В полученном мною профиле было несколько пыльцевых зерен ели, которую каждую зиму неизменно приносят в жертву. Но я была уверена, что это не питомник, предназначенный для елочных базаров, потому что для них выбирают только молодые деревья. Для образования пыльцы ель должна достичь половой зрелости – не менее сорока лет, и к этому возрасту она вырастает уже очень высокой. Так как Дайсон узнал ели, то, вероятно, они были высажены в большом количестве на окраине леса. Многие удивляются, что прямо посреди елового леса либо рядом с ним трудно найти еловую пыльцу, но для посвященных причина очевидна. Для получения древесины предпочтение отдается деревьям возрастом примерно сорок лет, когда у них только начинает наступать половая зрелость. Их срубают в самом расцвете сил, из-за чего на местности почти не остается пыльцы, свидетельствующей об их существовании. Если пыльцу все же удается найти, то это значит, что где-то поблизости стоят зрелые деревья.

Все еще с плотно закрытыми глазами, чтобы ничто меня не отвлекало, я продолжила:

– Судя по результатам, машина ехала по лесной дороге с сухой песчаной почвой, возможно, с влажной землей в канавах на обочине или в колеях. Пространство довольно открытое, однако там обширные массивы хвойных деревьев для лесозаготовок и различных лиственных пород, главным образом дуба и орешника, а также небольшое количество бука и вяза. Почва местами влажная, поскольку там еще растут и ива с ольхой. Кроме того, там должно быть много плюща и ежевики.

Так выглядела предварительная картина, однако, работая на раскопках и с микроскопом, я видела подобные растительные сообщества уже множество раз, и все указывало на лесное хозяйство. Тем не менее, хоть я и могла без труда его распознать, моя работа довольно быстро дала понять, что не существует двух мест с полностью одинаковой растительностью. Распределение и плотность различных видов везде уникальные, и, если я и могла описать территорию, где побывал Дайсон, чтобы найти конкретное место, мне нужно было нечто специфическое и не совсем обычное.

В разумных пределах я могу без особого труда описать картину местности по обнаруженной пыльце, но найти конкретное место по его зрительному образу, тем более если я не очень хорошо знакома с рассматриваемым регионом страны, уже гораздо сложнее. Я могу вычислить тип почвы, геологические особенности земли под ней, но подобного рода делами, как правило, более эффективно попросить заняться на местности с помощью моего описания кого-то хорошо знакомого с регионом.

Я продолжила:

– Рэй, тебе нужно будет пройти вдоль открытой дороги, и, скорее всего, неподалеку от нее будут высажены взрослые березы. Там ты ее и найдешь. Да, кстати… – я замялась, поскольку моим дальнейшим словам невозможно было поверить. – Она будет лежать не закопанной, – повисла тишина, и я почувствовала определенный скептицизм, однако Рэй молча продолжал меня слушать. – Она в низине, рядом с обочиной, присыпанная березовыми ветками с листвой.

Я задержалась на последней мысли о месте упокоения Джоанны, потому что этот образ я видела наиболее отчетливо.

– Насколько ты уверена? – спросил Рэй.

Этот вопрос необходимо всегда задавать самому себе, так что его следует прощать остальным, во всяком случае, если они спрашивают вежливо и без осуждающего недоверия в голосе, с которым мне часто приходилось сталкиваться в начале своей карьеры.

– Я больше чем уверена, Рэй.

Порой я сама поражалась, насколько точную картину мне удавалось получить, удивлялась деталям, которые рождались из увиденного в микроскоп. Больше нигде так не происходит. Свидетели выдумывают и неправильно вспоминают подробности, из-за чего практически никогда не бывает двух в точности совпадающих описаний одного и того же момента. Видео- и фотосъемка способны запечатлеть лишь частичку истории, упуская общую картину, на уровне подсознания подталкивая мысли в одном направлении. С пыльцой же совсем по-другому. Ее анализирует компетентный палинолог с опытом работы на местности. Разумеется, всегда возможны сюрпризы, не рассмотренные в учебниках, и вот тогда опыт ценится на вес золота.

Все изученные в том деле образцы отчетливо указывали на то, что парень Джоанны побывал в лесу, где, помимо ели, встречались и другие имеющие промышленное значение хвойные породы, включая сосну и немного западной тсуги. Кроме того, там росли и лиственные деревья, в большинстве своем березы. Весьма любопытное скопление деревьев и других растений, и распределение их пыльцы, учитывая остальные вещественные доказательства, говорило о многом. В этом месте определенно был кислый, сухой грунт, однако имелись и влажные участки. Я пришла к выводу, что по спойлеру машины мне удастся составить более подробную картину местности: автомобиль двигался до конечной точки и по дороге собирал следы, начиная от въезда в лес и заканчивая местом, где лежало тело Джоанны. Скорее всего, на подошве обуви Дайсона были частицы только с самого места, где он избавился от тела, которые также должны были оказаться в машине.

