Цитаты из книги «Объясняя религию»

Блох показывает, что биологические формулировки, так часто встречающиеся в наивной социологии, — «у нас одна кость», «в нас живет дух клана» и т.д — не просто красивые метафоры. Они выражают интуитивное представление о том, что устойчивые политические единицы значимее той роли, которую играют отдельные люди, даже в ограниченных по размеру социальных объединениях19.

Очевидно, что все эти представления варьируются в зависимости от социума, в котором человек живет, однако у них есть одна общая черта. Все они основаны на понятиях, которые кажутся крайне расплывчатыми и недостаточными в сравнении с действительным взаимодействием и даже интуитивным представлением о том, что надлежит делать в том или ином социальном контексте.

А значит, вполне может статься, что обряды — это не столько результат представлений о могуществе богов, сколько одна из причин. То есть структура обрядов определенным образом формирует и окрашивает понятия о сверхъестественных сущностях и делает участие богов в существовании человека более достоверным.

Как мы еще убедимся, вера в богов и духов не обязательно предполагает наличие обрядов, но если обряды по каким-то иным причинам возникают, включение сверхъестественных сущностей в эти значимые для человека действия придают данным сущностям убедительность.

Если добавить к этому строгую регламентацию действий и отсутствие видимой связи между ними и предполагаемым результатом, обряд превращается в событие, несущее гораздо меньше смысла, чем другие ситуации социального взаимодействия. Да, под происходящее, как почти под любой человеческий поступок, можно подводить самую разную базу. Но это в основном свободные домыслы, а далеко не объяснения. С любым ритуальным действием можно ассоциировать какие угодно понятия и все равно не выявить ясной причины, почему надо совершать именно это, а не что-то еще. Вот почему трактовки обрядов самими представителями той или иной культуры, как правило, расплывчаты, оставляют вопросы, полны загадок и очень субъективны6.

Представления людей сосредоточены на переходе усопшего в иное состояние, а не на подробностях загробной жизни.

Однако когнитивная загадка, порождаемая мертвым телом, на самом деле гораздо конкретнее. Она коренится не в абстрактных понятия тела и сознания, а в наших интуитивных умозаключениях и способе работы некоторых систем логического вывода. Дуалисту ничто не мешает принять как данность, что сознание угасает, когда тело испускает дух. Проблему создает не представление о том, что человек по-прежнему с нами, а конфликтующие интуитивные заключения двух систем — обе они сосредоточены на человеке, но одна отвечает за одушевленность, а другая за идентификацию.

Ценность антропологии в том, что она заставляет нас ставить под сомнение самоочевидные, казалось бы, вещи. Мы знаем, что люди по всему миру следуют особым ритуализированным правилам обращения с мертвым телом. Обычно мы не ищем причин этого поведения, поскольку считаем, что такие обряды выражают некие эксплицитные представления о смерти и смертности. Однако потом выясняется, что во многих местах верования относительно смерти довольно расплывчаты и определенность присутствует только в представлениях о мертвом теле. Поэтому вместо того, чтобы добавлять к этим зыбким верованиям не менее зыбкие собственные гипотезы, возможно, было бы лучше рассмотреть факты, которые находятся непосредственно у нас перед глазами. Наверное, причина, по которой люди ощущают необходимость что-то делать с мертвыми телами и по которой они делают это сотни тысяч лет, как-то связана с самими мертвыми телами. Или с тем, как функционирует человеческое сознание по отношению к данному конкретному объекту.

Люди беспокоятся об урожае и проводят обряды, ему способствующие. В случае же со смертью дело обстоит совершенно иначе. Если бы ключевым фактором действительно выступал страх смерти, обряды были бы направлены на то, чтобы избежать ее или отсрочить неизбежное. Но мы ничего подобного не наблюдаем. Обряды помогают живым избежать последствий, которые возникнут, если не позаботиться о теле умершего предписанным образом.

При этом занде понимают, что крышу действительно источили термиты. Сельчан интересовало, почему крыша обвалилась в определенный момент, когда в доме собрались определенные люди.