первые последствия

После первых двух жалоб, командование вместо того чтобы решать проблемы и сглаживать сложившуюся ситуацию, приступило к выявлению зачинщика сего мероприятия, Непргигодин в их глазах пока еще был жертвой, которого обманом затянули в эту историю. Должностные лица разных уровней активировали деятельность своих «агентов», в задачу которых входило разнюхать, кто же этот негодяй, который посмел вынести сор из избы. Как уже говорилось, Непригодин их знал, и подкидывал им различного рода информацию, как вы уже догадались, не имеющую под собой правдивой основы. Соответственно командование находилось в замешательстве, надо же отреагировать и публично наказать наглеца, но кого, жен – не представляется возможным, весь личный состав – могут пострадать «свои», да и опять пожаловаться могут. Но тогда кого, ведь понимали же, что это дело рук одного человека, но как его выявить? Основных «подозреваемых» было три, но вот потеха, два из них «свои», агенты подковерных интриг, не могли же они?! Пока думали, гадали, выявляли, Непригодин с Екуниновым спокойно готовили жалобу на местную прокуратуру и собственно изучали мат.часть. В свою очередь Екунинов был третьим «подозреваемым». Екунинов прибыл незадолго до начала описываемых событий в подразделение по плановой замене с Кавказа, там во время прохождения службы приобрел серьезное заболевание, собственно из-за которого уже вел свою маленькую войну с командованием, чем и вызвал доверие у Непригодина. На этот момент Екунинов был единственным человеком, посвященным в истинные планы Непригодина.

Перед тем как отправить жалобу в прокуратуру, Непригодин успел полежать в госпитале, но откровенно говоря, госпиталь – это громко сказано, военнослужащие между собой его называли «Центр лопуха и подорожника», но о нем будет дальше. За несколько дней до того самого собрания проводимого полковником Татошкиным, Непригодин находился на заставе, всю ночь он в составе наряда прокатался по участку, на ложные сработки. Под утро наряд лег наконец-то спать, но уже в обед Непригодина разбудил дежурный.

– Вставай. Иди обедай и собирайся в наряд.

– Хорошо, а у нас что, повар появился?

Дело в том, что к этому моменту, застава уже недели две жила без повара. Готовили, кто хотел и мог, в общем, что сумел, то поел, или что перепало. Этот вопрос на собрании Непригодин тоже задавал Татошкину, но вразумительного ответа не получил. Одного повара уволили, причем военнослужащая не хотела увольняться. Но она была из числа неугодных и находилась в натянутых отношениях с начальником, в результате чего, ей просто не продлили контракт. Второго повара в это же время отправили в отпуск, таким образом, застава осталась без поваров. Но это, никого не волновало, продукты есть, с голоду не сдохнут. Выглядит интересно, командование при каждом удобном случае угрожает увольнением и напоминает о толпах желающих за забором, о том что на места очередь огромная, а тут повара заменить не могут. Собственно, за каким именно забором находилась очередь, не уточняли, ибо ни кто из действующих военнослужащих с ней не встречался, видимо не под теми заборами ходили. Ну да ладно, вернемся к Непригодину. На его вопрос дежурный ответил:

– Да нет, повара не присылали.

– А кто тогда готовил?

– Артемьев там что-то наварил

– Кто? Артемьев? Он же вожатый служебных собак??? Что он там наварил? То же самое что и собакам своим?

– Короче, мое дело маленькое, я передал.

– Ладно, понял тебя.

Непригодин встал, оделся и пошел в столовую посмотреть на яства приготовленные Артемьевым. То, что Непригодин увидел в кастрюлях, представленное в виде первого и второго, не то, что есть, смотреть сил не хватало. Непригодин взял одну из кастрюль и пошел в канцелярию, при выходе с кухни он встретился с Артемьевым

– Леха! При всем уважении к твоим способностям, но кулинар ты никакой, без обид.

– Да я в курсе, хотел как лучше. А куда ты кастрюлю понес?

– А пойду с начальником в канцелярии отобедаю!

– В смысле?

– В прямом, Леша, в прямом!

Дверь в канцелярию была открыта, там сидел заместитель начальника, который собственно говоря, и исполнял в это время обязанности начальника заставы. Заместитель, был молодой, бесхарактерный лейтенант, которого впоследствии Непригодину было жалко, ведь как человек он был добрый и отзывчивый, начитан, не глуп, но работа с личным составом это не его, да и бросили его «отцы командиры» на танки без гранаты. Непригодин постучал о дверной косяк, спросил разрешения войти, после одобрительного кивка головой, он зашел и кинул кастрюлю на стол начальника:

– Товарищ лейтенант, Вы будете – это есть? Лейтенант привстал, посмотрел в кастрюлю, скривился и произнес:

– Нет!

– А почему тогда я должен, это есть?

– Не ешь!

– А что тогда я должен есть? Ужина не было, завтрака не было, обеда нет, через час идти в наряд, как быть?

– Я не знаю, запарь Доширак

– Нормально, а кто должен знать? Зачем тут вы тогда сидите? Мне что, самому думать, как организовать питание, потом сходить на службу, прийти, убраться, опять себе готовить, потом опять в наряд, и сколько так продолжаться может, мы в армии или где?

– Ну-у, я спрошу про повара, а пока как то так.

