Глава 4

– Генка! – подскочил к идущему подростку паренёк, – тебя Виталий Сергеевич к себе требует.

– Зачем? – удивился подросток. Прошло шесть лет, как оставшись без родителей, он появился среди таких же сирот в закрытом учреждении. Годы взяли своё и вместо пухлого ребёнка сейчас стоял, пристально смотря на своего друга Бориса, изрядно вытянувшийся ввысь паренёк.

– А я откуда знаю. Так что по пути в библиотеку забеги к нему в спортзал.

– Зайду, – ответил Гена.

Через несколько месяцев заканчивается очередной учебный год. Гена учился усердно, старался успевать по всем предметам, но не все они давались с лёгкостью и приходилось часами проводить в библиотеке, изучая дополнительный материал. А что его вызывает к себе тренер по самообороне, его озадачило. Два года назад он вместе с другими ребятами стал посещать обязательные занятия по борьбе, но Гена по телевизору видел соревнования и на борьбу в исходном понимании этого слова то, что преподавали им – малолетним пацанам походило очень отдалённо, даже бои по правилам свободных единоборств, называемыми «боями без правил», сильно отличались от того, чему учил их Виталий Сергеевич.

– Добрый день, Виталий Сергеевич, – зайдя в зал поздоровался подросток.

– А, Гена! Заходи, как раз вовремя, – отозвался из середины зала крепкого телосложения средних лет мужчина. За глаза ребята его звали Шпиндель. Он невысокого, примерно одного и того же роста с ребятами, но обладал такой силой и ловкостью, что проследить произведённое им активное действие с первого раза удавалось не всегда. – У меня к тебе несколько вопросов. При ребятах я не стал спрашивать. Но ответь честно, почему ты не занимаешься? Тебе не интересен мой предмет?

– В смысле, не занимаюсь? – не понял Гена.

– Ген, ваша группа у меня занимается второй год, а только ты так и продолжаешь дурака валять, словно ребёнок, – впервые Гена услышал от преподавателя если не оскорбление, то упрёк, а Василий Сергеевич продолжал, – что ты бегаешь от противника, словно курица с подносом? Почему не отвечаешь? А твои удары??? Они самые слабые из всех. И не скажу, что ты неправильно их выполняешь или силы мало. На тренажёрах ты работаешь с нормальными для своего возраста весами, но вот удары?! Тебе не хватает резкости и скорости выполнения. Но ведь бои с тенью проводишь на отлично. Я лично принимал зачёт и знаю, что ты это можешь! Так ответь, почему ты не бьёшься в спаррингах в полную силу?!

– Я… я боюсь.

– Что??? Ты боишься??? Не смеши меня. Если бы это услышал от Виталика или Бориса, то поверил, но от тебя!!! Ты первым, не умея плавать, прыгнул в воду в бассейне, ты первым и пока единственным в таком возрасте прошёл тест на фобии. И замечу, ни одной фобии психолог Марина Викторовна не зафиксировала. И не смотри на меня так. Знаю я. Общаемся с преподавателями. Так что, говори, что случилось, – преподаватель Виталий Сергеевич не по своей воле поднял этот вопрос. Сегодня вечером ему предстоит тяжёлый разговор с директором учреждения. Единственным, кто замер на одном уровне обучения в его дисциплине являлся Гена и это вопрос существенный. Или со следующего года его переводить в другой класс с иной программой обучения, или вообще исключать из программы подготовки. Ведь предмет, что преподавал Виталий Сергеевич являлся основным и красной нитью проходил через все годы обучения, а неспособный совершенствоваться рано или поздно становился тормозом для остальных воспитанников.

– Я боюсь убить напарника, – прошептал Гена. Мучавшие его первые несколько лет пребывания в этом заведении сны ушли на второй план и постепенно стали забываться. Он с ними справился сам, никому не говоря, что ночью его мучают кошмары. У него появились друзья, тот же Борис, что с невозмутимым видом мог рассказывать фантастические истории. И сразу не определишь, врёт он или говорит правду. Или Игорь, что не раз помогал ему разобраться в хитросплетениях грамматики иностранного языка, что Гене давалось с большим трудом. На память он не жаловался, но произношение хромало. Из-за этого он практически каждый свободный час пропадал в библиотеке, в оборудованном там лингвистическом классе, где находились записи диалогов носителей иностранных языков, что помогало освоить трудный для него предмет.

