Почувствовала теплое дыхание, а секунду спустя – настойчивый поцелуй. Ах, вот они какие – стили, против которых нет приемов. Начинаю понимать, о чем говорила тетя!
Наши с Элвеном комнаты оказались соседними, и он зашел поболтать на ночь. Еле отвязалась. После обнимашек на птеродактиле я чувствовала себя законченной стервой. Впрочем, у меня есть серьезное оправдание – я пыталась не превратиться в фарш. А его, как известно, невозможно провернуть назад…
Свой единственный стих я показывала только маме – она смеялась до слёз. А, между прочим, он был очень драматичный! Как так можно? Никто не щадит чувства детей, а потом удивляются, почему они откусывают мармеладным мишкам головы.
Говорила мне мама – не устраивай скандалы на улице. Дома куда лучше и удобнее: можно бить посуду, хлопать дверьми и не опасаться, что прохожие записывают тебя на видео с телефона.
Во мне взыграло упрямство, да с такой силой, что чувство самосохранения растворилось в нем, словно соль в тетином чае. Да, в детстве я частенько ее туда подсыпала! И не стыжусь, ведь эта женщина кормила меня овсянкой по утрам.
Лучше убиться самому, чем принимать помощь от тех, кто не умеет ее оказывать. Когда я была мелкой – любила из жвачки пузыри надувать. Однажды один лопнул и прилип намертво. Папа оттер жвачку с моего лица, но явно перестарался – я две недели со здоровенным фингалом ходила. Фиолетовым. И с чистой совестью на вопрос «Кто это тебя так?!» отвечала: «Папа».
Улыбаться, красиво одеваться, вкусно готовить и побольше молчать – вот четыре выстрела, после которых избранник просто свалится к моим ногам. Главное при этом поглубже спрятать свой мозг. Мозг прятаться не хотел и упорно рисовал мужскую мечту в виде глухонемой улыбчивой дурочки с поварешкой наперевес.
Показалось, что мне снова шесть лет и тетя, тогда еще совсем не психолог, лупит меня веником по заднице, приговаривая: «Не смей больше учить мои туфли плавать!».