивая и сливаясь голосами в дуэтах, они провели время так, как того хотели, даже не вспомнив о мужчинах, променявших их на баню. Биатлонистки узнали друг друга ближе, поразившись способностями друг друга, не связанных с гонками на биатлонной трассе. Особенно удивило, как Айла умела танцевать эротический танец, взобравшись на барную стойку, чему без сомнения обрадовался бармен. В то время как Тира Ольсен одолела охранника в армреслинге, заслужив уважение боевых подруг.

Вспоминая прошедший отдых, Даша, не торопясь, оделась и вышла в коридор, где уже собрались женщины.

– Жустин, – подошла к ней Обручева, поприветствовав и поцеловав в щёку. – Не знаешь, где наши мальчики? Димы нет в номере.

– Армана тоже нет, – сказала она, заметив выходившую к ним Айлу.

– Как поживает наша звезда танцев? – тут же напомнила Даша.

– Лучше не напоминай! – отмахнулась белокурая финка, слегка покачиваясь от лёгкого головокружения. – А где все?

– Девочки сейчас выйдут, а вот мальчики…

Не успела Жустин договорить, как из номера вышел невесёлый Торджер. Его мучила сильная головная боль, ведь, выпив ночью немало алкоголя после ухода из бани, он осушил и часть личного бара в номере, после чего почувствовал себя не лучшим образом.

– Один всё – таки здесь, – сказала Айла. – Нужно искать остальных.

– Думаю, знаю, где они, – пробурчал Гьёр, зевая.

– Показывай. Кабано говорил, сегодня приедут телевизионщики снимать рекламу. Нужно подготовиться, – напомнила Даша. – Если наши мальчики не в кондиции, ещё есть время исправить.

Все девушки проснулись. Решив прогуляться под утренним не жарким солнцем и немного нагулять аппетит, они пошли вслед за Торджером, но, уже, оказавшись на улице у отеля, команда биатлонистов остановилась. Рыжий, поглазев по сторонам, попытался отыскать дорогу, но вновь не смог ничего вспомнить. Несколько раз, побродив взад – вперёд, разглядывая здания, мимо которых проходил ночью, в голову так ничего и не пришло. Весь путь, как в тумане.

– Сколько же нужно было выпить, чтобы не помнить? – недовольно спросила Тира, не желавшая стоять на одном и том же месте. Женщине хотелось потратить время перед завтраком с пользой, обойдя ещё множество мест, до которых не дошла вчера, но оставлять подруг не хотела. Пришлось ждать, чтобы после, пойти со всеми.

– Я почти не пил! – отнекивался норвежец, разивший алкоголем на несколько метров вокруг.

– Представляю. В каком состоянии остальные, если ты почти не пил, – подумала Айла, сделав небольшую зарядку, размяв кости.

Из дверей отеля вышел Кабано с весьма озабоченным лицом. Увидев гостей в таком же состоянии, он остановился рядом с ними.

– Доброе утро, – поздоровался молодой испанец. – У вас всё хорошо? Выглядите как-то…

– Мы потеряли мальчиков, – ответила Айла, стоя на руках. – Знаем, они в бане, но найти её не можем. А сам-то чего такой? Вчера был таким улыбчивым, красивым…

Айла встала на ноги и подошла к Цезарю, коснувшись его предплечья, оценив мускулатуру и красивый загорелый цвет кожи.

– Я брата потерял, – заволновался он. – Не представляю, куда он мог пойти!

– Не волнуйся! – заверил Торджер. – Твой брат в надёжных руках, а точнее, в парах русской бани.

Кабано отправился со спортсменами к бане. Пока он думал, как бы найти скорее брата, парень не мог не заметить хихикавших женщин, проходивших мимо. Они то и дело странно поглядывали на их компанию и лишь позже, он понял: все томные взгляды и женское внимание приковано к Торджеру, то и дело пытавшемуся закрыть лицо руками. Так он считал, будет менее заметным для новоиспечённых фанаток. Не видавшие ни единого выступления, работницы комплекса, от озеленителей и горничных, до администраторов и малых начальников, были от него без ума и, проходя мимо, старались оказать знаки внимания. Норвежец же не знал, куда от них деться.

