Он оглянулся на марширующий по дороге Ответ – все мрачные, сосредоточенные… правда, некоторые уже увидели меня с Уилфом – живую, верхом, – и удивление заплескалось по лицам. Кто-то назвал мое имя… еще… и еще.
– Мистрис Койл велела не останавливаться, – покачал головой Уилф. – И бомбить. Что бы мы ни услышали.
– Кого она оставила за главного? Мистрис Лоусон? – мне не ответили, и я повнимательнее вгляделась в Уилфа. – Тебя, да?
Он медленно кивнул.
– Ск’зала, я лучше всех исполняю приказы.
– Еще одна ошибка с ее стороны, – бросила я. – Уилф, ты должен повернуть их назад.
Он оглянулся на Ответ – идут, маршируют…
– Другие мистрис меня слушать не станут, – пробормотал он, но я видела его мысли…
– Да, – ответила я на них, – зато все остальные станут.
Он посмотрел на меня.
– Тада я их заверну’ть.
– Мне нужно добраться до корабля. Они нам помогут.
Уилф кивнул и ткнул большим пальцем назад, через плечо.
– Вторая большая дорога в той стороне. Мистрис Койл уск’кала минут двадцать вперед тебя.
– Спасибо, Уилф.
Он кивнул и повернулся лицом к Ответу.
– Отступаем! – закричал он. – Отступаем!
Я послала Желудя вперед. Мимо мелькнули Уилф и ошарашенные физиономии мистрис Лоусон и Надари в авангарде Ответа.
– Под чью ответственность? – рявкнула эта последняя.
– Под мою! – отрезал Уилф.
Таким могучим я его еще никогда не видела.
Я уже пробивалась насквозь через порядки Ответа, понукая Желудя скакать скорее, и потому не видела лица Уилфа, когда мне в спину донеслось:
– И её!
Но я знала, куда указывает его палец.
[ТОДД]
Наш авангард побежал через поле – так стена валится со склона холма…
Углом побежал; мистер Моллот – верхом, крича криком – на самом острие…
Вторая линия стартовала на долю секунды позже, и вот уже две их несется на головоломной скорости к спаклам: ружья наперевес, но…
– Почему они не стреляют? – спросил я мэра.
Он чуть слышно выдохнул.
– Переоценивают себя, надо полагать.
– Видишь ли, до сих пор мы всегда дрались со спаклами в ближнем бою. Так было эффективнее всего, но…
Его взгляд перескочил на авангард противника…
Который не двигался с места.
– Думаю, нам стоит отодвинуться немного дальше, Тодд, – и не успел я ничего ответить, как он повернул Морпета назад по дороге.
Я оглянулся на бегущих…
И на неподвижных спаклов…
Люди неостановимо приближались к ним.
– Но почему?..
– Тодд! – позвал мэр с добрых сорока футов позади.
Вспышка Шума прорезала ряды спаклов – наверное, какой-то сигнал.
Весь авангард одним движением поднял луки…
Или белые палки – у кого што было…
Спакл на спине у рогатого зверя уже стоял с горящими факелами в обеих руках…
Люди взяли ружья на изготовку…
– Я бы, правда, отъехал на твоем месте, – повторил мне мэр.
Я слегка натянул поводья Ангаррад…
Не в силах отвести глаз от поля битвы, от бегущих через него людей… и еще людей за ними, готовых сделать то же самое… и еще…
И позади всего этого мы с мэром – ждали.
– ЦЕЛЬСЬ! – проорал мистер Моллот сразу и голосом, и Шумом.
Развернув Ангаррад, я поскакал к мэру.
– Почему они не стреляют?
– Которые из них? Люди или враги? – он продолжал изучать спаклов.
Я проследил его взгляд…
– Да все они…
Пять…
– А вот сейчас будет правда интересно, – заключил мэр.
Спакл на спине рогача свел свои факелы вместе позади той двузубой штуки и…
ВВВУХХХ!