– Короче, если вы не в состоянии организовать питание во вверенном подразделении, тогда я поехал обедать домой, я ни собираюсь терпеть и есть вот эту жижу.

– Ну, хорошо, иди.

Непригодин пошел собираться, но его позвал дежурный:

– Зайди в канцелярию, тебя зовут.

Непригодин вернулся в канцелярию, лейтенант протянул ему бланк объяснительной, со словами:

– На, напишешь объяснительную за невыход в наряд и едешь на два выходных домой, а там уже сказали повар будет.

– Т.е. со мной вопрос решили, а остальные раз молчат, значит, все устраивает, как-нибудь перебьются?

– Ну, значит так.

– Хорошо, я Вас понял, разрешите идти?

– Иди!

Непригодин вышел из канцелярии, сел за стол, порвал бланк объяснительной, достал чистый лист А4 и написал рапорт-доклад на имя начальника отдела, о том что начальник заставы не в состоянии осуществить организацию питания в подразделении, что в свою очередь является грубым нарушением порядка прохождения военной службы. После чего он отнес рапорт лейтенанту, тот прочитал рапорт, по выражению его лица было понятно, что такой поворот событий его не устраивает, но он молча убрал рапорт в стол и произнес:

– Хорошо, я тебя понял, можешь ехать домой.

– Есть.

Непригодин сел в свою машину и отправился не домой, а в медицинский пункт отдела, так как без шуток, желудок действительно беспокоил Непригодина в последние дни. После осмотра дежурным врачом, симптомы у Непригодина вызвали подозрение на гастрит, для подтверждения или опровержение диагноза, его отправили на ФГДС (в простонародье «глотать лампочку»). На следующий день после общего собрания, Непригодин отправился на указанную процедуру, где диагноз оказался серьезней, язва желудка. После того как Непригодин показал результаты обследования, его направили на лечение в «Центр лопуха и подорожника». В свете таких событий командование испугалось, чтобы не поднялось новой шумихи, командир части звонил в госпиталь и просил изменить Непригодину диагноз на гастрит, что в следствии и было сделано. Мир не без добрых людей, к этому моменту у Непригодина и в госпитале, как оказалось, были «сторонники», которые и сообщили о звонке командира. Подробности этой истории будут дальше, а пока… По примеру Непригодина, несколько человек с заставы, решили пройти обследование, оказалось, что гастрит подтвердился еще у пяти-шести человек, и это только тех, кто изъявил желание, остальные просто никуда не обращались. Вот вам и «тяготы с лишениями», вот и прямая связь последствий отсутствия организаторских и управленческих способностей у руководящего состава. Но история огласки не получила, быстренько прикомандировали повара, задобрили народ выходными и все сошло с рук.

Пока Непригодин лежал в госпитале, произошло еще одно событие, но о нем позже. А пока, воодушевленный «коллектив» начал потихонечку рассыпаться. Вовсю шли споры, пересуды, обсуждения друг друга за спинами, косые взгляды, недоверие, обвинения. Так или иначе, спокойствие закончилось. Но, тем не менее, вопреки желания Пискунова, выходные оставили, как и раньше, восемь, возобновили ночные выезды, но все же жизнь изменилась. «Коллектив» разделился на несколько лагерей, те кто поддерживал, кто не поддерживал и мирные наблюдатели. В первых двух лагерях людей было мало, большинство находилось в лагере наблюдателей, оно и понятно, у нас практически вся страна живет по такому же правилу, «вы там делайте, а мы тут из-за угла подглядывать будем, когда что ни будь получиться, зовите, делиться успехом будем», но лучше деньгами. Соседние подразделения и во все напоминали телезрителей, усевшихся у экранов телевизоров в нетерпеливом ожидании очередного выпуска нашумевшего сериала. Соответственно в перерывах между выпусками, активно обсуждали главных героев и размышляли о возможных вариантах исхода истории, и при личной встрече с участниками событий каждый хотел изложить свое «весомое мнение». Как раз такое мнение окружающих, Непригодина ни когда не интересовало, так как чтобы выражать свое мнение, его для начала нужно иметь, а сотрясать воздух в состоянии любой человек. Да и к тому же, что такое общественное мнение? Это мысль навязанная толпе авторитетным человеком, либо группой лиц. Собственно по этой причине, Непригодин прислушивался только к словам ведающих людей. То же самое происходило и в части, рот открывал каждый под видом выражения «личного мнения», но Непригодин и компания, прекрасно понимали, чье они выражают мнение и с какой целью распространяются небылицы.

Сострадальцев тоже было много, своеобразные группы поддержки, выдающие себя за значимых людей, способных оказать любую посильную помощь, но на деле они были такими же наблюдателями, подглядывающими из-за угла. Раскрыли себя и лицемеры, при встрече бегущие с вытянутой рукой, чтобы поздороваться и выказать свое восхищение и «уважение», а потом за спиной, как следует облить помоями, но они это тоже называют – «личным мнением». Описываемый контингент составляли как рядовой, так и офицерский составы, люди везде одинаковы, и совершенно неважно к какому сообществу они относятся. Подразделение и его главные персонажи стали узнаваемы и обсуждаемы, всем было интересно узнать новости с «четверки», как прям с линии фронта. Но Непригодин с Екуниновым спокойно делали свое дело, а всей правды никому ни говорили, давали лишь ту информацию, которую было нужно, оттого им было еще забавней слушать о себе небылицы.