5-17

Соседу я ничего говорить не стал. И без того уже выболтал слишком много лишнего. Пусть он и не подсадная утка, но информация – это товар, на который можно выменять кое-какие послабления режима, так зачем человека в искушение вводить?

Впрочем, даже больше доноса я опасался того, что Первый поднимет затею на смех, и у меня не хватит решимости убрать приказ отторжения, когда накатит огненный вал.

Дурацкая, дурацкая, дурацкая идея!

О да! Я прекрасно отдавал себе в этом отчёт, а потому терзался сомнениями. Но сколько ни ломал голову на сей счёт, так и не нашёл причин, по которым врач захотел бы сыграть со мной эдакую злую шутку. По всему выходило, что я и вправду ему нужен.

Чертовски хотелось в это верить. И я – верил, но, как сказал покойничек Бажен, верить и знать – это разные вещи.

Нет, в иной ситуации мог бы и обратиться за советом к соседу, да только сейчас голова была занята совсем другим. Я думал, думал и думал, как бы не дать конопатому огневику спалить себя до углей, думал и кроме прямого силового противостояния вариантов не находил. А перестарок точно опытней и сильней. Столько лет упражняется! Да и не стал бы Лучезар на пустом месте панику разводить. Значит, могу и не выдюжить.

– Сосед! – окликнул я Первого, когда нам принесли обед. – Как победить огневика, который сильно жжёт, но долго запрягает?

– Ударить первым, – последовал банальный ответ.

– Мне нельзя бить! – отмахнулся я. – Могу использовать лишь приказ отторжения.

– Тем более, – недобро усмехнулся Первый. – Подвоха он ждать не будет. Бей первым!

Я раздражённо поморщился.

Седой старикан не показался человеком, который бросает слова на ветер. Нарушу правила – придётся лихо. До врача могут и не донести. Или донести не в том состоянии, чтобы тот взялся перекраивать лицо.

Я прикоснулся пальцами к своей опухшей физиономии и тихонько ругнулся.

Черти драные! Ну что за напасть!

– Должен быть другой способ! – упрямо произнёс я. – Давай, пошевели мозгами! Если меня поджарят, кто будет промерять приют?

Сказал и сообразил, что делать это продолжат те, кто придёт мне на смену. Как и прежде считали шаги мои предшественники.

– Толку от тебя как с козла молока! – буркнул Первый и нервно потёр вновь выползший из-под рукава на кисть краешек татуировки. – Мне нужно направление на источник! О, Создатель! Хотя бы на парочку якорей! – Он вздохнул. – А с огневиками совет может быть только один: бей первым. Бей первым или беги. Может, и унесёшь ноги.

Но нет – бежать было некуда.

Когда вывели во двор, я обнаружил, что поглядеть на упражнения второй полудюжины огневиков собрались едва ли не все свободные от занятий воспитанники. Более того – грядущая прожарка учебного пособия заинтересовала и немалое число наставников. Среди них обнаружился и Грай, а вот его ассистента нигде видно не было.

Я бы точно струхнул и запаниковал, не доведись в своё время драться при всём честном народе с Чумазым. Тогда тоже всё было против меня, но выкрутился – даст Царь небесный, не сгину и сегодня.

Неофиты-огневики уже выстроились, и вторым в шеренге стоял конопатый приятель Овода. Перехватив мой взгляд, перестарок чиркнул поперёк горла ногтем большого пальца, я в ответ похлопал себя по бедру. У молодчика чуть дым из ушей не повалил.

К слову, в нынешней полудюжине воспитанников конопатый оказался самым старшим, остальным было лет по пятнадцать самое большее, ну а первым выпало отрабатывать приказ и вовсе откровенному сопляку.

Наставник дал отмашку, и тотчас взревело пламя, на меня покатил огненный вал, едва удалось притормозить его в сажени от себя. Только именно что – лишь притормозить. Сколько ни усиливал приказ отторжения, пламя продолжало надвигаться медленно и неотвратимо.

Азартные выкрики сменились восторженным гомоном, это и заставило собраться. Сгореть на потеху толпе? Ну уж нет! Только не сегодня! Только не сейчас!

В лицо повеяло лютым жаром, я полной грудью вдохнул небесную силу – будто жидкое пламя в себя втянул! – и тотчас шатнулся вперёд, вытолкнул всю набранную энергию разом. Лёгкие и руки обожгло невыносимой болью, но даже так клубы огня качнулись прочь, вмиг отодвинулись на добрый аршин!

