Глава 3
Бойтесь своих желаний…

– Я не понял… – Капитан Иволгин уставился на Маркова С. А. выпученными глазами. Сделал несколько шагов вперед, а затем, сурово сдвинув кустистые, выцветшие брови, спросил, – Это что за бомж, Степан? Ты тут что, бомжей привечаешь? Поди еще и спиртом подпаиваешь?

Глаза его были выпучены не только по причине изумления, хотя это тоже имело место быть, они у капитана сами по себе такие. Слегка навыкате.

Слегка… Нет, переформулирую, пожалуй. Просто навыкате. Того и гляди, вывалятся, как у мопса. Еще красные прожилки расползлись сеточкой по белкам. Б-р-р-р… Действительно неприятный тип.

Когда Иволгин открыл дверь и вошел в помещение морга, он, естественно, сразу уткнулся в меня. Вернее, в нас с патологоанатомом.

Однако, мой внешний вид показался ему не заслуживающим доверия, поэтому в ту же секунду капитан переключился на Маркова С. А., рассудив, что все претензии по поводу присутствия посторонних нужно адресовать именно ему.

Я слегка прищурился, пристально разглядывая полицейского. Чтоб оценить ауру, мне нужно переключится на свое, настоящее зрение. Ну да… Щитовидная железа очень сильно не в порядке. Тебе, милок, жить-то осталось не особо долго. Пьянка, обжорство, нервы. А ты всё карячишься, свою значимость пытаешься доказать.

Естественно, ничего такого вслух я не сказал. Вот уж что-что, а жизнь какого-то дурака-полицейского меня очень мало волнует. Людишки вообще дохнут как мухи, что ж теперь. Бабочки-однодневки. По моим, конечно, оценкам и меркам.

Иволгин перевел взгляд с патологоанатома на пустые каталки и его проняло окончательно:

– А где труп? Труп где, я тебя спрашиваю?!

У капитана отвис подбородок, мелко задрожала нижняя губа, будто он вот-вот расплачется, лицо стало обиженное, как у ребенка, которого лишили сладостей.

– Где труп, сволочь ты такая? Ты куда труп Забелина дел, Стёпа? Меня не было меньше часа! Ты спился окончательно, не пойму?! Совсем мозги отказали?

Марков С. А. шумно втянул воздух ноздрями, собираясь ответить, однако полицейский, которого отсутствие трупа сильно взволновало, не стал дожидаться пояснений. Он рванул вперед, едва не сбив нас с патологоанатомом с ног. Мы стояли как раз на его пути. Меня Иволгин вообще оттолкнул рукой в сторону и двумя козлинными прыжками скаканул туда, где по его глубокому убеждению должен спокойненько лежать Забелин-младший.

– Степан… Стёпа… – С надрывом простонал полицейский.

Он замер возле пустой каталки, рядом с которой валялась простыня, уставившись в одну точку. Весь его внешний вид выражал скорбь и уныние.

Иволгин развел руки в стороны, словно птица, которая собирается взлететь, вмахнул ими несколько раз и снова повернулся к нам. Лицо у него при этом было несчастное-пренесчастное.

– Где тело мажора? Ты понимаешь, нас его папаша просто зароет. Мало того, пацана спасти не смогли, так еще и тело просрали. Ты что, Стёпа, потерял труп?

В этот момент взгляд капитана переместился с патологоанатома на меня. Наверное, он заподозрил в краже покойника мутного гражданина, стоявшего посреди морга босиком, в одежде с чужого плеча. Переместился, остановился, а потом… Иволгин нервно икнул, протер глаза и снова кинул. Потряс головой, но ему это не помогло.

– Черт… – Тихо высказался за моей спиной Марков С. А. – Сейчас начнется. А я предупреждал.

– Это… это что? – Иволгин ткнул в мою сторону пальцем.

