Цитаты из книги «Талантливый мистер Рипли»

Просто познакомиться с искусством этих стран – вот занятие приятное и достойное, ради которого стоит жить

Том любил вещи, не вещи вообще, во всем их множестве, а лишь некоторые, избранные, с которыми уже никогда не расставался. У владельца вещей появляется чувство собственного достоинства. Вещи нужны ему не для того, чтобы выставлять их напоказ, он ценит в них качество, а это отношение сродни любви. Вещи напоминают Тому, что он существует, ему радостно сознавать свое существование. Как все просто. А ведь это кое-что значит! Он существует. Многим ли людям на свете, даже тем, у которых есть деньги, известно, что значит существовать? Для этого не нужны деньги, не нужно много денег, нужна твердая уверенность.

Дикки стал ему вдруг чужим, словно они и не были друзьями и вообще не знают друг друга. Эта горькая правда поразила его, но правда была и в том, что все те, кого он знал, были далеки от него, как далеки будут и все те, кого он узнает в будущем, и в этом он будет убеждаться снова и снова, но, что всего хуже, какое-то время ему будет казаться, будто он знает человека, и будет думать, что у него с этим человеком много общего, тогда как на самом деле так и не узнает его.

Даже если все они его ненавидят, то что, собственно, он от этого потерял? – Можно, я здесь останусь, Томми? – спросила одна из девушек, решительно настраиваясь на то, чтобы отправиться вместе с ним. Она втиснулась в шкафчик размером с чулан, в которых обычно хранят швабры.

Хочешь быть веселым, мрачным, тоскливым, задумчивым – так и веди себя соответственно, вот и все.

мучительно подыскивал это слово и наконец с радостью ухватился за него, будто оно могло чем-то помочь, – уж лучше, чтобы этот человек был извращенцем, чем полицейским. Извращенцу он мог бы просто сказать: «Нет, благодарю вас» – и с улыбкой удалиться. Том взял себя в руки и поудобнее устроился на табурете. Том увидел, как мужчина дал бармену жестом понять, что ему ничего не нужно, и направился прямо в его сторону. Ну вот! Не двигаясь, Том смотрел на него. Больше десяти лет не дадут, подумал он. Может, и пятнадцать, но при хорошем поведении… В ту минуту, когда мужчин заговорил, Том был на грани срыва. – Простите, вы Том Рипли? – Да. – Меня зовут Герберт Гринлиф. Я отец Ричарда Гринлифа. Выражение его лица удивило Тома ничуть не меньше, чем если бы мужчина наставил на него пистолет. Лицо было приветливым, мужчина улыбался, и это внушало надежду. – Вы, кажется, приятель Ричарда? В голове у Тома начало что-то проясняться. Дикки Гринлиф. Высокий блондин. Том вспомнил этого парня, у которого всегда водились деньжата. – Дикки Гринлиф, ну конечно! – Чарльза и Марту Шривер вы тоже должны знать. Это они рассказали мне про вас, о том, что вы могли бы… Может, присядем за столик? – Хорошо, – с готовностью отозвался Том и взял свой стакан. Следом за мужчиной он направился к свободному столику в углу небольшого помещения. Приговор отменен, подумал он. Свободен! Никто и не думает его арестовывать. Тут что-то другое. Но что бы там ни было, речь не идет о краже, подделке документов или о чем-то подобном. Возможно, Ричард влип в какую-то историю, и мистеру Гринлифу понадобилась помощь или совет. Том знал, как разговаривать с такими людьми. – Я не совсем был уверен, что вы и есть

Глядя в глаза, ожидаешь увидеть душу, в глазах можно разглядеть любовь, глаза выдают в человеке то, что происходит у него внутри,

отклонение? Он взглянул на Фредди и с горечью произнес: «Фредди Майлз, ты пал жертвой собственных грязных мыслей».

Должен ведь быть какой-то шум, раз они с Фредди весь день разговаривают и выпивают. Том включил радио и настроил его на танцевальную музыку. Уж что-что, а выпить-то он может. Это часть представления. Он приготовил еще пару мартини со льдом. Пить ему не хотелось, но он выпил. Джин лишь обострил его чувства. Том стоял и смотрел на массивное тело, которое, согнувшись, лежало возле его ног. У него не было ни сил, ни желания выпрямить его, хотя эта поза и вызывала у него раздражение. Он думал о том, как печальна, глупа, опасна и необязательна была эта смерть и как это несправедливо по отношению к Фредди. Фредди, конечно, можно и ненавидеть. Самовлюбленный недалекий мерзавец, насмехавшийся над одним из своих лучших друзей – а Дикки был одним из его лучших друзей – только потому, что подозревал его в сексуальном отклонении. Тома смешило это выражение – «сексуальное отклонение». Что такое секс? И что такое от

сказать, что Фредди мертв с полудня. А сейчас, среди бела дня, Фредди никак не вытащить. Нет, надеяться остается только на то, что тело пролежит столько часов, что врач не сможет точно установить, когда умер Фредди. А ему нужно выйти из дома так, чтобы его никто не видел, – при этом не важно, сможет ли он, напрягшись, стащить тело Фредди вниз, изобразив дело так, будто тот напился до бесчувствия, или же не сможет. Если ему придется делать какое-то заявление, он должен будет сказать, что Фредди покинул его дом около четырех часов дня. Он так боялся ждать шесть часов до вечера, что какое-то время ему казалось – ждать он больше не может. Эта гора на полу! Он вовсе не собирался его убивать. Это было совершенно не нужно – на что ему этот Фредди со своими вонючими, грязными подозрениями? Том дрожал, сидя на кончике стула и похрустывая костяшками пальцев. Ему хотелось выйти прогуляться, но он боялся оставить тело на полу.