Поэтому, когда говорят «цыгане», я отвечаю: «А это кто? Вспоминай финикийцев». Мне парируют: «Но цыгане имеют египетское происхождение!», а я говорю: «Это еще надо доказать. А вот то, что они могут иметь финикийское происхождение – этим надо просто заняться. Немножко заняться. Это лежит на поверхности». Это перенесено туда. И поэтому, когда в Испанию – и не в фольклорную, а в культурную традицию входит тема быка, как тема судьбы и рока, уверяю вас, что она вьется-вьется-вьется и становится гораздо более устойчивой, чем исторический процесс. Они не совпадают. Они все время расходятся, а мы их все время пытаемся совместить.

У меня есть такая мечта, что когда-нибудь, если я буду еще способна, что-нибудь делать, набрать маленькую группу и снять кино о всех этих проблемах в искусстве. Именно об этих проблемах. Потому что они бегут перед глазами. Почему, глядя на эту испанку, никто не скажет: «Господа, почему волосы в кольца завиты, глаза такие, талия, а эта этничность? Так не может быть, чтобы древние критянки пропали – они там, в Испании, их переселили, а все говорят в Грецию. А в Греции их нет! Они есть, но не там».

Их искать надо среди финикийцев, в их племенах, в истории их скитальчества. Нет у них государства! Они все время в дороге и имеют отношение к лошадям, торговле, деньгам и воровству. Но воровству в чистом виде. Не буквально воровство в низкой форме, а такому гешефту. Купеческая честь – это просто святое. Причем их очень интересно сравнить этнически – они же оставили огромное количество отпечатков этнической самости. Что касается искусства, как такового, то для того, чтобы его создать должна быть соответствующая цивилизация.

Я еще на секунду вернусь к Криту. Вы видите один из фрагментов критского закоулка.

Как говорится, зашел за угол, а там это. То ли играют, то ли пляшут дельфины, без всякого тебе мифологического значения. Как фрагмент аквариума. Нарисованы волны и потрясающие темно-синие дельфины.

Они писали траву, цветы, играющих рыб. И каких рыб! У них там целое собрание рыб, есть даже летающие – с крыльями. Это совсем другое восприятие природы и себя, как части этой природы. Просто кусок аквариума, где плещутся дельфины. И еще загорелый, тоненький, нежный мальчик с рыбами, в каком-то веночке —абсолютно другое ощущение себя в пространстве. Очень неограниченное, очень разлитое и, конечно, полностью мистическая тема. Умирание и возвращение, пчелы, Персефона. Все, на этом баста! На этом я хочу Крит закрыть, потому что больше у Крита продолжения нигде нет. Это слепой, немой обрывок. Цитата. Исчезнувшая полностью цивилизация, которая принадлежала к тому же времени и к той же эпохе, что и Тиринф к циклопической культуре, что была необыкновенно высокоразвита. Больше таких высокоразвитых цивилизаций не было, потому что развитость эту мы видим и в Египте, и на Крите. В этих двух моментах. Эта развитость была и в отношении человека внутри мира. И я хочу прочитать стихи Арсения Тарковского, обращенные к Джотто:

Я человек – я посредине мира.

За мною мириады инфузорий

Передо мною мириады звезд

Я между ними лег во весь свой рост

Два берега связующие море

Два космоса объединивших мост.

Какие стихи, правда? Они, как раз и про это. Нам, конечно, сейчас надо быть более ответственными, внимательными и вместе с тем дерзко относится к тому, что мы видим. Нам надо стараться складывать эти тексты, а то мы все «бу-бу-бу». То же самое я хочу сказать и по отношению к Греции. А еще сделать и дать вам немножко другую концепцию.

