– Геронда, каковы отличительные особенности слабого помысла?
– Что ты имеешь в виду? Впервые слышу о слабом помысле.
– Вы говорили, что, принимая помысел «слева» и обижаясь на чьё-то поведение, человек…
– И я назвал такой помысел «слабым»?
– Я вспомнила, как кто-то хотел остаться у Вас послушником и Вы ему сказали: «Я не возьму тебя, потому что у тебя слабый помысел».
– Нет, я сказал ему по-другому. «Я не беру тебя в послушники, потому что ты не имеешь духовного здоровья», – вот что я ему сказал. «А что значит „духовное здоровье“?» – спросил он. – «У тебя нет добрых помыслов, – пояснил я. – Как у человека у меня могут быть недостатки, а как у старого монаха – могут найтись и какие-нибудь добродетели. Но если у тебя нет доброго помысла, то и мои недостатки, и мои добродетели пойдут тебе во вред». Это о малом ребёнке можно сказать, что, пока он ещё незрел, его помысел слаб. Но о взрослом человеке сказать такого нельзя.
– Геронда, а все ли взрослые люди зрелы?
– У некоторых незрелая голова. Речь сейчас идёт не о тех, у кого она просто не варит. Если человек не ведёт себя просто, то его помысел направляется ко злу и всё истолковывает наперекосяк. Такой человек не имеет духовного здравия, и ему не помогает даже добро. Даже от добра такой человек терзается.
– Геронда, а если в монастыре происходит какой-то беспорядок, то есть ли смысл искать виновного?
– Ты сперва поищи, не виновата ли в этом ты сама. Так-то оно будет лучше!
– Геронда, однако, если другие сами дают мне повод думать, что виноваты они?
– А сколько раз такой же повод давала им ты? Поразмыслив об этом, ты поймёшь, что, относясь к происходящему подобным образом, ты совершаешь ошибку.
– А говоря: «Скорее всего, этот беспорядок произошёл по вине такой-то сестры», мы принимаем помысел «слева»?
– Ты уверена, что сестра действительно виновата?
– Нет, но она делала подобное и раньше.
– Раз не уверена, значит, это помысел «слева». А кроме того, даже если эта сестра действительно виновата, то кто знает, как и почему она так поступила.
– Геронда, однако, если я вижу, что, к примеру, у такой-то сестры есть определённая страсть?
– Ты что, игуменья? Это игуменья несёт за вас ответственность и поэтому должна следить за вашими страстями. Но вы-то почему следите за тем, какие страсти есть друг у друга? Вы ещё не выучились работать над собой. Если хотите научиться работать над собой, то не исследуйте, чем занимаются другие, но включайте в работу добрые помыслы о том, что видите в них. Независимо от того, какую цель преследует человек, – включайте в работу добрые помыслы. Добрый помысел содержит в себе любовь. Он обезоруживает человека и подвигает его отнестись к тебе по-доброму. Помните монашек, которые приняли разбойника за старца? Когда он им открылся, они решили, что это Христа ради юродивый и поэтому изображает разбойника. После этого они стали относиться к нему с удвоенным почтением. И в конце концов эти монахини спасли и самого разбойника, и его сообщников[10].
– Геронда, а как быть, если сестра говорит неправду?
– А если она была вынуждена сказать эту неправду по твоей вине? Или, может быть, она просто забыла о чём-то и сказанное тебе – это не ложь? Например, гостиничная просит у поварихи немного салата, та говорит, что у неё нет, но первая знает, что есть. Если у гостиничной нет добрых помыслов, то она скажет: «Вот лгунья!» Однако, если у неё есть добрые помыслы, она скажет: «Бедняжка, замоталась с работой и забыла, что у неё остался салат». Или же она может оправдать сестру таким помыслом: «Видимо, она решила приберечь салат для какого-то другого более важного случая». Так и ты: мыслишь подобным образом, потому что у тебя нет духовного здравия. Если бы оно у тебя было, то даже нечистое ты видела бы чистым. Одинаково ты смотрела бы и на плоды фруктовых деревьев, и на навоз, потому что навоз помог деревьям произрастить их плоды.