Основу составляла береза, однако и сосны было немало. Дуб, орешник, бук, вереск, папоротник и различные травы, типичные для леса и опушки, тоже стали частью пазла. Я искала остаточные следы пыльцы и спор; они были образованы в предыдущий период вегетации, а может, и раньше. Орешник начинает цвести примерно с декабря, пыльца с остальных деревьев должна была образоваться в период, начиная с конца весны предыдущего года. Другими словами, улики находились на поверхности земли, в почве и в растительности еще с прошлого сезона, а может, и дольше. Независимо от времени года для меня практически всегда найдется хоть что-то для анализа и построения картины местности, даже если полиции это место кажется малообещающим.

Я продолжила изучение своих микропрепаратов.

На джинсах Дайсона найти ничего не удалось, на одной паре кроссовок обнаружилась главным образом травяная пыльца. Очевидно, в момент совершения преступления он был одет не в это. Когда же я посмотрела на микропрепараты со второй пары кроссовок, педалей и спойлера машины, картина сразу встала перед глазами. Я уже знала, что мы ищем лес, где преобладают выращиваемые на древесину хвойные породы, однако теперь стали появляться и другие типы пыльцы. Обнаруженное сочетание палиноморфов расставило все на свои места. Владельцы питомников зачастую сажают вокруг них местные лиственные деревья, включая березу, чтобы замаскировать густо посаженные хвойные. Береза не любит тень, хорошо растет в истощенной почве, а средняя продолжительность ее жизни примерно соответствует тому времени, которое требуется хвойным деревьям, чтобы достичь нужного размера перед вырубкой. Не удивительно, почему владельцы лесных питомников предпочитают это «сорное» дерево.

Обилие материала, собранного со спойлера машины, дало понять, что Дайсон проехал далеко вглубь леса в поисках подходящего места, чтобы закопать Джоанну. Следы, обнаруженные внутри машины, породили для меня новую загадку. Хотя на кроссовках Дайсона и было полно пыльцы из самого леса, она не попала на коврик под водительским сиденьем. Он был необычайно чистым: на нем удалось найти лишь пару пыльцевых зерен сосны и одно пыльцевое зерно вереска. Неужели Дайсон был настолько осведомлен о работе криминалистов, что вымыл, пропылесосил и даже вычистил щеткой коврик? Судя по всему, так и произошло. Тем не менее урожай с коврика под пассажирским сиденьем был таким же богатым, как и с кроссовок. У меня в голове вспыхнула картинка, объясняющая эти находки: чтобы достать из машины что-то тяжелое, нужно широко расставить ноги. Я представила, как Дайсон, готовясь поднять тело Джоанны, под тяжестью его веса поставил одну ногу на коврик со стороны пассажирского сиденья, чтобы облегчить себе задачу.

Итак, я установила, что нам нужен промышленный лес, однако нужно было что-то еще, чтобы определить его расположение, а также описать конкретное место в лесу, где могло лежать тело Джоанны.

В этом мне помогли садовые вилы.

Березовой пыльцы было полно на обуви Дайсона, а также на коврике под пассажирским сиденьем. Изучив же образцы с вил, я поразилась. Березовая пыльца нашлась на черенке и на ручке, а на зубцах ее оказалось так много, что больше ничего, за исключением пары пыльцевых зерен обычных садовых растений, обнаружить не удалось.

У меня в голове тут же возникла картина искомого места. На этот раз я все отчетливо увидела: как Дайсон ехал на фургоне Джоанны вдоль лесного хозяйства по сухому песчаному грунту; как перед ним неожиданно выросли ряды елей; как он искал место, где деревья стояли не так плотно друг к другу, пока не наткнулся на березовые посадки. Это место выглядело идеально. Выкопать могилу – тяжелая работа, а выкопать ее вилами попросту невозможно. Однако ими определенно удобно загребать.

Если вы когда-нибудь гуляли по лесу, то наверняка замечали густые скопления опавших веток и листвы. Они собираются в низинах, и запросто можно подумать, что это твердая поверхность, пока нога не провалится в пустоту. Земля в лесу зачастую неровная: борозды, оставляемые рабочими, равно как и прежние посадки и вырубки образуют ложбины и бугры. Зачем закапывать тело, если можно найти подходящую низину и просто забросать его опавшими ветками с листвой?