– Хм. Убить? – пробормотал Виталий Сергеевич. Такого ответа он не ожидал, думал, что ученик не может совладать с собой, настроиться на тренировочный бой, который кстати, Гена практически всегда проигрывал. Думал, может какая психологическая травма, что не выявили многочисленные тесты, но ответ его поставил в тупик. – Хорошо, давай зайдём с другой стороны. Я значительно старше, сильнее и выносливее, чем те, с кем проводились спарринги. Я надену на себя защитную амуницию, какая только есть. Тогда ты проведёшь бой в полную силу? Не молчи. Я всё-таки чемпион мира по армейскому рукопашному бою и уверяю тебя, что умею держать удар.

Гена посмотрел на тренера и недолго думая, кивнул.

– Вот и хорошо. Разминайся. А я пока амуницию натяну.

Через пять минут, в середине зала стояли двое: Гена в лёгкой защитной амуниции и тренер, облачённый в полный комплект защитных доспехов. Из-за этого он выглядел неповоротливым, но Гена знал, что впечатление обманчиво. В библиотеке он находил записи боёв тренера, и они вызывали уважение, когда невысокий боец с разбитым в кровь лицом, победно вскидывал руки над поверженным противником обладающим массой в два раза больше и ростом на голову выше. Таких моментов он отыскал множество и поэтому не стал отпираться, согласившись на тренировочный бой, зная, что это именно его соперник.

– В полную силу… – пробормотал Гена, принимая атакующую стойку.

– Ну что, начали!!! – скомандовал Виталий Сергеевич…

Валентина Сергеевна сидела в своём кабинете, разбирала последние результаты тестов. Скоро в учреждении очередной выпуск. Пятеро воспитанников сделают свой первый шаг во взрослую жизнь. О будущем ребят и девчат она перестала беспокоиться. Все они определились куда пойдут дальше учиться, чем будут заниматься, а за годы нахождения в учреждении их научили многому.

– Валентина Сергеевна! – в кабинет вошёл, практически вбежал один из преподавателей.

– Что случилось? Пожар?

– Нет, не пожар, Валентина Сергеевна, – оценив шутку, ответил Михаил Степанович. – Виталий Сергеевич в медпункт попал.

– Что с ним, сердце? – вставая с места, осведомилась директриса.

– Нет. Медик сказал, что множественные переломы грудной клетки. Его срочно необходимо отправить в город, в больницу.

Валентина Сергеевна подняла трубку внутреннего телефона.

– Игорь Леонидович, да, это я. Уже в курсе? Да, срочно нужна машина. Пусть подъедет к медпункту, – положив трубку, она обратилась к Михаилу Степановичу, – рассказывай, что случилось?

– Тренировочный бой, вроде. По крайней мере он сам сказал, да и штатного медика в спортзал вызывали.

– Он в сознании? Что конкретно говорит? Или опять с тренажёрами перемудрил? – в сердцах разозлилась директриса. Её предупреждали, что преподаватель по «самообороне» фанат своего дела и что только не выдумывает, ради улучшения тренировочного процесса. Даже пришлось поддаться его настойчивости и заказать какой-то суперсовременный тренажёр, имитирующий бой против нескольких противников. И как она знала, это устройство только проходило отладку и настройку, и воспитанники пока не занимались на нём. Вот и подумала, что Виктор Сергеевич переусердствовал, выставил настройки по максимуму, переоценив свои силы.

– В сознании, а что произошло, я точно не знаю.

– Ладно, пошли, поговорим с ним.

Возле расположенного на первом этаже учебного корпуса медпункта толпилось много народа. Среди них преобладали воспитанники. По распорядку как раз время самоподготовки, но под строгим взглядом директрисы толпа зевак быстро поредела.

– Здравствуйте, Николай Петрович, – войдя в кабинет, поздоровалась с медиком директриса.