Тот, у кого есть добрые помыслы, духовно здрав и зло претворяет в добро. Помню, как во время оккупации те из детей, у кого был крепкий организм, за обе щёки уплетали краюху кукурузного хлеба и отличались отменным здоровьем. А дети богатых родителей ели пшеничный хлеб со сливочным маслом, однако оставались болезненными, потому что их организмы были слабы. В жизни духовной дело обстоит точно так же. Взять, к примеру, человека, имеющего добрые помыслы. Даже если кто-то его несправедливо ударит, он скажет: «Бог попустил это, чтобы я искупил свои прежние грехи. Слава Богу!» Если же добрых помыслов у человека нет, то, даже если ты захочешь его ласково погладить, он подумает, будто ты замахиваешься, желая нанести ему удар. Поглядите на пьяных: человек злой в пьяном угаре крушит всё подряд. Если же у пьяного добрая душа, он плачет и всех прощает. Один такой добряк, напиваясь, начинал бормотать: «Ты вот на меня смотришь недружелюбно… Ладно… Я тебя золотом осыплю. Прямо из ведра!..»
Когда некоторые говорили мне, что соблазняются, видя в Церкви много неподобающего, я отвечал им так: «Если спросить муху, есть ли здесь в окрестностях цветы, то она ответит: „Насчёт цветов не знаю. А вот консервных банок, навоза, нечистот во-он в той канаве полным-полно“. И муха начнёт по порядку перечислять тебе все помойки, на которых она побывала. А если спросить пчелу:, Не видела ли ты здесь в окрестностях какие-нибудь нечистоты?» – то она ответит: «Нечистоты? Нет, не видела нигде. Здесь так много благоуханных цветов!» И пчёлка начнёт перечислять тебе множество разных цветов – садовых и полевых. Видишь как: муха знает только о помойках, а пчёлка – о том, что неподалёку растёт лилия, а чуть подальше распустился гиацинт.
Как я понял, одни люди похожи на пчелу, а другие – на муху. Те, кто похож на муху, в каждой ситуации выискивают что-то плохое и занимаются только этим. Ни в чём они не видят ни капли доброго. Те, кто похож на пчелу, находят доброе во всём. Человек повреждённый и мыслит повреждённо. Ко всему он относится с предубеждением, всё видит шиворот-навыворот, тогда как тот, у кого добрые помыслы, – что бы ни увидел, что бы ему ни сказали – включает в работу добрый помысел.
Однажды ко мне в каливу пришёл мальчик – ученик второго класса гимназии[11]. Он постучал железным клепальцем в дверь калитки. Хотя меня ждал целый мешок непрочитанных писем, я решил выйти и спросить, что он хочет. «Ну, – говорю, – что скажешь, молодец?» – «Это, – спрашивает, – калива отца Паисия? Мне нужен отец Паисий». – «Калива-то, – отвечаю, – его, но самого Паисия нет – пошёл купить сигареты». – «Видно, – с добрым помыслом ответил паренёк, – батюшка пошёл за сигаретами, потому что хотел оказать кому-то услугу». – «Для себя, – говорю, – покупает. У него кончились сигареты, и он, как угорелый, помчался за ними в магазин. Меня оставил здесь одного, и я даже не знаю, когда он вернётся. Если увижу, что его долго нет, – тоже уйду». В глазах у паренька заблестели слёзы, и он – опять с добрым помыслом – произнёс: «Как мы утомляем старца!» – «А зачем он тебе, – спрашиваю, – нужен?» – «Хочу, – говорит, – взять у него благословение». – «Какое ещё благословение, дурачок! Он же в прелести! Такой беспутный человечишка – я его знаю как облупленного. Так что зря не жди. Ведь он, когда вернётся, будет сильно не в духе. А то ещё и пьяный заявится – он ведь вдобавок ко всему и за воротник не прочь заложить». Однако, что бы я ни говорил этому пареньку, ко всему он относился с добрым помыслом. «Ну ладно, – сказал я тогда, – я подожду Паисия ещё немного. Скажи, что ты хочешь, и я ему передам». – «У меня, – отвечает, – есть для старца письмо, но я дождусь его, чтобы взять у него благословение».
