Леопольд поднес руку Риты к губам, уставившись прямо в глаза:

– Рита Свои, лучшая репортерша нашего любимого журнала, какая честь!

Впрочем, его голос звучал язвительно и холодно. А глаза… Ей сразу же захотелось убежать.

Сыночек остановился и поглядел на нее так, словно прикидывал, как поудобнее схватить и утопить в озере.

– Сучка! – крикнул он, тыкая в нее пальцем.

– Простите его, Ритуля, вы понимаете… наш сынок просто много читает, и случайно прочел статьи про вас из враждебных вашему журналу газет, – улыбнулась Элеонора. – Вы же не обижаетесь на ребенка?

Ее прозрачный взгляд прожег молодую женщину насквозь.

– Конечно же, нет, – мило улыбнулась Рита. – У вас очень красивый сын.

Оба супруга немедленно просияли.

«Но держите этого малолетнего выродка от меня подальше!» – про себя добавила она, жалея, что не может сказать это вслух.

– Тогда прошу вас, – женщина по-свойски взяла ее под руку, и они двинулись по посыпанной гравием дорожке вдоль клумб с яркими, изысканными цветами.

Рита поднесла бокал к губам, чувствуя себя приговоренной. Все ее чувства вопят, что в вино что-то подмешено!

– Дорогая? – Леопольд наливает жене из той же бутылки. У Риты немного отлегло от сердца – ну не стал бы он травить свою жену! Значит, яд исключается!

И что у нее за странные мысли? Не следовало снова на ночь смотреть фильмы ужасов.

Вкус вина показался ей немного странным, но она мужественно пила, стараясь еще при этом не кривиться, и даже улыбалась.

– Сегодня нам позвонили из вашего журнала, – продолжал вести непринужденную беседу де Ноблэ, наклоняясь к Рите. Она почти ощущала его дыхание, видела каждую черточку идеального хищного лица, блеск страшных серебристых глаз. Нет, сами по себе глаза были очень красивы, но взгляд… Жестокость, надменность, властность и вспыльчивость. И все это подернуто изморозью. Словно ледяные окошки сумасшедшего дома. – Нашей семье предлагают выбрать постоянного репортера для освещения различных светских мероприятий, которые мы курируем. И вообще, «Женские штучки» всегда ставит статьи про нашу семью на первую страницу. Так что… возможно, мы захотим выбрать вас.

Его взгляд полоснул по ее лицу, как бритвой:

– Что вы думаете по этому поводу, Рита?

Сердце стукнуло и упало вниз.

«Это ж такой шанс! И я наконец-то смогу достигнуть высшей точки в моей карьере!»

– Я была бы… очень рада, – искренне ответила женщина.

– Для вас ведь это важно, Рита? – он еще ближе наклонился к ней. Неожиданное ощущение пронзило сознание – чувство полета. Кровь словно превращалась в фейерверки, в бурлящее шампанское, которым выстрелили в воздух.

– Да, – шепнула она в ответ, ощутив, что губы перестали ее слушаться. Все вокруг словно стало иным. Оно завораживало, сияло, гипнотизировало, дарило ощущение счастья и раскованности. Изящные очертания мебели, горшки с цветами, несколько статуй.

«Чем они меня опоили? Зачем?!» – последняя связная мысль умерла с легким писком.

Леопольд схватил ее за руку и помог встать из-за стола.

– Элеонора, куда? – повернувшись к жене, улыбавшейся с выражением экстаза на нежном лице, уточнил он.

– В мою спальню, – ответила белокурая женщина.

Рита с трудом осознавала реальность. Ей казалось, что она не идет, а мягко плывет по воздуху. И все вокруг – совершенно.

Спальня Элеоноры де Ноблэ была одновременно нежной, женственной и немного аскетической. Ничего лишнего, но то, что есть, идеально и безукоризненно. В изысканном дизайне преобладает цвет слоновой кости и золота.