– Что всё это значит? – задалась вопросом Оля.

– Ничего, – сухо ответил он, пожелав не распространяться.

– Когда ты успел так поразить этих женщин? – продолжила русская спортсменка.

Не успев сказать ни слова, Торджер увидел, как Даша остановила одну из фанаток и, наконец, смогла увидеть, из-за чего его популярность так стремительно возросла. Обручева не смогла сдержать слёз сквозь бурю смеха, когда перед ней возник обнажённый норвежец, с криком, бегавший по комплексу. Спустя минуту, в восторг пришли уже все спортсменки, не в силах оторвать взгляда. Видео записано с камер наблюдения, коих вокруг немало для обеспечения безопасности гостей и работников комплекса. По – видимому, кто-то не смог оставить такие кадры без своей аудитории и обнародовал их. Стоявший рядом Торджер не знал, куда деться от стыда. Вниманием девушек он никогда не был обделён, но это для него чересчур. Осталось лишь ждать, пока смех рассеется, и они переведут внимание на кого-нибудь ещё.

Наконец, баня показалась на горизонте. Кабано, не испытывавший никакого интереса к новой забаве девушек, вошёл внутрь первым. Он не знал, что и думать об отсутствии брата, пока не увидел картину, приведшую его к противоречивым чувствам. Биатлонисты, все как один, спали, где попало: кто-то на столе, кто-то головой в тарелке, кто-то под столом. Увидеть подобное не столь необычно, если вспомнить о приложивших к торжеству руку русских. Но сюрпризом для Цезаря стал его брат, мирно сопевший на груди Армана, приобняв того, лежавшей на торсе, в районе пупка, рукой.

– Упс! Вот это поворот! – увидели девушки своих партнёров, в одночасье возвысив брови вверх.

– Кажется, им сейчас хорошо! – предположила Эмма, поглядевшая на Армана и Давида.

– Я ему сейчас покажу, – разозлилась Настя, бросившись к Антону. – Алкоголик!

– Ну, по крайней мере, с твоим братом всё хорошо, – заметила Даша, наблюдавшая, как Настя жёстко тормошила и пробуждала Мипулина.

– Да уж…

Февраль 2014 года. Сочи. Россия

Сон уже другой. Саша не видел никаких ярких запоминавшихся картинок, не участвовал в сражениях с внеземными цивилизациями, не убегал от надоедливых зомби, так и норовивших догнать и сделать то, до чего он ещё никогда не доходил, так как всегда удавалось благополучно скрыться. Ничего этого не было. Перед глазами лишь непривычная пустота. Саша всегда видел что-то, заставлявшее на время прекратить думать о болезни, отвлечься от давно озвученного приговора, но только не в этот раз. Казалось, он досмотрел фильм и остался в кинотеатре совершено один. Вокруг темнота и тишина. Юноша попытался что-то сказать, пошевелиться, сделать всё, чтобы проснуться, иначе, находиться в таком состоянии просто невозможно, но ничего не вышло. Он полностью обездвижен и беспомощен. Не отпускали мысли: смерть в полушаге, если не ближе. Возник страх, нараставший так быстро, что всё плохое, о чём он думал, приобрело, реальные черты и Саша поверил в них. Несколько часов молчания, отчаяния, переплетавшегося со страхом уйти, не попрощавшись, вдруг сменились ярким блеском далеко перед глазами. На мгновение, он почувствовал, будто может идти вперёд, к свету, звавшему его. Сделав несколько неуверенных шагов, юноша вдруг ускорился, сам того не понимая, и свет вдали стал ярче, ближе.

«Он уходит», – услышал голоса Саша, звучавшие отовсюду. «Мы бессильны. Наверное, его время пришло и нам нужно смириться».