Громовой горючий опаляющий поток огня взорвался и хлынул вперед на наш далекий взгляд словно цельная река да только извергся он с ревом из этой их двузубой штуки больше гораздо больше чем можно себе представить расширяясь вырастая пожирая мир словно живой кошмар…
…прямиком в лицо мистеру Моллоту…
который рванул коня резко вправо…
отпрыгивая с пути…
но было уже поздно…
Огонь облизнул и проглотил его…
Сомкнулся вокруг…
Пристал к коню и всаднику, как вторая кожа…
И уже мчась от него прочь, они горели горели горели…
Направляясь к реке…
Но до реки мистер Моллот не добрался…
Рухнул с горящего седла своей горящей лошади…
И упал наземь дергающейся, корчащейся кучей огня…
Остался лежать, пока конь убегал в реку…
И вода смыкалась над ним…
Крик…
Крик…
Я перевел взгляд на армию.
У тех, что на передней линии, не было коней – унести их с пути огня…
А он был гуще… огонь – гуще…
И тяжелее обычного…
Он прокатился сквозь строй, как лавина, как оползень…
Сожрав первых же десятерых, кого коснулся…
Спалив так быстро, что они едва успели вскрикнуть…
И им еще повезло…
Потому что дальше он пошел вширь…
Прилепляясь к мундирам, к волосам…
К самой коже…
Бог ты мой, к самой коже солдат в авангарде по обе стороны от…
И они падали…
Падали и горели…
И кричали, как лошадь мистера Моллота…
И еще кричали… и еще…
А их Шум бил, взвивался вверх, над Шумом всего остального…
А огненный залп тем временем рассеивался, и мистер Морган орал первой линии солдат: «ВСЕ НАЗАД!» – а они уже поворачивали уже поворачивали и бежали и палили из ружей назад и первые спачьи стрелы уже чертили белые дуги в черном воздухе а другие спаклы поднимали свои белые палки и из концов вырывались вспышки и пойманные стрелой люди – в спину пойманные в живот в лицо – уже начали падать а те в кого попали из белой палки лишались куска руки или плеча или головы и тоже падали наземь уже падали наземь мертвые мертвые мертвые…
Я так вцепился в гриву Ангаррад, што чуть ей волосы не повыдергал…
А она, бедняжка, была так перепугана, што и не пикнула…
Потому что слышал я только одно…
Как мэр рядом сказал…
– Наконец-то, Тодд…
И он повернулся ко мне и сказал…
– Наконец-то достойный противник.
[ВИОЛА]
И минуты не прошло после встречи с Ответом, когда мы с Желудем миновали первую дорогу и я признала местность. Она… эта дорога вела к дому исцеления, где я провела свои первые недели в Новом Прентисстауне. К дому исцеления, откуда мы с Мэдди тайно выбрались как-то ночью…
Куда принесли тело Мэдди готовить к погребению… после того как сержант Моллот застрелил ее просто так, на ровном месте.
– Вперед, Желудь, – сказала я, отталкивая мысль прочь. – Дорога к башне должна быть где-то рядом…
Мглистое небо позади внезапно озарилось. Мы оба обернулись, и хотя город остался далеко за деревьями, стало видно огромную вспышку света, безмолвную на таком расстоянии – никакого грохота от взрыва… просто яркое-преяркое зарево, которое росло, росло, а потом начало гаснуть… осветив тех немногих на дороге, кто успел забраться так далеко от города… что там могло случиться, чтобы получился такой отсвет?
И где сейчас Тодд?..
Уж не посреди ли всего этого?
[ТОДД]
Следующий залп огня пришел раньше, чем хоть кто-то успел приготовиться…
ВВУХХХ!
Прострелив насквозь всю пустошь… ловя отступающие войска, плавя ружья, выжигая тела, руша их наземь кучами… кучами…
– Надо выбираться отсюда! – крикнул я мэру, который будто завороженный пялился на поле битвы: без движенья, застыл, только глаза рыщут туда и сюда, вбирая, жадно поглощая все…
– Эти их белые палки, – спокойно сказал он. – Ясно, что баллистика, но ты только посмотри, сколько разрушений, а?
Я вытаращился на него во все глаза.
– ДА СДЕЛАЙТЕ ЖЕ ШТО-НИБУДЬ! – вырвалось у меня. – Их же там убивают!
Он приподнял одну бровь.
– А что такое, по-твоему, война?
– Но у спаклов теперь оружие лучше! Мы не сможем их остановить!
– Неужели? – он кивнул туда.
Я посмотрел.