– Ритуля, тут все свои, думаю, тебе можно снять костюм, – вкрадчиво обратился к ней Леопольд.

Она машинально повиновалась, расстегнув пару пуговиц пиджака. Аристократ, стоявший сзади, помог расстегнуть остальные, и медленно повесил его на спинку стула.

– О, вот это фигурка! – произнес он, обходя вокруг высокую, стройную женщину. – Неплохо, очень даже неплохо!

Она стояла и смотрела, как они рассматривают ее. Как какую-то вещь. Нет, как породистую вороную кобылку, на которой оба собираются проехаться.

Оба.

Проехаться.

Страх липкой волной сжал сердце.

Но возбуждающее средство (или какой-то наркотик), подлитое в вино, снова заставило сознание вспыхнуть множеством золотых искр – словно ветки, горящие в огне, пнули ногой.

– Думаю, что вы можете снять с себя… все, – шелковым голосом произнес мужчина. Он взял свою трость, с которой любил щеголять (хотя по ее мнению трости устарели еще два века назад) стоявшую возле стены, и провел ею – очень чувственно – по ее ноге вверх, затем набалдашником, углубляя, надавливая, усиливая касание. Словно хотел изнасиловать ее этой штукой. Затем поднял выше, задирая короткую юбку.

– Ах, какие красивые трусики! – произнес он цинично. Но в его сузившихся глазах уже проявилась страсть. Словно отражение пламени костра.

– Элеонора, как тебе? – Леопольд обернулся к жене, которая стояла, тяжело дыша, с покрасневшими губами и порозовевшими щеками. Под действием того же наркотика. Ее высокая грудь вздымалась. – Простенько… но мне нравится.

Трость проникла под лифчик. И разорванная деталь женского туалета оказалась на полу.

– Замечательно, – со вкусом произнес мужчина, поглаживая головой змеи ее грудь. – Совсем как у девочки. Тебе нравится? – с нескрываемым интересом спросил блондин, поднимая руку к своим длинным волосам и распуская хвост. Длинные платиновые пряди растеклись по сильным плечам.

– Нет, да… – прошептала женщина, полузакрыв глаза. Потому что желание пронизывало насквозь, увлажняя шелк нижнего белья.

Леопольд швырнул трость в строну, на пол, схватил Риту и опустил на стол. Быстро содрал всю оставшуюся одежду с них обоих, расстегнул штаны, схватил ее за обе ноги и потянул на себя. Устроив ее так, чтобы длинные ноги обнимали его талию. Затем запрокинул ее ноги себе на плечи.

– Иди сюда, Элеонора, – мягко шепнул он.

Та покорно кивнула и приблизилась.

– Поласкай ее, приготовь для меня!

Леди наклонилась над распростертой на беломраморном столе женщине. Нежно поцеловала, лаская обнаженное тело золотыми волосами, которые освободила из прически. Длинные пальцы с безукоризненным маникюром обхватили грудь, потеребили соски. Нежные губы сосали уста, язычок проник внутрь и стал ласкать язык несчастной, одурманенной жертвы.

Рита ответила – она не могла не ответить. Наркотик вспенил кровь. К тому же, женщина боялась, что это не только наркотик, но и желание!

Тем временем Леопольд раздвинул ее ноги и проник внутрь двумя пальцами, поглаживая другой рукой ее интимное место, надавливая на чувствительный бугорок. Ритмично, умело.

Губы Элеоноры спустились вниз, лаская и облизывая ее соски. Пальцы ласкали ее плечи, шею, грудь, спускались на тонкую талию.

Она была нежна и очень умела.

Леопольд вошел в Риту одним мощным толчком.

Элеонора поймала ее стон своим алым ротиком, массируя и сжимая ладонями ее грудь.

Мужчина грубо трахал ее, проникая до самого конца, словно желая разорвать на части.

Он глухо, сквозь зубы, стонал, продолжая вбиваться в нее.

