У руководителя

Я как можно резвее подполз к решетке, надавил на неё, сжав своими пальцами её прутья. Она поддалась очень неохотно, сразу чувствовалось, что снимали её только когда вставляли давным-давно. Сначала просунул руки в образовавшийся вход, потом локтями оперся, чтобы вытащить тело, схватился свободной ладонью за край выхода, вытащил ноги, после чего захлопнул крышку одним решительным движением, сразу спрыгнув на пол. Теперь я полностью на месте. И могу сделать всё что нужно.

Начну с разминки шеи.

Наклон головы влево-вправо и хруст в позвонках придал удивительную легкость и чистоту в мыслях. Чтобы их обратно загнать в голову, я поторопился к комоду. К комоду, который, как оказалось, был самой большой мебелью в этом кабинете.

Пусть здесь работал глава городского банка, мебели вокруг мало. Перед огромным окном для такой комнаты стоял стул хозяина кабинета, напротив огромный, дубовый стол. К нему повернуты пара других стульев, поскромнее чем у главы банка, слева от них комод, высотой в два моих полных роста, справа, кроме дырки для вентиляции откуда я залез, вообще ничего. Рядом со входом кабинета стол с вазой, едва не опрокинутая здешней куртизанкой. Взглянув на него, только тогда я заметил рядом с ним какой-то вход, покрашенный точно такой же известью что и стены. Чутье вора мне подсказало проверить это открытие. Благо было не сложно – вход не закрывался толком, нужно лишь повернуть углубление за место ручки и обнаружить за спрятанной дверью одежду, какие-то бумаги, свитки и непонятный хлам. Персональная кладовая. Неплохо. Только спрятаться некуда. Что очень плохо. Мотнув головой и вернув всему первоначальное состояние, я поторопился к комоду. Я не знал насколько долго провозиться хозяин кабинета. Зато теперь мог сказать точно, что не надо рассчитывать на здешнюю кладовую. Она даже не закрывалась изнутри.

Встав перед ужасающим зверем, что звалась картотекой, я начал его потрошить. То есть аккуратно, насколько это возможно быстро сделать, осматривать её внутренности ящиков. Начинающиеся на букву "В-".

Ворнель.

Эту фамилию мне нужно найти прямо сейчас.

Данный ящик я нашел быстро. К великому сожалению моего роста, мне пришлось запрыгнуть на мебель, свеситься с неё, придерживаясь рукой за одну из многочисленных ручек деревянного монстра, выдвинуть нужную часть и вниз головой начать осматривать содержимое находки.

Я был готов ко всему. Но не к отсортированным документам по номеру приказа в момент их поступления.

Двадцать семь номеров. Двадцать семь деревянных, тонких перегородок. На них цифры. И пергамента в каждой секции прорва.

Я скривил губы. Много же наплодилось людей на фамилию, начинавшуюся на букву "В". Хотя нет, вру. Оказывается, тут ещё есть те, кто ещё на последующие четыре буквы начинают фамилии. Я глубоко вздохнул. И резво, быстро, резко начал перебирать документы, двигая лишь одной рукой, с каждым движением чувствуя, как кровь в голову начинает приливать все больше и больше.

Двадцать семь приказов. Все документы начинаются на соответствующий приказ, в котором они находятся внутри ящика. Я вспомнил нужный мне номер. В грёбаных листках, что я украл из особняка Ворнель было расписано всё и эту чушь я прочитывал десятки раз, стараясь запомнить абсолютно всё. Однако нужного приказа не было. Его словно не существовало.

Я выдвинул ящик ещё сильнее, ногой оперся о него, чтобы хоть как-то облегчить страдания моей опухшей головы.

Одна из перегородок блеснула числом, очень похожую на нужный мне номер. Остановился на ней, начал рыскать в её стопочке. Ворнель. Пропала и не находиться. Что-что, а я с уверенностью могу сказать, что нужный мне документ здесь. Лоунс был по-настоящему пунктуальным ублюдком, все документы держал там, где они должны были быть. Потому я доверился его аккуратности.

И нужный мне пергамент я нашел сразу. Почти. Где-то в середине всех бумаг. Со своим номером, со своим конвертом. Но глубоко, ближе ко дну. Запечатанный. И явно спрятанный.