Зрители разочарованно загалдели, а я напрягся и, переборов кашель, опять потянул в себя небесную силу – только теперь уже всем телом. Заодно влил в приказ всё то, что не сумел выплеснуть из себя прежде, и за счёт этого вновь переборол напор неофита. Стена пламени ещё немного отступила, и кто-то презрительно засвистел. Юнец окончательно растерялся и позволил себя продавить. Ну а затем песочные часы опустели, и раскрасневшийся паренёк вернулся в строй. Я скрипнул зубами и потряс обожжёнными руками. Обшлага робы дымились, на ладонях вздулись волдыри.

Твари! Ненавижу!

– Следующий! – скомандовал явственно разочарованный исходом поединка наставник огневиков и перевернул песочные часы.

Вперёд немедленно выдвинулся конопатый, и шум голосов как отрезало. Дружочек Овода обманчиво плавным движением поднял на уровень груди сразу обе руки, и я загодя сформировал приказ отторжения. Воздух перед огневиком засиял, как тогда в казематах, а миг спустя собранная в одном месте энергия заклубилась и вскипела, готовая обернуться всепожирающим огнём.

Отгородиться от столь мощного выплеска не получится при всём желании – я понял это в один миг и потому не стал дожидаться атаки и сам толкнулся отторжением вперёд! Пламенный сгусток ещё только-только расцветал оранжевыми языками, конопатый перестарок всецело сосредоточился на подпитке своего приказа, и мой ход оказался для него полнейшей неожиданностью. Заготовку жгучих чар снесло на её создателя, тот вспыхнул как спичка.

Пуф! И неофит в одно мгновенье оказался объят пламенем, замахал руками и рухнул на песок, принялся кататься по нему в тщетной попытке потушить одежду и волосы.

Я напрягся в ожидании неминуемой расплаты, но седовласый наставник огневиков на меня даже не взглянул. Под восторженные вопли зрителей он погасил охватившее перестарка пламя и раздражённо процедил:

– Бестолочь!

Сгореть конопатый не успел. Отделался ожогами рук и лица, да ещё полностью лишился волос. Ну и одёжка превратилась в опалённые лохмотья.

– Нарушение правил! – хрипло каркнул он. – Так нечестно!

Однокашники определённо не жаловали перестарка, шуточки и оскорбления посыпались буквально со всех сторон, отмёл его претензию и наставник.

– Какое нарушение, дурень?! Твою заготовку отторжением снесли! – заявил он, призвал зрителей к порядку и повысил голос: – Внешнее накопление энергии чрезвычайно опасно и для куда более опытных тайнознатцев! Я предупреждал об этом неоднократно! Скройся с глаз моих, бездарь! Следующий!

Третий в шеренге воспитанников с готовностью сделал шаг вперёд. Кудрявый парнишка улыбнулся, и разом накатил страх – не страх даже, а чистый ужас! – захотелось отгородиться отторжением и отбиваться до конца, но я совладал с паникой и, когда вспыхнуло оранжевое марево, защитный приказ усиливать не стал.

Горю, черти драные! Горю!

Очнулся в полнейшем мраке, ещё и пошевелить не получилось ни рукой, ни ногой. Впрочем, сразу сообразил, что попросту притянут ремнями к хирургическому столу. А вот темнота…

Попытался открыть глаза и не смог. Не сумел и разомкнуть запёкшихся губ. Но боли не было. Это подарило надежду на лучшее.

– Да как долго?! – послышался вдруг сквозь звон в ушах возмущённый голос приютского врача. – Ему лицо до костей сожгли!

– К чёрту лицо! – рыкнул в ответ Заруба. – Просто поставь его на ноги!

– А глаза тоже – к чёрту?! – насмешливо фыркнул Грай. – Или зрение ему не восстанавливать? Магические ожоги не чета обычным, месяц на лечение закладывай смело!

– Сам же знаешь, что выпускные испытания на носу! Со дня на день покупатели съезжаться начнут, нам воспитанников натаскивать надо! И не через месяц, а прямо сейчас!

– Ничем не могу помочь. Чудеса творить не обучен!

Ответом стал топот шагов и грохот захлопнувшейся двери.

– Не дёргайся! – послышался насмешливый голос Лучезара. – Не так уж сильно тебя и поджарили.

– И с глазами тоже полный порядок, просто веки обгорели, – добавил его наставник. – Ну-с, приступим!

В нос ударил какой-то незнакомый запах, неприятный и резкий, а дальше сознание рухнуло в бездну. Падение могло длиться и миг, и целую вечность, но в итоге я со всего маху грянул с небес на грешную землю, а следом на меня навалилась невыразимая тяжесть бытия.

Лежу. Лежу на спине и… на всё том же хирургическом столе, а надо мной медленно-медленно затухает сияние алхимических светильников.

Сияние?!

Да, черти драные! Да!

Снова вижу! Но попытался пошевелиться и не смог.

– Не суетись! – потребовал Лучезар. – Сейчас ремни расстегну!

И он расстегнул – да. Но только я перевернулся на бок, и тут же помутилось в глазах, закружилась голова, накатила тошнота.