Я не согласна с той концепцией, что дается по отношению к античной Греции на протяжении очень многого времени. Хотя должна сказать, что любая концепция имеет право на существование, тем более, что она доказана. Передо мной книга Вощининой «Античное искусство». Вместо имени автора можно поставить любое другое имя. Есть книга Полевого, есть книга Випра, Вермана, Мутора, Винкельмана, великого Циннера, которым пользовался Томас Манн. Существует масса книг, которые с очень давнего времени дают определенную концепцию Греции. Почему? Потому что Греция – это пуповина, которой мы питаемся до сих пор. И она не перерезана. Помните, я вам говорила об этом? Это наше родовое место, куда мы можем деться, если у нас греческий алфавит. Стоишь у камня и легко читаешь на древнегреческом. Это, действительно, наше все, и я говорила вам уже раньше, что по отношению к античности принята периодизация. И она вещь устойчивая и никогда не меняется. Собственно говоря, периодизация придумана нами: немцами в 18 веке, римлянами в 3—4 веках, а советскими искусствоведами в 20-м веке. Она одна и та же, и неизменна – это деление. Я беру Грецию, но читать буду кратко. Я могу читать о ней и год, и два. Но у нас очень большая программа, поэтому читать я ее буду коротко. Периодизация следующая. Гомерская – самое поразительное в том, что мы ничего не знаем, что там было. Конечно, понятия какие-то были, описания, но у нас нет того, что сейчас называют таким словом, как «артефакты». Ни тебе дома, ни тебе крыши, ни тебе мальчика, ни тебе девочки, ни тебе собачки. Ничего. То есть нет художественных произведений – только описание. А описание очень интересное. Иногда попадаются такие кувшины, которые называются «диплоидные сосуды», датирующиеся примерно 9-ым или 11-ым веками. Мы верим, нам все равно – их нельзя сложить ни в какой текст. Сосуд и сосуд. И мы над ними медитируем:

– Вот, видите, – говорим мы, – 9-ый век, диплоидный сосуд, Гомер, такое высокоразвитое, художественное время, уже жизнь такая могучая, форма эпическая, развитый язык. А на вазах только один меандр «непрерывность времени» – волна. Нам искусствоведам не интересно, что в искусстве нет гекзаметра, он только в литературе. Сохраняется легенда о времени, а потом мы говорим сразу, быстро и пишем так же сразу и быстро «архаический период». А «архаика», знаете, как будет в образном выражении? Это будет «Когда?», «Как туда надо идти?», или «Иди-ка ты отсюда и до обеда не приходи!». Это примерно так. Почему я так говорю? Потому что архаическим периодом считается то, с чего мы начинаем его считать. Где-то 7—6 века, но это с хорошей натяжкой. И поверьте, во всей литературе. Облегченный выдох. Общий. Наконец-то, облегчение. Где-то там начало этого архаического периода. Правда, не понятно, где плывет хронология. То ли 7-ой, то ли 8-ой… Одним словом архаический. Что в него входит – это так интересно! Безумно! И когда архаический период кончается, то это так же встречается большим, глубоким, общим, великим вздохом облегчения. А чем он заканчивается? Победой греческих этнических племен в греко-персидской войне! Ура! Вот тут и начинается все то, о чем мы знаем. Победа греков в греко-персидской войне на рубеже 6—5 веков является не совсем концом архаического периода. Он еще немножко-немножко длится, но я вам скажу по секрету одну вещь, того чего нет в книгах: при архаическом периоде складывается тип периптера, изображение спортсменов и кого-то еще, кого никто не знает и гадают: кто это? По одним сведениям это одно, по другим – другое. Впрочем, неважно. Архаический период замечательный, потому что уже есть мальчишки, девчонки, периптеры и очень интересный центр архаической культуры. Он находился в Малоазийской Греции и назывался Милет. Художественная и философская столица Милет. Потом начинается наше наилюбимейшая классическая Греция 5 века. Это, как в Европе, когда говорят, что лучший период был между двумя войнами: первой и второй. Фокстрот танцевали, из мундштуков курили, шапочки такие на головах носили, юбки до колен, в театры ходили, кино. Какая красота! Конец 10, 20, 30-х годов. Боже мой! Так вот, главная Греция находилась, как раз, между Греко-персидской и Пелопоннесской войнами. Все, что мы знаем о Греции – тут! А Пелопоннесская война длилась лет сто, ну, уж 80 – это точно! Сколько там поубивало! Давайте, вот как договоримся: когда будет нужна датировка, я вам буду ее говорить. Это третий период.