Видимо, когда он вошел в помещение и увидел босоногого, одетого в какое-то непонятное тряпье парня, на самом деле решил, что злобный патологоанатом привел в гости маргинала. Соответственно, мою физиономию капитан внимательно не рассматривал, а значит сходства с потерянным трупом не обнаружил.

Потом начались мучения и страдания из-за пропавшего покойника. Человеку, в общем-то некогда было включить голову, сопоставить факты, подумать нормально мозгом. Ну или хотя бы получше разглядеть того, кто находится в морге вместе с патологоанатомом. То есть меня.

Сейчас же глаза капитана смотрели ровно в мое лицо и судя по бледности, которая начала расплываться по его физиономии, лицо это он, наконец, узнал.

– Но как? Он… Он ведь… Я не понял… А… Ну…

В отличие от Маркова С. А. полицейский в обморок не упал. Хотя впечатлился, конечно, знатно. Он открывал рот, снова закрывал, потом опять открывал. Все это сопровождалось невразумительным мычанием и междометиями.

– Товарищ капитан… – Патологоанатом тяжело, обреченно вздохнул, собираясь, видимо, озвучить удобоваримое объяснение.

Он шагнул вперёд, аккуратно оттесняя меня плечом. Решил взять весь «удар» на себя. Я с интересом покосился на Маркова. Какой забавный человек…

Даже любопытно, что он скажет? Сложно, наверное, найти оправдание тому факту, что у тебя по моргу вполне бодро перемещается «труп».Однако придётся свое любопытство оставить неудовлетворённым.

Мне очень не хотелось тратить время на глупые человеческие разговоры о том, что может быть, а чего не может. Поэтому я решил вмешаться. Причем вмешаться, минуя этап с детальным выяснением случившегося. Не́когда. Я должен уничтожить след, по которому за мной отправят погоню.

Насколько быстро это случится? Не знаю. И случится ли вообще, тоже не знаю. Прежде я не оставлял свой пост даже на минуту. Должность Владыки Ада – крайне неблагодарная штуковина, сплошные переработки.

Значит так… перейдём к самому главному. Капитан мешает, нужно его отвлечь на кое-что гораздо более интересное. Я в несколько шагов преодолел расстояние между мной и полицейским, положил ему руку на плечо, заглянул в глаза и проникновенно спросил:

– Привет, капитан. В чудеса веришь?

Что любопытно, во взгляде Иволгина не наблюдалось страха или желания разобраться, найти истину. Там плескалась и бурлила обычная человеческая жадность.

Марков С. А. был прав. Мент еще не до конца понял, каким образом сын Забелина оказался жив, но уже лихорадочно прикидывал, что можно выудить полезного из сложившейся ситуации. Полезного, естественно, для себя.

– Ты… Вы… Антон Сергеевич… Ох… Чудо, да? А эти уроды вас… – Иволгин сделал таинственный вид, высунул голову из-за моего плеча, и, бросив нарочито гневный взгляд в сторону бедолаги патологоанатома, продолжил. – Они ж вас это… В покойники записали. Переохлаждения, говорят… А сами…

Мент подался вперёд, наклонился ко мне, едва не уткнувшись носом в мою щеку, и жарко, обдавая кожу горячим, пахнущим прокисшей едой дыханием, зашептал:

– Они вас резали! Да! Массаж сердца. Ага. Брешут, сволочи. Поди, папины конкуренты денег дали. Ага. Но вы не переживайте, я вас спасу. Теперь вы в надёжных руках. Папа будет наверное, очень рад, да? Вы уж не забудьте тогда, Антон Сергеевич, кто вам помощь оказал.

Ощущения от близости этого человека были настолько неприятные, что я, не выдержав, немного отодвинулся.

Ну что ж… Марков С. А. неглуп. Он верно описал поведение капитана, когда тот узнает о чудесном воскрешении мажора. Это хорошо. За недолгое время, проведенное в морге, я решил, что мне, как любому приличному злодею, не помешает приспешник из числа людей. Марков С. А. еще не знает о чести, которая ему выпала, но теперь он – мой личный человек.