Должен признать – Лоунс удивил. Скрыл нужный мне документ таким образом, что номера приказов на перегородках, между которыми оно покоилось, являлись интервалом для места поиска. Все остальные документы имели точно тот номер, под которым те лежали. Но не этот. Этот ещё был согнут надвое, затерялся среди своих более длинных собратьев. Я прочитал фамилию два раза, чтобы точно убедится в правильности своей находки.

Ворнель.

Предупреждение из пяти поспешных шагов за массивной дверью заставили мои уши расправится.

При первых из них я прижал конверт к груди и закрыл ящик. Третий, четвертый я спрыгнул на пол в поисках укрытия. Пятый меня прижал к столу с невидимой стороны от двери. Последующий звук мне сказал заткнуться и прекратить дышать.

– Уволить бы урода… – сказал сам себе Лоунс, громко зайдя в кабинет и захлопнув дверь.

Будь добр – уволь себя на пару мгновений. Вернись когда я отсюда уйду.

– Так… На чем я остановился?

На том, что мне помешал отсюда выйти.

Мужчина резво пробежал к своему рабочему месту. Чем ближе он становился ко мне, тем аккуратнее я миновал противоположную, боковую сторону стола. Когда он присел на своё кресло, я очутился прямо перед ним, прижавшись к разделяющей нас деревяшке прямо напротив входной двери. Надеюсь, он никого сюда не пригласил. Будет обидно начинать всю затею с превосходной, вечерней мокрухи.

– Продолжим… – пробубнил про себя Джешош, что-то перекладывая и ложа перед собой.

Мне показалось, что Лоунс очень быстро добрался до второго этажа, где и был заведующий хозяйством банка. Все вопросы по состоянию здания, его чистоте, исправности дверей и разной мелочи, в том числе связанные с присутствием крыс, решается через него. Хотя, возможно, он дошел лишь до секретаря своего. Жаль. Лучше бы прогулялся.

Перо в руках банкира снова начало черкать пергамент. Я отчего-то подумал, как странно что такой пунктуальный человек в своей профессии как Лоунс делает работу в последний момент. Не девок же он всё время трахал. Хотя, опять же, его кабинет частенько пах выделениями соитий. Тот ещё гоблин в обличье человека. Мне бы так.

Я притаился, думая о его везении. Вдруг мужчина резко встал, направился к потайной двери. Если бы он внимательнее смотрел по сторонам, то наверняка заметил бы мою пятку, что скрывалась за углом стола. А это проблема. Прятаться так долго не получится. Значит надо что-то придумывать.

Я посмотрел на его стол, пока он шарился у себя в кладовке. Пару пергаментов, чернильца, перо в ней. Теперь все эти канцелярские принадлежности во мне вызывали легкую ностальгию по временам, когда научится писать было той ещё проблемой. Вообще, как оказалось, писать людям лень. Винить их в том сложно – сам черкаю только в исключительных случаях. Потому я решил взять одну из бумаг на столе, дабы вызвать ситуацию, которую никак не ожидает мистер Лоунс. Я аккуратно потянул один листок со стола, как за ним потянулась вереница других.

Их шелест для моих ушей являлся криком "Вор!".

Я спрятался быстрее, нежели на меня обернулся Лоунс. Я едва не зашипел, оттого как совсем не заметил ещё листки пергамента на том что крал – всё они слегка закруглены от чернил. Я вслушался, что делает банкир. И с негодованием повторил свой маневр относительно него.

Снова пришлось прижаться к столу с другой стороны. Невезение так и прёт. Ещё раз скрестись по какой-нибудь поверхности не стану – люди после такого сразу под ноги смотрят чаще и в темные углы заглядывают. Не стану я рисковать особенно в таком закрытом месте. Я прислушался к тому, что творит мой оппонент по пряткам.

Он что-то долго писал. После чего сделал пару прочерков, сам себе что то буркнул и снова встал.

Направился он теперь в другую сторону. В сторону комода.

Открыв в нем какие-то ящики, начал искать документы. Я перебрался на другую сторону. И когда осторожно выглянул на стол, пришлось затаить дыхание. Ибо точно мог запищать от восторга.