– А, это вы, Валентина Сергеевна. Проходите. Я как раз закончил осмотр.

– Что с ним? – Валентина Сергеевна кивнула за ширму.

– С Виталием Сергеевичем?

– А есть ещё пострадавшие?! – удивилась директриса. Ей сообщили только об одном раненом.

– Нет, – улыбаясь ответил врач – пожилых лет мужчина с проседью на голове, – у нашего «Рэмбо» множественные переломы рёбер, сколько и сосчитать не смог. Сотрясение мозга. Требуется тщательное обследование. Но при первичном осмотре лёгкие не повреждены. На свет, звук реагирует. Как сам говорит, побывал в глубочайшем нокауте. Хорошо хоть в полной защитной амуниции был, а то бы…

– Понятно, с ним можно говорить?

– Да, но недолго и не кричите сильно, – ухмыльнулся медик, зная нрав директрисы.

– Виталий Сергеевич, как вы себя чувствуете? – в сопровождении медика директриса вошла в соседний медкабинет.

– Валентина Сергеевна, спасибо, теперь лучше, – при виде столь высоких посетителей он попытался встать, но был остановлен медиком.

– Лежите-лежите. Сейчас прибудет машина и вас отвезут в город для дополнительного обследования.

– Я же говорила вам, Виталий Сергеевич, что без специалистов, а тем более в одиночку не заниматься настройкой тренажёра, – не удержалась и высказала своё отношение директриса.

– Это так меня не тренажёр приложил, – натягивая на лицо улыбку, ответил больной.

– Да? Хотите сказать, упали? – съязвила директриса. Она всей душой переживала не только за воспитанников, которых считала своими детьми, но и за тех, кто делился с ними знаниями, что в недалёком будущем помогут остаться в живых.

– Ну, да, упал, – немного подумав, ответил тренер, – но после пропущенных во время тренировочного боя ударов. Вы же сами, Валентина Сергеевна просили обратить внимание на Гену из шестой группы.

– Это воспитанник вас так? – удивился медик.

– Извините, можете оставить нас наедине? – обращаясь к Николаю Петровичу, произнесла директриса. Врач хоть и бывший военный хирург, но не посвящён в особенности учреждения.

– Да-да. Конечно. Я как раз собирался уточнить, где машина, – заторопился медик.

– Рассказывай, – усевшись на стул, потребовала Валентина Сергеевна. Случай оказался неординарным. Она припомнила личное дело Гены из шестой группы: находится в учреждении с раннего детства, средние показатели во всём, в том числе физической подготовке. Успеваемостью не блещет, но и не в числе отстающих. Обычный такой середнячок, не выделяющийся из общей массы.

– Что рассказывать, – осторожно вдохнул Виталий Сергеевич, дышать ему трудно, едва только делал вдох, как морщился от боли из-за сломанных рёбер, – как выдалось относительно свободное время, вызвал к себе воспитанника. Хотел с ним поговорить, вывести на откровенный разговор, узнать, почему плохие результаты по моему предмету. Физические показатели в норме, психосоматическая реакция в норме, но…

– Виталий Сергеевич, говорите по существу, я помню, почему просила обратить внимание на Гену «семь ноль», – в учреждении, кроме данного при рождении имени использовалось ещё и кодовая аббревиатура, состоящая из числового обозначения. Гена Провоторов вместо упоминания фамилии в официальных документах получил обозначение «Семь ноль» или «Семьдесят».

– Хорошо, начну без предисловия. Если коротко, для него соперников среди его возраста нет. Хорошо, что послушался и нацепил на себя всю защитную амуницию, а то бы только нашли мой хладный труп.

– Подробнее.

– Реакция быстрая, удар молниеносный. Силы не хватает, но компенсирует идеальным выполнением приёма, – быстро заговорил Виталий Сергеевич, – я сначала не поверил, что получил на первой же секунде удар в грудь, пошёл в атаку, но потом помню, что пропустил двойку и всё… Очнулся, когда Николай Петрович в чувство привёл. Глубокий нокаут, одним словом и самое интересное, я так и не смог нанести ни одного удара.

