Неизменным у Паоло Бачигалупи остается лишь пристрастие к киберпанку, в остальном от книги к книге он сильно меняется, становится более коммерческим, мейнстримовым. Это плохо? Ни в коем случае Ничего дурного в том, что автор проявляет меньше склонности фонтанировать идеями, разбрасываться линиями, которым не суждено обрести вразумительного завершения; оттачивает уникальный стиль, все меньше напоминающий о Гибсоне, Стивенсоне, Мьевиле и все больше о Бачигалупи. Он такой Элмор Леонард от киберпанка, это комплимент и признание бесспорных достоинств: стилистически жестко, энергично, безжалостно к герою и без стремления трафить антимониями читательскому вкусу; плотный текст, ни финтифлюшек, ни чрезмерного любования грудами отбросов, составляющими непременный антураж жанра. Сюжет раз от разу все более динамичный, умение управляться с многофигурными композициями. Особенно это заметно, когда сравниваешь романы последних лет, с написанной десятилетием раньше «Заводной», и между собой.
«Утонувшие города» вторая часть трикнижия «Разрушитель кораблей». Место действия нынешние Североамериканские Штаты. Бачигалупи не придерживается какого-то одного сценария, условия коллапса у него отличаются с точностью до наоборот: общая энтропия и мутации растений в «Заводной». Война за пресную воду в пересыхающем мире «Водного ножа». Подъем уровня мирового океана и затопление прибрежных городов в «Разрушителе кораблей». Так или иначе, все дороги ведут к деградации и скатыванию общества на/за грань гражданской войны: плохо всем, но особенно страдают самые незащищенные – беременные женщины и дети. Впрочем, дети очень скоро перестают восприниматься и быть таковыми в нашем нынешнем понимании, психологический феномен отношения к ним как к маленьким взрослым, характерный для примитивных обществ, вытесняет возрастную психологию. Никто не будет с тобой возиться, выживай или умри.
Такова книжная реальность девочки-подростка Мали, китаянки-полукровки, которая в одночасье лишилась родителей, будущего, надежд и кисти правой руки. Ее просто отрезали, намереваясь продолжить левой и обеими ногами. За что? Ни за что, потому что вооруженные садисты имеют возможность поступать так с людьми, чей цвет или разрез глаз не нравится им. И все-таки она невероятно везучая, спаслась, выжила, пристроилась в помощницы к местному врачу. Да, зовется теперь ошметком и никаких перспектив, а приютившая, благодаря заступничеству доктора, деревня, тихо ненавидит ее, но жить можно. И есть Мыш. Без мягкого знака на конце, потому что мужского рода. Мыш спас ее тогда, когда собирались сделать из девочки живую культю, отвлек солдатиков тем, что начал кричать и кидаться камнями. Почему так рисковал? Может он просто Человек?
А еще есть Тул, генно-модифицированное биологическое оружие, «собакорылый» (везет мне в последнее время на книжных псоглавцев) универсальный солдат, сочетающий геном человека, гиены и тигра. Зачем он? Ну, не знаю, чтобы было увлекательнее. И для архетипичности: Красавица и Чудовище, Мы в Ответе за Прирученных, Нежность к Ревущему Зверю – сказочный помощник. Как по мне, если чего и добавляет сюжету, так предсказуемости, но не все так взыскательны и кроме того, центральным персонажем следующей книги (что-то мне подсказывает) будет именно Тул. Нет, третью не хочу читать, я лучше «Детей Хаима» возьму, написанных автором в нынешнем году. Интересно читать, что он пишет, интересно наблюдать его динамику.
Мне не хватает в новом Бачигалупи избыточности «Заводной» с этим ее вожделением к кубикам льда: девушка-биоконстракт – «пружинщица» спроектирована как дорогая игрушка для состоятельных бизнесменов, которой никогда не придется покидать кондиционированного пространства: Особая гладкость кожи достигнута предельным уменьшением диаметра пор, а нахождение в жарком климате Нового Тайваня заставляет тело буквально вскипать. Не хватает чеширов «Заводной» – особого рода котов, которых некий миллиардер заказал в качестве именинного подарка дочери, фанатичной поклоннице «Алисы» - зверики с хамелеонским умением сливаться с поверхностью и кошачьей плодовитостью, очень скоро вытеснили из экологической ниши своих предшественников. Не хватает подробностей социокультурной, исторической и религиозной жизни региона – большей частью они не двигали сюжет, но придавали повествованию удивительно жизненной точности. Чем-то приходится жертвовать, избавляясь от прежней рыхлости в пользу обретенной сюжетной и стилистической четкости. Всего сразу и даром не может быть. Но хочется не терять, приобретая.