Совсем недалеко от меня стояла чернильница. В ней перо. Они иногда переворачиваются, оставляя ужасное пятно на документах. Такое вызывает настоящий гнев, ярость здешних работников. Они потом куда-то убегают, обычно. Я посмотрел на спину мужчины. Потом снова на перо в чернильнице. Оно стояло хорошо, именно на деревянной поверхности стола, просто так не перевернешь. Однако рядом были листы. Лоунс небрежно кинул пачку документов на стол. Он почти не оборачивался на мой угол, откуда торчал мой нос. Я подвинул чернильцу поближе к краям листов. Очень аккуратно вышел за спину банкира, придвинул документы ближе к пергаментам, что соприкасались с моим черным, жидким орудием канцелярии. Он достал ещё какую пачку документов, уже чуть осторожнее положил их на стол. В его поле зрения я не попал – спрятался за угол. После чего высунул свой нос, и пока он закрывал ящик, перевернул чернильницу, что якобы случайно задела уголок бумаги пером. Да так, что всё содержимое вылилось на писанину Лоунса.

Я прижался к столу. Стиснул зубы, чтобы не засмеяться. Хотя скорее не загоготать.

Когда он повернулся и заметил что произошло, я услышал вначале звук похожий на начало ураганного ветра, а затем громкое, всем известное ругательство. Касалось оно проститутки в обиходе мужицкого жаргона.

Согласен, мужик. Это жестоко. Почти так же, как заставлять меня прятаться за столом и лежать в неудобной позе в вентиляции, пока ты тут наслаждался приятной компанией.

То я называю справедливостью. Подобное не касается меня, если я остаюсь в минусе.

– Сука! – крикнул мужик, убирая испорченные чернилами листки.

Честно, кажется, будто меня ругает.

Но это тоже справедливо. Ибо я отношусь к крику, как человек к таракану. Неприятен, но жить можно.

Лоунс убрал три-четыре листа со стола, выругался совсем непонятно ещё пару раз в нос и обошел стол. Я снова начал от него убегать за углы. Приятно что света мало – думаю, при свете дня он бы меня давно заметил. Мужчина ненадолго залез в кладовую, чем-то промокнул листы и снова заорал:

– Блядь!

После чего зашипел, с силой смял листы у себя в руке и кинул их в сторону. Как же приятно после такого было слышать звук открываемой двери, вместе с удаляющимися шагами главы банка. В таком случае я даже засмеяться посмел. Негромко, правда. Понимая, что мой шанс всё прочитать и вернуть бумагу на место наступил, я немедля начал рассматривать конверт в своей руке. Он у меня немного стал влажный от пота на пальцах, однако свою форму сохранил, что радовало. Ибо с самого начала я хотел вернуть конверт в комод для предотвращения неприятных казусов и возможного скорого расследования.

Мои глаза уставились на аккуратно сложенный пергамент в руке. После чего я моргнул, прищурился, пригляделся к запечатанному гербу банка.

Мотнул головой. Понюхал воск на стыке краёв язычка с самим конвертом.

Решил сравнить запах со старыми запечатанными конвертами. Снова забрался на комод, открыл тот ящик что открывал ранее. Нашел те бумаги, с которыми соприкасалась нужная мне и понюхал их пломбы.

Дело принимало хреновый поворот.

Конверт мисс Ворнель скрывали без её ведома.

Я перепрыгнул на стол хозяина банка, слегка нагрел пломбу над свечой, достал свой кинжал, поддел воск чтобы осторожно открыть бумажку. Получилось. Открыл лист и удивился от объема текста перед собой.

Две строки. На первой написано "Джозефина". На второй номер, что я немедленно запомнил. Всего пять цифр.

Ниже ещё подписи Лоунса должны быть, но я то делаю всё неофициально, потому могу пройти как персона королевской крови. Я засунул лист обратно в конверт, нагрел пломбу с внутренней стороны. Подумал что схватится, но плавали там херы и русалки. Один раз чиркнув по голове ногтем, немедля бросился к ящикам стола Лоунса. Повезло всё найти сразу. Взял немного воска из них, я нагрел их до обожжения пальцев, прилепил к пломбе с нужной стороне и всё. Готово. Резво запрыгнул на комод, положил конверт туда, откуда его взял.

После чего немедля бросился к вентиляции. Вышло чуть больше шума, чем хотелось бы, но в свою скрытую тропу в здании я попал. И никто, ничего не заметил.

Однако мне всё равно пришлось притаиться. Из-за собственных мыслей, ибо моё наблюдение меня не то чтобы напугало, но заставило обдумать дальнейшие действия.