Спакл на рогаче уже готовил факелы для нового залпа, но впереди, перед ним, один из солдат подымался там, где упал, весь обожженный, и целился из ружья, и стрелял…
Спакл уронил факел и схватился за шею, где в нее вошла пуля, а потом тяжело свалился со спины чудища наземь.
По рядам мэрских людей пронесся радостный вопль.
– У всякого оружия есть свои слабости, – заметил мэр.
А солдаты уже стремительно перегруппировывались, и мистер Морган выезжал на коне вперед и становился во главе армии – всей армии на этот раз! – и палили ружья, и хотя со стороны спаклов летели стрелы и виднелись белые вспышки, и опять падали солдаты… – но спаклы падали тоже, и их глинные доспехи трескались и лопались под ногами других спаклов, шедших следом…
Но они все равно шли.
– Они превосходят нас числом! – крикнул я мэру.
– О, десять к одному в лучшем случае, – отмахнулся он.
Я ткнул пальцем в вершину холма.
– И у них есть еще эти огненные штуки!
– Но они еще не готовы, Тодд, – возразил он.
И правда: еще рогатые твари застряли на зигзагообразной дороге, не имея никакой возможности стрелять, – если, конечно, их возницы не хотели снести половину собственной армии.
А авангард спаклов уже крошился об авангард людей, и мэр быстро обмахнул пальцем порядки, подсчитывая, а потом оглянулся на дорогу за нами.
– Знаешь что, Тодд? – он крепко взялся за поводья Морпета. – Похоже, нам понадобятся все люди до последнего.
И обернулся ко мне.
– Пора и нам вступать в битву.
И как ножом в сердце меня ударило: если уж сам мэр идет в бой…
Дела наши действительно плохи.
[ВИОЛА]
– Туда! – крикнула я, тыча пальцем в дорогу, взбегавшую по склону холма к башне.
Желудь ринулся прямо вверх, облетая хлопьями пены с шеи и плеч.
– Знаю, – сказала я ему промеж ушей. – Почти приехали.
ДЕВОЧКА-ЖЕРЕБЕНОК, подумал он, и на мгновение я подумала, уж не ржет ли он там над моим сочувствием… А может, это он просто пытался меня утешить.
На дороге, завивавшейся вокруг вершины, было до жути темно. Меня словно отрезало от всего, от всего остального мира – от звуков города, от зарева того, что творилось за ним, от Шума, способного подсказать, что происходит… Мы с Желудем словно неслись через сам черный космос, через этот странный покой, когда ты – всего лишь крошечный кораблик, затерянный в безбрежности пространства… где твой маленький свет так бесполезен против всей этой окружающей тьмы, словно его и нет вовсе…
И тут до меня оттуда, сверху, донесся звук…
И этот звук я узнала.
Пар из сопла.
– Охладители! Это же охладители! – заорала я Желудю, словно это были самые счастливые слова в целом свете.
Свист пара, рвущегося из охладителей, сделался громче. Мы уже почти вылетели на бровку холма. Воображение рисовало мне: два громадных сопла в хвостовой части разведчика, как раз над моторами – охлаждают их после входа в плотные слои атмосферы…
Как раз такие вызвали наше крушение и прикончили моих маму с папой…
Желудь вынесся на холм, и какую-то секунду я видела только большую поляну, пустое место, там, где коммуникационная вышка… где раньше стояла башня, которую мистрис Койл взорвала только затем, чтобы мэр первым не вышел на связь с моими кораблями. Бо́льшую часть металлического лома с тех пор уже расчистили, навалив огромными кучами, и Желудь понесся через эту пустоту… Сначала я видела только эти кучи мусора в лунном свете – три пирамиды, пыльные и заброшенные за те месяцы, что прошли со взрыва башни…
Три металлических месива…
И за ними четвертое.
В форме исполинского ястреба – крылья простерты в стороны…
– Туда!
Желудь наддал, и мы помчались к хвосту разведчика. Сопла выбрасывали в небо пар и жар… Слева маячил столб света – наверняка открытый под крылом шлюз…
Да! – сказала я про себя. – Да! Они здесь…
Потому что они правда были здесь!
Я уже почти успела поверить, что они никогда не прилетят, и теперь меня словно надуло воздухом, и дыхание зачастило, потому что они здесь они здесь они здесь…
У шлюза на земле стояли три фигуры, четко вырисовываясь на фоне светового столба…
Заслышав топот Желудя, тени обернулись.