Я предположила, что Дайсон перенес безжизненное тело Джоанны и положил его в подходящую ложбину не далее 100 метров от дороги (специалисты по поведенческому анализу установили, что человек готов и способен протащить труп не дальше, чем на 100 метров). Я представила, как он, спотыкаясь, волочил ее тело, проваливаясь ногами в листву. Он наверняка запаниковал, осознав, что не сможет его закопать. Но тело можно спрятать. Конечно же, ему понадобилась ложбина, чтобы прикрыть труп достаточным слоем листвы. Если бы он оставил его на ровной поверхности, то куча листвы в форме тела была бы слишком заметной.

Должно быть, он решил, что пройдет много времени, прежде чем Джоанну найдут. Той суровой зимой, в феврале, в лесу вряд ли кипела работа. Для трупных мух, разыскивающих место, чтобы отложить яйца, было слишком холодно, так что запаха смерти в ближайшее время ждать не приходилось. Это означало, что лисам и барсукам найти тело будет сложнее, чем те, что закопаны в разгар лета. Джоанна могла пролежать там, никем не найденная, годами, а то и остаться навсегда.

Загребая сухие ветки вилами, Дайсон не догадывался, что оставляет на зубцах пыльцу, которая впоследствии поможет вернуть тело Джоанны Нельсон домой, а его самого подведет под суд.

– Но где именно это место, Пат?

Уж точно не в окрестностях Халла. Это должен быть питомник, где растет западная тсуга, все растения, следы которых мне удалось обнаружить, а также определенный вид папоротника, за который я поначалу не зацепилась, ведь он встречается на большей части территории страны. Речь идет о папоротниках семейства многоножковые. Они невероятно распространены на юге и западе, и даже в Суррее, где я жила, однако в этой части Йоркшира попадаются нечасто, они тут чуть ли не редкость. Это была огромная удача. Территорию произрастания папоротника можно было проверить по картам Ботанического общества Британии и Ирландии, с которыми я регулярно сверяюсь. Любопытно, что многоножковые присутствовали здесь в прошлом, но теперь исчезли. С помощью архивных данных удалось установить, где именно они росли раньше, что позволило исключить большую территорию. Западная тсуга обнаружилась всего в трех лесах, однако лишь в двух из них в прошлом имелись многоножковые папоротники.

Дайсон сообщил, что помнит металлические ворота, а у входа с одной стороны лежало множество пустых бутылок. Занимавшийся делом сержант был переполнен энтузиазмом и беспрестанно звонил различным специалистам, порой совершенно не по делу, и ужасно раздражал. Тем не менее местный ботаник из Халла изучил архивные карты и обнаружил места произрастания многоножковых папоротников в прошлом прежде, чем я успела сообщить об этом сама. Но это не важно, нам лишь было нужно найти девушку ради ее родителей. Не ради самой Джоанны. Ее не стало, однако ее скорбящая и напуганная семья отчаянно хотела получить ее обратно, и Рэй Хиггинс был решительно настроен им ее вернуть.

Взбудораженные новой информацией, полицейские усадили убийцу Джоанны в наручниках на заднее сиденье полицейской машины и отправились колесить по извилистым дорогам в поисках металлических ворот и бутылок. Они были на взводе и попросту не могли ждать. Они проехали много миль, прежде чем, уставшие и удрученные, не наткнулись на то, что искали: выцветшие металлические ворота, рядом с которыми по-прежнему лежали бутылки. Мне было бы любопытно узнать, что они почувствовали, вероятно, волнительное возбуждение и облегчение одновременно.

Тело Джоанны полицейским удалось найти довольно быстро, а позже они рассказали, что были ошарашены точностью моего описания. Она лежала под склоном, прямо возле дороги, в низине под березами, заваленная ветками.

Меня не было рядом, однако я частенько представляла, что почувствовали те полицейские, которые изначально скептически отнеслись к моему видению. Итак, годы учебы, походов и работы на раскопках, анализа полученных данных с применением здравого смысла, а также смелости высказать свое мнение окупились.

Спустя долгое время после того, как Дайсону вынесли приговор, Рэй привел меня туда, где нашли тело Джоанны. Я поразилась точности своего описания лесополосы и поля в самом первом деле, к которому я еще вернусь позже, однако, пройдя через те судьбоносные ворота с бутылками, я была потрясена не меньше. Я увидела дорогу с песчаным грунтом, изрытую глубокими колеями, по которой ездила техника. Вереск местами пробивался поверх колей и канав вдоль обочины. Вереск обыкновенный хорошо переносит влагу, но не любит стоячей воды; в низинах, однако, было определенно влажно, и вдоль дороги на некоторое расстояние тянулась глубокая заболоченная канава. Слева был открытый участок, заросший орляком, а справа от дороги и до самого горизонта тянулись плотно посаженные деревья. Лесопосадки отражали то, что я обнаружила на микропрепаратах: здесь было много сосны, западной тсуги и ели.