– Проглоти! Запей!

Дрожащей от слабости рукой я принял алхимическую пилюлю и отправил её в рот, затем поднёс к губам оловянную кружку и надолго к ней приложился. Холодный напиток провалился внутрь освежающей волной, сразу стало легче дышать, двигаться, жить. И соображать тоже – не без этого.

Я опомнился и спешно ощупал лицо. С тем был вроде бы полный порядок.

Не обманули! Пообещали и сделали!

«Только бы не превратили в какого-нибудь урода!» – подумалось мне, и мысль эта пробежалась по спине неприятным холодком.

Я сполз с хирургического стола, оттолкнул руку Лучезара и на негнущихся ногах двинулся к зеркалу.

И нет – в урода меня не превратили. Скорее даже наоборот – похорошел.

Стал кем-то другим и одновременно остался самим собой. Поначалу и вовсе не сумел сообразить, что именно изменилось – стоял и глядел на столь знакомое и вместе с тем чужое отражение, всматривался в ставшие чуть более тонкими и волевыми черты. А потом накатило, и будто мозаика сложилась. И вот уже не я в зеркало пялюсь, совсем-совсем не я.

Лицо этого юноши было заметно суше, резче и жёстче; благородней. Челюсть и губы – уже. Нос – ровнее и прямее. А глаза чуток запали вглубь черепа.

Вроде бы не так уж и много изменений случилось, да и поправил приютский врач сущие мелочи, но вместо себя я вдруг узнал в отражении кое-кого другого.

Повернул голову и уставился на Лучезара.

Ба! Одно лицо!

Но нет, конечно же – нет. Мы отнюдь не стали братьями-близнецами и даже просто братьями, просто теперь нас легко мог спутать малознакомый человек.

– Ты! – прохрипел я и закашлялся.

Грай тут же оказался рядом и протянул кружку.

– Допей!

– Я! – вздёрнул нос Лучезар и самодовольно улыбнулся.

Всякое сходство враз растаяло, будто не бывало. Улыбка у него оказалась неприятной – улыбался он, кривя уголки губ вниз.

– Мы непохожи! – заявил я и голос опять же оказался чужим. Точнее – тоже не совсем моим. – Что за чёрт?! – спросил, прижав ладонь к горлу.

Врач верно оценил жест и с улыбкой пояснил:

– Пришлось немного подрезать голосовые связки.

Я какое-то время бездумно глядел на него и просто дышал, затем покачал головой.

– Ерунда какая-то! Меня с ним не спутают!

– Ошибаешься! – заявил в ответ Грай. – Отрастут волосы и брови, никто и не заподозрит подмены. Нужно будет только перенять пластику тела и манеру говорить.

Волосы у меня, покуда не сгорели, были столь же светлыми как у Лучезара – только тускло-серыми, без всякого серебристого отлива. С глазами дело обстояло ровно так же. Зелени в моих уже почти не осталось, они давно сделались беловато-серыми, но им определённо недоставало металлического отблеска.

Я покачал головой.

– Не выгорит!

– Не твоя забота! – резко бросил Лучезар.

Врач укоризненно покачал указательным пальцем.

– Лучезар давно уже не посещает занятий и не общается с наставниками и другими воспитанниками, – пояснил он мне. – А с некоторых пор начал скрывать лицо под капюшоном. И намеренно сутулился, поэтому на разницу в росте никто внимания не обратит. Сложение у вас одинаковое, вы оба тонки в кости. Кисти сухие, пальцы длинные – нужно будет лишь аккуратно подстричь ногти, а лицами вы теперь схожи как братья. Даже я при плохом освещении могу вас спутать.

Его ассистент фыркнул.

– Послал Царь небесный родственничка!

Я ощутил внезапную слабость, доковылял до табурета и плюхнулся на него.

– Но зачем? К чему городить такой огород?! Не проще ли пройти ритуал очищения самому?

– Значит, не проще! – выдал в ответ молодой человек и надменно выпятил подбородок.

А вот Грай вновь снизошёл до пояснений.

– Лучезар не способен пройти очищение, – заявил он и как-то очень уж фамильярно потрепал ассистента по волосам. – Такое случается. Кому-то и вовсе приходится жить в приюте до конца своих дней.

Юнец нервно передёрнул плечами.

– Не мой случай!

– Не твой, – подтвердил приютский врач. – Но твой потенциал в этой дыре попросту не раскрыть! – Он вздохнул и обратился ко мне: – Мой контракт со школой Огненного репья заканчивается через месяц, я уже получил назначение во внутренние земли, а одному Лучезару здесь ничего хорошего не светит. Среди перестарков хватает всякого отребья… Да что говорить, ты и сам уже свёл знакомство с Оводом и его конопатым дружком! Нет, Лучезару без меня тут долго не протянуть.