Чуть в стороне в тени стояла телега. Волы мирно щипали траву…
Ближе…
И ближе…
И вот уже лица фигур выпрыгнули в свет – это мы с Желудем ворвались в этот падающий от люка столб и остановились, едва не врывшись копытами в землю…
И да, это были именно те, о ком я и думала, и у меня сердце пропустило удар – от счастья и тоски по дому, и несмотря на все, что было и стало, глаза мгновенно налились влагой, и горло перехватило, и я почти задохнулась…
Потому что там стоял Брэдли Тенч с «Беты», и с ним Симона Уоткин с «Гаммы», и они прилетели искать меня – они всю дорогу летели сюда, чтобы найти маму и папу, и меня…
И они даже слегка отшатнулись от неожиданности, когда я появилась так внезапно, и было видно, что они вглядываются мне в лицо, – так ведь сразу не разглядишь через всю эту сажу и грязь, и длинные волосы…
И я ведь вдобавок стала больше…
Выше…
Почти взрослая…
И глаза у них сделались большие-пребольшие, когда они, наконец, поняли, кто перед ними…
И Симона раскрыла рот…
Но заговорил не ее голос.
А третий – третьей фигуры, у которой глаза (теперь, когда я соизволила в них, наконец, посмотреть) стали еще больше, чем у них, и она, эта третья, произнесла мое имя, да с таким изумлением, от которого, должна признать, я на мгновение ощутила острый укол удовольствия.
– Виола! – выдохнула мистрис Койл.
– Ага, – согласилась я, глядя ей прямо в глаза. – Она самая – Виола.
[ТОДД]
Я даже подумать ничего не успел, когда мэр с Морпетом пронеслись мимо и ввинтились в самую гущу боя. Я просто дал шпоры Ангаррад, и она доверилась мне и прянула следом…
Я не хотел туда…
Я не хотел ни с кем драться…
Но если так она будет в безопасности…
(Виола)
Значит, трепать-колотить, я буду драться…
Мы миновали пехоту, все еще бегущую вперед… поле у подножья холма бурлило людьми и спаклами и я не мог отвести глаз от зигзага дороги который выплескивал вниз еще спаклов и еще и еще и мне казалось я муравей который падает в муравейник огромный такой муравейник и земли было не видать под корчащимися телами…
– Туда! – мэр круто забрал влево, прочь от реки.
Людские порядки теснили спаклов к реке и к холмам, удерживая…
– НЕНАДОЛГО, – сказал мэр прямо у меня в голове.
– Не смей так делать! – крикнул я ему на скаку, подымая ружье.
– Мне нужно твое внимание, а еще мне нужен хороший солдат! – рявкнул он в ответ. – Если ты на это не способен, значит, от тебя не будет проку в этой войне и у меня куда меньше причин тебе помогать!
И как все успело так повернуться, что это он решил помогать мне, когда это я его связал, я победил, он был в моей власти…
Но на это уже не было времени, потомуш я видел, куда он скачет.
Левый фланг, тот, что дальше от реки, слабел… людей там было меньше, и спаклы это уже поняли и давили туда со всех сил.
– ЗА МНОЙ! – крикнул мэр, и ближайшие к нам солдаты развернулись и кинулись следом.
Сразу, немедленно, ни секунды не раздумывая.
Туда, на левый фланг… и мы были там гораздо быстрее, чем я ожидал, и меня захлестнуло с головой, потопило то, как там было громко… и люди орали и ружья палили и тела со стуком падали оземь и этот етьский спачий рог ревел каждые две секунды и Шум Шум Шум Шум…
Я на полном скаку влетел в кошмар…
Воздух свистнул рядом с ухом, и, оглянувшись, я увидел, как стрела, миновавшая мою голову, вонзается в щеку бегущего следом солдата…
И он кричит и падает…
И остается там, позади…
СМОТРИ ПО СТОРОНАМ, ТОДД, раздался внутри головы голос мэра. МЫ ЖЕ НЕ ХОТИМ ПОТЕРЯТЬ ТЕБЯ В ПЕРВОЙ ЖЕ БИТВЕ, А?
– ПРЕКРАТИ это! – завопил я, вертясь в седле.