Четвертый период – это высокая классика. Все тоже очень здорово, потрясающе. Все любимо, все знакомое, но немножко с такими тонкостями – это период от Пелопоннесской войны до смерти Александра Великого. До смерти Александра Македонского. А потом все – больше ничего не было. Все греческие периоды закончились. А что же было? В самом последнем периоде – между смертью Александра Македонского и распадом его огромной Империи до римского завоевания Греции. Этот период называется «эллинизм». Вот теперь, действительно все. Такова греческая периодизация. У меня тут есть такая интересная книжечка, греческая – она полностью придерживается этой периодизации. И откроем книгу Вощининой. Читаю: искусство эгейского мира, греческое искусство в период становления антично-рабовладельческого общества – это то, что называется архаикой, только тут этот период культурно называется. Понятно?

Голоса: Нет.

Волкова: Никому не понятно. Не только автору или нам. Но так называется. Как оно становилось – этого никто не знает. Греческое искусство эпохи расцвета 5 век. Греческое искусство поздней классики 4 век. Эллинистическое искусство 3—1 век до н. э. Все. Потом дальше идет искусство Рима. С ним тоже немало загадок и бед. Любая книга написана именно так. Я же вопрос ставлю принципиальный, а вся периодизация остается. Мы ее не трогаем – ни в коем случае. Зачем нам замахиваться на то, что устоялось веками? А может так и было? Оно и правда так и было. Как был и особый период между двумя мировыми войнами. Вот в Греции все очень структурно, по хронологии. Поэтому принятое деление не случайно. Большими людьми принято. Даже Август Октавиан, который первым занимался греческой археологией, многими воспринимается, как одно и то же, что и древние греки. А ведь его отделяло от них ровно столько, сколько нас от эпохи Возрождения. Господа, вы задумайтесь, 500 лет – это срок! (смех) А, когда мы говорим про античность вообще, разницы нет. У меня есть одна знакомая девочка, для которой абсолютно нет никакой разницы между Первой и Второй мировыми войнами. Она разницу не знает.

Голоса: Она маленькая?

Волкова: Маленькая. Школу заканчивает и считает, что Бородино и Сталинград – это, где-то рядом. Ей без разницы. Абсолютно. И, когда я своей дочери рассказала об этом парадоксе, она сказала:

– Мама, а что ты хочешь от бедного ребенка? Какая ей разница. Ты помнишь, когда были Пунические войны?

Я говорю:

– Помню.

– Вот ты одна их и помнишь. (смех)

Поэтому, когда говорят, что Рим есть Греция, то, господа! – Венеру Милосскую создали через 400 лет после того, как делали это искусство. Это то же самое, что Франция Александра Бенуа! Это – искусство, стилизация. Мы пропускаем 500 лет!

А самое главное, что мы сейчас сделаем перерыв, а то я «кап-кап» вам на мозги, а они тоже устают…

Итак, утешились, успокоились, усмирились. Перерыв закончился. Мы говорили о концепции. Период Гомера, период эллинизма. Период между двумя войнами. Моя концепция имеет ввиду один вопрос. Законный и только для античной Греции: Как могло случиться, что культура, существовавшая с очень большой натяжкой 500 лет и имевшая единую художественную политику, как было в Риме и всюду, где был государственный строй, не имела никаких общих политических рычагов, а имела бесконечно дерущихся между собой народов? Когда читаешь историю не перестаешь поражаться – они себя друг друга постоянно мутузили. Причем, эта их драчливость, хуже сталинской коммуналки. Там непонятно, что происходило! Мужчины на войне дерутся, женщины дома плачут. Государства нет, денег нет, границ политических нет, а мы с вами установили, что Греция политических границ не имела – мы не можем их указать. Почему у них не было территории, зато была Эгейская лужа?

Голоса: А, что могло случится?