– Ясно, по завершению лечения составьте докладную записку и подробную. С описанием, что и как говорили с ним. Это важно, вы понимаете?

– Куда уж не понимать.

– Валентина Сергеевна, – в медкабинет вошёл врач, – машина прибыла.

– Да-да, мы закончили. Пойдёмте Виталий Сергеевич.

«Надо график занятий пересмотреть», – думала она, смотря вслед удаляющейся машине, а потом взгляд нашёл стоявшего неподалёку Гену.

– Гена! Подойди сюда. Мне с тобой надо поговорить.

– О Виталии Сергеевиче?

– И о нём тоже, – директриса внимательно следила за реакцией воспитанника, но она оказалась иной, чем предполагала. Она думала, что воспитанник станет оправдываться, говорить, что не хотел, так получилось, но Гена спокойно смотрел ей в глаза. – Пойдём, пройдёмся немного.

Директриса не знала с чего начать разговор, но Гена заговорил первым.

– Я говорил тренеру, что боюсь драться с друзьями в полную силу, но Виталий Сергеевич меня убедил, что защитная экипировка и разница в возрасте сравняет наши шансы.

– Не волнуйся, Виталий Сергеевич скоро поправится, и он мне сам сказал, что не в обиде на тебя, а даже рад, что так получилось.

– Рад?

– Конечно, Гена. Насколько знаю, ты первый, кто отправил его на пол.

– На татами, – поправил Гена.

– Да, на татами. И он очень горд, что у него такой ученик, что превзошёл самого преподавателя.

Гена улыбнулся. Приятно было слышать похвалу в свой адрес. Он думал, что на него сейчас будут ругаться, может быть накажут, но этого не случилось и он в душе ликовал, что заслужил похвалу от самой директрисы. Ребята за глаза её называли Шапокляк, но не старуха, а просто Шапокляк. Её пронзительный, колючий взгляд редко кто мог выдержать, но Гена не боялся смотреть ей в глаза. Он видел в них столько жизненного опыта, что становилось страшно.

– О чём задумался?

– Ни о чём, мне можно идти, а то время самоподготовки заканчивается, а я так и не успел позаниматься в библиотеке.

– Хорошо, Гена, иди.

Валентина Сергеевна вернулась в свой кабинет, открыла дело: «Гена семь ноль» и углубилась в изучение. За десяток лет существования учреждения проявился первый случай великолепных задатков бойца-ликвидатора. Одного знания единоборства мало, но это уже что-то. Из сейфа она извлекла памятку-инструкцию, разработанную в одном из секретных ведомств, пролистнула несколько страниц. Остановилась на пустой форме докладной записки и стала медленно её заполнять:

ФИО: Гена семь ноль

Возраст полных лет: двенадцать

Тест Сонди: норма

Тест Люшера: норма

Диагностика по Айзенку: сангвиник

Тест Леонгарда-Шмишека: выше среднего

Тест Холла: эмпатия

Тест на реакцию: до 150 мс

Тест на внимание: девять из десяти

Тест на лингвистическую интуицию: три…

Тут Валентина Сергеевна остановилась, повторно посмотрела на данные тестов. Нет, не ошиблась. В результате теста на лингвистическую интуицию стояла оценка «три», самая низкая, что она, когда только видела. Подняла итоги предыдущих учебных годов и убедилась, что ошибки нет. Гене с большим трудом давались предметы, связанные с лингвистикой. Из-за этого средний балл у воспитанника выглядел очень низким. По предметам: русский язык, литература, английский язык, французский, испанский, оценки едва дотягивали до «удовлетворительно», но остальные предметы, если не брать прикладные и специальные, имели твёрдое «хорошо» и «отлично».

– Теперь понятно, почему он выглядит серой мышкой и не сразу его заметили. Не на те предметы делали упор. Не даются ему иностранные языки, и чтобы не отставать от согрупников, он много времени проводит в библиотеке, теряя тем самым уверенность в себе и самое главное время. Ладно, переключим его на то, что лучше всего получается, – вслух произнесла свои умозаключения Валентина Сергеевна и принялась составлять индивидуальный план занятий для Гены семь ноль.