Я припомнил, как ассистент врача поквитался с Оводом за подножку, и кивнул, соглашаясь со словами собеседника. И вправду не протянет. Хлипковат.

– И в чём тогда смысл подмены? – спросил я, пытаясь собраться с мыслями.

Врач пожал плечами.

– Для всех Лучезар уедет в школу Огненного репья, а я выхожу тебя, выкуплю у приюта и увезу с собой. Вы поменяетесь местами.

– А так можно? – округлил я глаза. – Выкупить человека у приюта?

– Воспитанника-неофита – нет. Иначе бы это всё предельно упростило, – с обречённым вздохом признал Грай. – Но ты не значишься в реестре приюта. Ты даже не в розыске. Если выкинуть писульку охотника на воров, то с заключением магистра алхимии и моим собственным суждением получится оформить Лучезара на новом месте без малейшего труда. Не придётся даже тратиться на взятки.

Я медленно кивнул, но и так едва не чебурахнулся с табурета, когда вдруг неожиданно сильно качнулась вперёд голова. Совладал с дурнотой и спросил:

– А я вообще способен пройти ритуал очищения?

– Пока ещё нет, – спокойно признал приютский врач. – Но у тебя есть на подготовку чуть больше месяца. Закалку тела ты уже начал, нужно просто довести её до ума и укрепить дух. Условия я обеспечу, остальное зависит только от тебя.

Только от меня. Всё всегда зависит только от меня.

Увы, это самое «всё» неизменно определял кто-то другой. Лука, Горан Осьмой, теперь вот – приютский врач. Достало! Надоело играть по чужим правилам чужими краплёными картами!

Но трепыхаться я не стал. Глупо трепыхаться, когда на кону твоя жизнь.

В конце концов, пройти ритуал очищения и помахать всем здешним уродам ручкой – это именно то, чего я хочу. Ради такого стоит и напрячься!

– И что теперь? – спросил я, облизнув пересохшие губы.

Врач вытянул из-под белого халата серебряную луковицу карманных часов и отщёлкнул крышку.

– Сейчас отдыхай, – решил он, – а завтра с утра займёмся твоим обучением.

Я попытался встать с табурета, но тут же плюхнулся обратно, когда подогнулись колени. Тогда, пережидая головокружение, часто-часто задышал, немного очухался и уточнил:

– Нужно будет закалить тело и укрепить дух, это всё?

Грай указал на ассистента.

– Понаблюдаешь за Лучезаром, попробуешь двигаться так же и отработаешь несколько характерных жестов. И самое главное – во что бы то ни стало придётся перенять выговор.

Тяжкий вздох не вырвался у меня лишь по той простой причине, что всего так и ломало. Да и смысла не видел впустую воздух сотрясать. А так бы высказался – да. Доводилось общаться с балаганщиками, прекрасно отдавал себе отчёт, сколько сил и времени уходит на то, чтобы вжиться в новую роль у театральных фигляров.

Впрочем, это оказалось далеко не всё.

– Ещё продолжай формировать меридиан в правой руке и учись стягивать энергию к солнечному сплетению! – влез в разговор Лучезар. – Собирай силу и удерживай на протяжении десяти счётов, иначе атрибут не принять.

Десять счётов?! Да у меня и после двух ударов сердца голова едва не взрывалась!

Впрочем, нахмурился я совсем по иной причине. Загибая пальцы, перечислил про себя «осознать, ощутить, прикоснуться, приказать, закалить тело, укрепить дух», приплюсовал к этому ритуал очищения и возмутился:

– Какой ещё атрибут? Нет у неофитов ничего такого!

– Ещё как есть! – ухмыльнулся Лучезар, поднял руку и ту окутало серебристое пламя. – Почему, думаешь, меня сразу после очищения в школу Огненного репья взять готовы, даже выпускные испытания не понадобятся?

Я от изумления едва челюсть не уронил. Юнец просто взял и сотворил пламя – нисколько не напрягаясь, буквально по щелчку пальца. Огневики тужились изо всех сил, а он – хоп! – и кисть пламенем окутал! Ещё и не обжёгся при этом!

Врач мягко рассмеялся.

– Атрибут и в самом деле принимается уже адептами, но это не касается тайнознатцев из боярских родов. Он передаётся им с кровью.

– Слышал о родословной? – усмехнулся Лучезар.

У меня кругом голова пошла, я во все глаза уставился на юнца и выдохнул:

– Так ты?..

Ассистент врача дурашливо поклонился.

– Позволь представиться! Лучезар из семьи Серебряного всполоха, младшей ветви рода Огненной длани!

Боярин? Этот долговязый рохля взаправдашний боярин?!

И мне придётся себя за него выдавать?

Черти драные! Из огня да в полымя!