НА ТВОЕМ МЕСТЕ Я БЫ ПРИГОТОВИЛСЯ!
Я повернулся…
И увидел…
Спаклы были совсем рядом.
[ВИОЛА]
– Ты жива! – лицо мистрис Койл сменило выражение искреннего удивления на другое, уже куда менее искреннее удивление. – Слава богу!
– Не смей! – рявкнула я в это удивленное лицо. – Даже не смей со мной разговаривать!
– Виола… – начала она, но я уже слетала с Желудя и рычала от боли в лодыжках, но удерживалась на ногах и бросала Симоне и Брэдли: – Не верьте ничему, что она говорит.
– Виола? – Симона шагнула вперед. – Это правда ты?
– Она несет ответственность за эту войну не меньше мэра. Не делайте ничего, что она…
Но тут меня облапил Брэдли и стиснул так крепко, что несколько секунд мне было некуда вдохнуть.
– Бог ты мой, Виола! – у него в голосе было столько чувства, что я… – Мы же ничего не получали с твоего корабля. Мы думали…
– Что случилось, Виола? – вмешалась Симона. – Где твои родители?
Но я сама была в таком потрясении от встречи, что не сразу смогла говорить и отодвинулась немного от Брэдли – перевести дух. Свет выхватил его лицо – я увидела его, по-настоящему увидела, эти добрые карие глаза, кожу в точности того же темного оттенка, что у Коринн, и короткие курчавые волосы, седеющие на висках, Брэдли, который всегда был моим любимцем во всем конвое, учил меня искусству и математике… а если посмотреть чуть в сторону, там будет веснушчатая щека Симоны, такая знакомая, и рыжие волосы, стянутые в хвостик, и крошечный шрам на подбородке… как же далеко они отступили в глубину моего разума за все это время… как эта необходимость просто выживать, просто оставаться в живых на этой чертовой чертовой идиотской планете заставила меня забыть, что я не отсюда, что я из другого мира, где меня любят, где люди заботятся обо мне и друг о друге, где кто-то красивый и умный, вроде Симоны, и добрый и смешной, вроде Брэдли, взаправду прилетит за мной… взаправду желает мне добра.
Вода снова потекла у меня из глаз. Слишком больно оказалось вспоминать. Будто та жизнь случилась с каким-то совсем другим человеком.
– Мама с папой погибли, – наконец выдохнула я. – Было крушение, и они умерли.
– Ох, Виола… – голос у Брэдли был такой мягкий.
– А меня нашел мальчик, – я с каждым словом возвращала себе силу. – Храбрый, потрясающий мальчик, который спасал мне жизнь не раз и не два… а сейчас он там – пытается остановить войну, которую она развязала!
– Я ничего такого не делала, моя девочка, – возразила мистрис Койл, больше не давая себе труда изображать удивление.
– Не смей меня так называть…
– Мы сражаемся с тираном, с диктатором, который убил сотни, если не тысячи человек. Который бросал женщин в тюрьму, клеймил их…
– Захлопни рот, – тихо и угрожающе проговорила я. – Ты пыталась убить меня, так что не смей здесь больше высказываться – ни о чем!
– Она – что? – раздалось со стороны Брэдли.
– Ты велела Уилфу, доброму, мирному Уилфу, идти маршем на город, взрывая все на своем пути…
Она аж вздрогнула.
– Виола…
– Я велела тебе заткнуться!
И она почему-то действительно заткнулась.
– Тебе известно, что там сейчас происходит? – ткнула я пальцем вниз. – Ты вообще в курсе, на что послала Ответ?
Она только тяжело дышала; на лице бушевала буря.
– Мэр разгадал твою уловку, – бросила я. – К тому времени, как твои люди дойдут до центра города, их будет ждать целая армия. Вас просто уничтожат.
– Не надо недооценивать боевой дух Ответа, – только и сказала она на это.
– Что за Ответ такой? – встрял Брэдли.
– Террористическая организация, – сказала я – хотя бы ради того, чтобы полюбоваться выражением лица мистрис Койл.
Оно того стоило.
– Ты говоришь очень опасные вещи, Виола Ид! – сжав кулаки, мистрис Койл шагнула ко мне.
– И что ты намерена с этим сделать? – поинтересовалась я. – Снова взорвать меня?
О проекте
О подписке