Его чувственные, хищные губы приоткрылись: он стонал и ругался, обзывая ее последними словами. Странно, но в этой ситуации отнюдь не джентльменский лексикон вызывал у нее грубое, животное возбуждение.

Она ощущала в себе его громадный член.

«Кажется, его орган даже толще его знаменитой трости!» – промелькнула в голове шальная мысль.

Ласки его жены становились все более чувственными, но немного грубоватыми. Она почти кусала ее нежную кожу, покусывала соски, грудь, шею, плечи.

Затем Леопольд резко вышел из нее, перевернул и поставил на четвереньки. Рита похолодела, сразу сообразив, что он хочет с ней сделать.

Нагнувшись, мужчина начал ласкать языком анус. От шока она чуть не забыла, как дышать. Затем он отодвинулся и вошел в нее резким движением. Женщина застонала от боли, перед глазами засверкали золотые искры. Элеонора тем временем ласкала ее грудь, целовала спину, успокаивающе гладила по волосам, перебирая густые золотисто-рыжие пряди. На какое-то время де Ноблэ остановился, а потом продолжил «таранить» ее, громко постанывая и сжимая ее бока и изящные, округлые ягодицы.

Кончая, Леопольд вошел в нее до предела, чуть не разорвав. Тяжело дыша, он вышел из женщины.

Элеонора перевернула Риту на спину и наклонилась над ее интимным местом, лаская язычком и губами. Женщина вставила ей во влагалище несколько пальцев и начала ритмично двигать ими, задевая чувствительную точку.

Рита застонала и кончила, чуть не потеряв сознание от наслаждения.

Почти как сквозь сон она ощущала, как Леопольд сгружает ее в ванную, как тонкие, изящные ручки Элеонора моют ее, лаская, скользя по груди, животу, опускаясь ниже, снова доставляя наслаждение, доводя до оргазма.

Вскоре Элеонора и Леопольд полностью разделись и тоже залезли в ванную. Аристократ уселся на дно ванной, вытянув длинные сильные ноги, развел ее ножки и посадил на себя, насадив на вновь вставший член, не знающий усталости и жалости, заставляя двигаться.

«Интересно, а ОН какой наркотик принял?! Виагру?»

Рита уже ощущала изнеможение, словно умирала. Ласки красавицы Элеоноры, которая прижималась к ней своим нежным, красивым телом, грубые проникновения, и поцелуи-укусы аристократа с пошлейшим выражением надменного лица, – все это доводило до точки кипения.

Ей понравилось чувствовать себя грязной шлюхой.

Вода струилась по тонкому лицу женщины, увлажняя и делая тяжелыми и темными длинные волосы.

… – Надеюсь, вам у нас понравилось, – на прощание светским тоном произнесла Элеонора, мило улыбаясь. – Мы будем рады сотрудничать с вами. Думаю, мы напишем в «Женские штучки», что хотим именно вас, да, дорогой?

Леопольд кивает.

Рита Свои испытывала странное ощущение, будто все произошедшее с ней – просто страшный сон. Изящная хозяйка провожает ее к выходу, а хозяин молча улыбается, глядя отсутствующим взором. Просто красочная иллюстрация к учебнику по этикету. И только влажные волосы и боль в интимных местах напоминают о том, что с ней сделали. Как ее использовали.

Странное ощущение нереальности заставляет ее ответно улыбаться, хотя глаза – совершенно пусты и безумны.

Она садится в громадный лимузин и называет водителю свой адрес. В редакцию ей сегодня не хочется, а статью можно написать и дома.

Женщина очень долго моется в душе, но все равно ощущает себя грязной. Затем облачается в халат, закутав волосы в полотенце. Она задумчиво пьет кофе в постели. Ей не хочется думать про произошедшее, но воспоминания запутывают в паутине, как полудохлую муху.

«И все-таки я многого достигла сегодня», – Рита пытается сосредоточиться на выгоде. На деньгах. На повышении, которое она, несомненно, получит.