Кстати, да. Я – злодей. И по официально признанной версии, и по собственным ощущениям. Пару раз читал, что пишут обо мне в мире смертных. Ну… Не знаю как это расценивать: комплиментом или бурной фантазией. Впрочем, люди обожают преувеличивать то, о чем не имеют ни малейшего понятия.

В былые времена Падшие проявлялись более активно. Мы приходили во снах, обманывали, соблазняли, сбивали с пути. Интересно жили, одним словом. Не то, что сейчас. Вот и остались от прошлых веков последствия в виде страшилок. Хотя, скрывать не буду, боятся нас действительно надо. Особенно меня.

Я – часть той силы, что вечно хочет зла… Гёте так восхитился моими словами, что решил приписать их себе, когда творил своего Фауста. Но сейчас не об этом.

– Антон Сергеевич, вы не переживайте. Я вас заберу отсюда. Отвезу к папе. Папа будет очень рад, да? А эту чертову больницу, мы с вами раком поставим. Ага. – Бубнил без остановки полицейский.

Мы с ментом стояли на приличном расстоянии от Маркова С. А., соответственно, патологоанатом не слышал деталей нашего разговора. Хотя очень старался. Вытягивал шею, крутил головой, пытаясь разобрать, о чем идет речь. Еще пару минут и человек решит вмешаться, а это будет крайне неуместно.

Поэтому я не стал затягивать, сразу перешел к тому, что всегда работает идеально – усмехнулся, затем снова посмотрел в глаза Иволгину и медленно, тягуче произнёс:

– Чего ты желаешь больше всего на свете, капитан? Скажи мне. Произнеси свое желание вслух.

– В смысле? Прямо желание? Настоящее? – Растерялся Иволгин.

В следующую секунду он «поплыл». Его глаза затуманились, дыхание замедлилось. Немного. Совсем чуть-чуть.

Это – эффект от моего Флёра. Люди слишком слабы, чтоб выдержать его, они сразу впадают в состояние похожее на эйфорию. И неважно, что сейчас я в обычном человеческом теле. Неважно, что у меня нет тех возможностей, которые имеются дома. Мое имя – Лучезарный, сила всегда при мне.

– Чего ты желаешь сильнее всего, капитан? – Повторил я, гипнотизируя мента взглядом. – Давай, расскажи свои самые потаённые, самые грязные мыслишки.

– Сонька… Сонька, сука, достала. Сил нет никаких. – Иволгин снова перешел на шепот. Он смотрел на меня, как кролик на удава, и не мог оторваться. Не хотел отрываться. – Я ради нее Машку бросил. Мы с Машкой двадцать лет жили душа в душу… А тут эта появилась. Сиськи, жопа… Молодая. Вся из себя такая секси. Ну и понесло меня. Машку бросил. Выгнал на улицу. На Соньке женился. А теперь совсем спасу нет. Она же, сука, оказывается на квартиру в Москве повелась, на денежки. Я взятки беру. Да…

Капитан резко осекся, уставившись на меня стеклянным взглядом. Лицо его стало растерянным. Видимо, даже под действием Флёра, который в данный момент окутывал полицейского словно кокон, ментовской мозг с трудом сообразил, что озвучивать подобные признания постороннему человеку немного странно. С чего бы ему вообще говорить о своих грешках какому-то мажору? Однако уже в следующее мгновение взгляд Иволгина снова затуманился и он продолжил каяться:

– Взятки, ага. Смотря какой вопросик. Если попроще, так и полтинника хватит. А если нужно решать через чины повыше, то не меньше пары сотен. Мигранты там всякие. Понимаешь, да? Или тут вот недавно одному парню надо было характеристику отличную написать. А парень – клейма негде ставить. В общем, Сонька, сука, со мной из меркантильных интересов связалась. А теперь пилит, пилит, пилит… Все ей денег мало. То на ноготочки, то на платьишко, то на поездку в Дубай. В Дубай! Я сам, между прочим, дальше Анапы хрен бывал.