Цитаты из книги «Объясняя религию»

Предельное выражение этого — представление о богах, которые знают все. Теологическая, литературная версия таких представлений постулирует, что богу доступна вся информация о мире со всех возможных точек зрения. Но мы знаем, что действительные представления часто расходятся с теологическими, как показали нам Барретт и Кил, поэтому совсем не факт, что люди в самом деле считают богов в буквальном смысле всеведущими. В этом случае они исходили бы из того, что вся информация обо всех аспектах происходящего в мире в равной степени ведома богу. А значит, вполне естественно утверждать следующее: Богу известно содержимое каждого холодильника в мире. Богу ведомо состояние каждого действующего механизма. Бог знает намерения всех до единого насекомых во всем мире. Хотя на самом деле гораздо привычнее следующие утверждения: Бог знает, с кем вы встречались вчера. Бог знает, что вы врете. Бог знает, что я плохо себя вел.

Именно так люди представляют предков и богов по всему миру. Человек переживает определенное событие. Какие-то сведения об этом событии оказываются стратегическими, то есть активируют системы логического вывода, обслуживающие социальное взаимодействие (обман, оценка доверия, сплетни, социальный обмен, создание коалиций и т.п.). При этом у человека имеется представление о находящихся вокруг сверхъестественных сущностях. И он спонтанно исходит из того, что этим сущностям доступна вся стратегическая информация о соответствующих событиях, даже если он сам и остальные люди не владеют ею в полном объеме.

Все зависит от контекста. Если в каком-то контексте утверждения из первого списка будут относиться к некоей стратегической информации, они покажутся естественными. Почему бы не считать, что богу ведомо содержимое вашего холодильника (если там находятся продукты, украденные у соседей), состояние неких механизмов (если вы используете их во вред) и поведение насекомых (если это саранча, которую вы в проклятиях насылали на врага). В таком контексте информация оказывается стратегической. Человек, представляющий подобную ситуацию, интуитивно и автоматически исходит из того, что стратегической для него информацией располагает бог.

от человека (вот он «принцип несовершенного доступа»: обладание стратегической информацией не гарантировано), это не означает, что она скрыта от сверхъестественных сущностей (у них доступ не ограничен).

Иными словами, можно сказать, что адало, в принципе, видят скрытое от обычного человека, однако в первую очередь напрашивается вывод, что они отслеживают поступки, имеющие последствия для социального взаимодействия: тот, кто осквернил определенное место, ставит под удар других, поэтому должен совершить соответствующий обряд очищения. Информация о том, нарушил ли кто-то правила или нет, безусловно, является стратегической. Представление о возможных нарушениях активирует системы социального взаимодействия в сознании человека. Кроме того, всем и каждому из этих людей ясно, что именно такого рода информация доступна адало.

Сверхъестественные сущности наделяются хорошим доступом к информации. Нахождение в нескольких местах одновременно или невидимость дает им возможность получать сведения, которые реально существующим людям добыть труднее. Это не значит, что такие сущности непременно считаются мудрее простых смертных. Смысл не в том, что они знают лучше, а в том, что им зачастую попросту известно больше. И действительно, во многих историях (курьезных случаях, воспоминаниях, мифах и т.п.), где наряду с людьми действуют и такие силы, расклад, при котором религиозная сущность владеет информацией, которой у человека нет, встречается намного чаще, чем обратный. Бог знает больше, чем мы; предки наблюдают за нами. В большинстве местных описаний духов и других подобных сущностей мы обнаруживаем подразумеваемый доступ к информации, которого нет у обычных людей.

В общих чертах все боги, предки и духи интерпретируются как сущности, с которыми можно взаимодействовать с участием систем социального интеллекта. Вы молитесь богу, потому что хотите исцелиться. Это требует допущения, что бог воспринимает вас как больного, понимает, что вы хотите выздороветь, желает вам благополучия, понимает, как это благополучие обеспечить, и т.д. (Кстати, молитвы и другие обращения к богу и духам требуют, чтобы адресат понимал не только слова нашего языка, но и намерения. Слова «Боже, как было бы хорошо, если бы моя родня поладила друг с другом» подразумевают, что бог сможет воспринять завуалированное желание как прямую просьбу: «Пожалуйста, сделай так, чтобы мои родственники поладили».)

На первый взгляд взаимодействие с ними очень похоже на взаимодействие с людьми — в том отношении, что большинство наших штатных систем логического вывода активируется и производит умозаключения в обычном, в общем-то, режиме. Подчеркиваю это обстоятельство, потому что именно из-за него коммуникация с этими скрытыми от глаз существами получается настолько естественной. У богов и духов есть сознание, поэтому они воспринимают происходящее; мы прогнозируем, что события отложатся у них в памяти, что у них возникнут определенные намерения и что они предпримут некоторые действия для осуществления этих намерений. К богам и духам применимы и более тонкие аспекты социального взаимодействия. Как мы видели на примере квайо, приведенном у Кизинга, жертвовать свинью одному предку, когда на самом деле невзгоды навлекает другой, — это напрасная трата ресурсов. Недовольный дух будет продолжать насылать на людей болезни, пока кто-нибудь не принесет ему правильную жертву. Все это вполне естественно, и прорицатель квайо, которого цитирует Кизинг, не расписывает в подробностях всю подоплеку, потому что она и так подразумевается. Но подразумевается она, только если применять соответствующие системы логического вывода.

То есть в определенной ситуации и при наличии некой информации о ней, которая для вас лично будет стратегической (активирующей способности к социальному взаимодействию), вы не можете автоматически допускать, что другие — а именно участники ситуации — тоже этой информацией владеют. Это общий принцип несовершенного доступа: в социальном взаимодействии мы исходим из того, что доступ других людей к стратегической информации не бывает совершенным и автоматическим. Допустим, вчера вечером вы ходили в соседнюю деревню на тайное свидание. Информация о том, с кем вы встречались, может, по крайней мере потенциально, оказаться стратегической для других. (Даже если настоящей ценности она не имеет.) Знание, что вы встречались с таким-то или такой-то, активирует их системы логического вывода и может повлиять на взаимодействие с вами. Однако сами вы до конца не знаете, в какой степени этой информацией владеют другие. То есть вы не можете исходить из того, что им все известно. Вы можете надеяться, что не известно (боясь скандала), или, наоборот, желать, чтобы они знали (тогда можно будет похвастаться победами на личном фронте).

Люди, как правило, много времени и сил тратят на размышления о том, владеют ли другие стратегической, на их взгляд, информацией. Они гадают, какие заключения, намерения, планы и т.п. эти другие на данной информации построят, пытаются проконтролировать их доступ к такой информации и отследить либо повлиять на их умозаключения, сделанные на основе этой информации. В основе всех этих сложных вычислений лежит допущение, что доступ к информации и у нас, и у других сложен и, как правило, несовершенен.