От этих мыслей на душе стало еще противнее. Ее буквально трясло от омерзения, стыда и шока. И все же она не могла забыть красоту и страстность двух белокурых аристократов. И от этого действительно хотелось выть волком на луну. Потому что она начала ненавидеть и презирать саму себя.

– Добрый вечер, – Антуан вошел к ней в спальню. – Как прошла твоя беседа с де Ноблэ? Я слышал, что они – очень много о себе мнят. Впрочем, они хотят отдать на обучение в мою школу своего сына, так что, наверное, не такие уж они плохие, – уже старый, но хорошо сохранившийся мужчина ей озорно подмигивает.

Мужчина присел на край кровати. Его глаза буквально впивались в ее лицо, словно пытаясь проникнуть в душу. На этот раз слишком многое было написано на ее лице: боль, стыд, страсть, страдание. Детская обида на судьбу и шок. Глаза казались пустыми и почти стеклянными.

– Рита, что-то случилось? – он пододвинулся поближе к лежащей ничком женщине и погладил ее руку. – Я же вижу, что ты не в себе. Они… обидели тебя?! Унизили?

Она тяжело вздохнула:

– Знаешь, я чувствую себя очень плохой. Я всегда удивлялась, как ты можешь меня терпеть. Такую стерву как я!

– Перестань, в каждом живом существе есть что-то хорошее. А ты так вообще шедевр! – усмехнулся мужчина, продолжая гладить тонкую, нежную руку. – На самом деле, в глубине души, ты очень хорошая.

– Быть плохой – моя работа, да? – хмыкнула в ответ она, искривив губы в язвительной усмешке. – Хорошо, я тебе все расскажу.

Повисло долгое молчание.

– Такого я не ожидал, – прошептал мужчина, застыв, сгорбившись. Словно внезапно сломленный, как поваленное бурей дерево.

– Ты не ожидал, что я – развратная шлюха?! – с нотками агрессии и боли выкрикнула она. Свои поставила чашку на прикроватную тумбочку, села на кровати, сложив руки на груди и уставившись ему в глаза. – Да, меня изнасиловали. Да, мне понравилось! Но… я себя ненавижу и презираю за это! Мне противно! И все это перемешалось… Мне так больно. – Она всхлипнула. – Теперь ты действительно будешь презирать меня! И ненавидеть.

Антуан притянул тонкое тело к себе, обнял хрупкую, как фарфоровая статуэтка, женщину. Прижал, поглаживая по голове, стройной спине.

– Нет, никогда. Я люблю тебя! И буду любить любой. Я не буду врать – я ревную и мне больно. Но больно больше за тебя, чем за себя. Бедная, бедная моя девочка! Рита, – он немного отстранил ее от себя, серьезно посмотрев через стекла очков. – Я не собираюсь на тебя давить, но я бы очень хотел… чтобы ты бросила свою работу. Я серьезно. Я могу найти для тебя должность в нашей школе. Или в другом месте. У меня много друзей. Я не могу позволить, чтобы с тобой так поступали! У меня болит сердце за тебя, дорогая. К тому же, – он тяжело вздохнул и попытался улыбнуться. Засунул руку в карман и вытащил небольшую изящную бархатную коробочку.

Рита затаила дыхание, забыв обо всем, осторожно касаясь подарка.

Коробочка открылась, нежный розовый свет внутренней атласной обивки озарил золотое кольцо с большим бриллиантом.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой!

– Антуан, – голос женщины стал нежным и страстным. – Я тебя тоже очень люблю. Но я не могу. Ни бросить работу, ни выйти за тебя замуж. Я недостойна этого. Я не хочу, чтобы все издевались над тобой – моя репутация известна многим. Мой путь ведет в пропасть, и пусть я разобьюсь сама!

– Но кольцо… я хочу, чтобы ты его носила! – он буквально насильно надел ей украшение на указательный палец правой руки. – Я подожду. Я всегда буду рядом с тобой.

Рита улыбнулась и нежно поцеловала мужчину, привлекая к себе.