Волкова: Они до сих пор обслуживают весь мир искусством. Причем самое смешное то, что самое большое обслуживание всего мира началось в 20-ом веке. Двадцатый век без Греции немыслим. Без Рима немыслим европейский классицизм, а без Греции 20 век. И все. Ни Пикассо, ни Матисса, ни археологии. Никого и ничего. Поэтому моя задача ответить на этот вопрос. Когда встает вопрос периодизации, то ввиду имеется, что все остальное хорошо знакомо или хорошо известно. Да? Когда мы обсуждаем период, то главный вопрос и ответ на этот вопрос лично у меня есть. Но, если принять во внимание не периодизацию, а хронологию. А с какого момента мы с вами можем считать, что родилась древняя Греция, которую они называли по-разному, но есть такое одно слово «Эллада». Еще мы с вами говорили «эллины». А что это такое? Национальность, этнос? Кто такие эллины? Наверное, это население Эллады? А Эллада где? Где тут Эллада-то? Нету никакой Эллады, потому что вы не можете ткнуть пальцем и сказать: «Вот – это Эллада». У нее границ-то нет. Государство Эллада есть такое? Нет. А что это такое? А Эллада – это не границы, не земля, не государство. Это понятие. Это виртуальный мир. И эллины – это тоже виртуально. Это виртуальное население виртуальной Эллады. Правда, здорово? Это чистая метафизика. Абсолютно метафизическая вещь. Ну, Греция, вообще, страна философии и нам очень трудно сказать, кто были эти философы. Мы говорим, что, такой-то философ, он оттуда и прочее. Они очень любили давать имена по месту рождения. Дон Кихот Ламанчский, к примеру. Гераклит Эфесский, Фалес Милетский и т. д. Почему? А они указывали, где родились. Место рождения. Но никогда мы не найдем Эллин такой-то. Потому что этого нет. Эллины – те, кто в Элладе, а ее нет. Но все-таки Эллада же была. И я должна вам сказать, что есть одна очень таинственная вещь, чисто метафизическая, странная, которая имеет отношение только к Древней Греции и из которой все исчезло, как по волшебству. Рассыпалось именно тогда, когда в других странах все началось. Представляете?

В других странах начинается культура, а здесь, как только государство появилось, все исчезло. А кто создал государство? Македонский. Вот как только он его создал, Эллада перестала существовать – ее не стало. Именно потому, что Эллада – это виртуальность. Но древнее искусство имеет дату рождения и смерти. Виртуального рождения и смерти. И я могу эти даты назвать. Дата рождения ее 787 год или 785, т.е. 8 век до н. э. Это произошло тогда. Я очень люблю книгу Аполлодор «Мифологическая библиотека». Что же пишет греческий историк Аполлодор? Большое внимание он, как историк, уделяет одной из самых важных исторических фигур Греции – Гераклу. Что сделал Геракл, кроме тех 12-ти подвигов, которые просто входят в детскую антологию? Аполлодор пишет, что Геракл, кроме того, что является очень интересной фигурой, учредил Олимпийские состязания. Он, воздвигнув у камня алтарь Пелопса, о котором мы будем с вами говорить, создал тем самым такой вид спорта, как борьбу на колесницах. Кроме этого, он соорудил шесть алтарей 12-ти богам, по шести видам спорта. Олимпия – это место в Греции на Пелопоннессе – нежилое, там никто не живет, кроме обслуживающего персонала. И именно там Геракл учредил Олимпийские игры. На этом алтаре всегда лежит сухой вереск и раз в четыре года этот вереск начинает дымиться и разгорается огонь нерукотворный. Там, конечно, были такие оптические стеклышки, но это не люди высчитывают начало Олимпийского огня. Это идет от Феба – он подает знак. Зевс и Феб подают знак. Ходили, правда, слухи, что это все основал не Геракл, а изъясняясь современным языком его секретари, но эти слухи не отвечают историческим фактам. Может он и поручил кому-то делать «документы», но основал-то он. И это было непререкаемо. И когда огонь разгорается, зажигают Олимпийские факелы и передают гонцам. И те начинают бегать по городам. Тут же заключалось перемирие и начиналась Олимпийская неделя.

Именно в этой точки все и началось, потому что то, что является понятием «Эллада» – это есть событие – Олимпийские игры или то, что проходит один раз в четыре года. Это событие, вокруг которого консолидируется все!

Если ваш Полис принимает участие в играх, то есть допущен принимать в них участие, то вы – эллин, а если не допущен, то, кто вы тогда? Варвар. Варвары – это не эллины. Вы что думаете, они не знали какие персы высококультурные? Порой, даже более, чем греки. Знали, но они были варварами, потому что у них не было игр.