Видите как! Что бы я ни говорил – он всё принимал с добрым помыслом. Я ему сказал: «Этот Паисий, как угорелый, помчался за сигаретами», а он, услышав это, начал вздыхать, на глазах появились слёзы. «Кто знает, зачем он за ними пошёл? – подумал он. – Наверное, хотел сделать доброе дело». Другие столько читают и добрых помыслов не имеют. А здесь – ученик второго класса гимназии имеет такие добрые помыслы! Ты ему портишь помысел, а он мастерит новый, лучше прежнего, и на основании его приходит к лучшему заключению. Этот ребёнок привёл меня в восхищение. Такое я увидел впервые.
– Геронда, понимает ли человек, который имеет святость, кто лукав, а кто нет?
– Да, он понимает как человека лукавого, так и человека святого. Он видит совершаемое кем-то зло, но одновременно видит в творящем зло и его внутреннего человека. Он различает, что это зло – от искусителя, что оно приходит в человека извне. Своими душевными очами он видит собственные прегрешения великими, а прегрешения других – малыми. Он действительно видит их малыми, а не обманывает себя. Он может понимать, что совершаемое кем-то – это преступление, но – в добром смысле этого слова – оправдывать лукавство злого человека. Он не презирает таких людей, не считает их низшими себя. Он даже может считать таких людей лучшими себя и сознательно – по многим причинам – терпеть совершаемое ими зло. К примеру, видя злобу преступника, такой человек думает, что этому преступнику никто не помог, и поэтому тот опустился до того, что стал совершать злодеяния. А ещё он понимает, что и сам мог бы оказаться на месте этого несчастного, если бы Бог оставил его без Своей помощи. Относясь ко злу подобным образом, такой человек приемлет многую благодать. А с человеком лукавым происходит обратное. Видя святость праведника, он не знает его добрых помыслов – подобно тому как не знает их и сам диавол.
Тот, кто совершает над собой тонкое делание, оправдывает других и не оправдывает себя. И чем больше он продвигается вперёд в отношении духовном, тем большую приобретает свободу и тем больше любит Бога и людей. Тогда он не может понять, что значит злоба, поскольку постоянно имеет о других добрые помыслы; его мысли постоянно чисты, и на всё он смотрит духовно, свято. Даже падения ближних идут на пользу такому человеку. Он использует их как надёжный тормоз для себя самого, чтобы быть внимательным и не потерпеть крушения. И напротив, человек неочистившийся мыслит лукаво и на всё вокруг смотрит лукаво. Своим лукавством он пачкает даже хорошее, доброе. Даже добродетели других не идут ему на пользу, потому что, омрачённый чёрной тьмою человекоубийцы диавола, он и добродетели истолковывает с помощью своего «Толково-лукавого словаря». Он всегда пребывает в расстройстве и ближних постоянно расстраивает своим духовным мраком. Если такой человек хочет освободиться, он должен понять, что ему необходимо очистить свою душу, чтобы к нему пришла духовная просветлённость, очищенность ума и сердца.
– Геронда, а почему порой один и тот же человек бывает то лукавым, то добрым?
– В этом случае он подвергается соответствующим влияниям и изменениям. Человек удобоизменчив. Лукавые помыслы могут быть от диавола, однако случается, что лукаво мыслит сам человек. То есть часто враг создаёт определённые ситуации, чтобы вызывать у людей злые помыслы. Как-то ко мне в каливу пришёл один архимандрит, но я не успел его принять. Когда он пришёл во второй раз, я тяжело болел и опять не смог с ним поговорить и попросил прийти ещё раз. Тогда архимандрит начал изводить себя помыслами, что я не хочу его видеть, испытываю к нему неприязнь. Он пошёл в монастырь, которому подчинялась моя келья, и стал на меня жаловаться. Всё это произошло по наваждению лукавого.
– Геронда, отчего два человека на одну и ту же вещь смотрят неодинаково?
– А разве все глаза видят одинаково ясно? Чтобы видеть ясно, чисто, надо иметь очень здоровые очи души. Ведь, если здравы душевные очи, человек имеет внутреннюю чистоту.
– А почему, геронда, иногда бывает, что одно и то же событие один человек считает благословением, а другой – несчастьем?
– Каждый истолковывает происходящее в соответствии со своим помыслом. На любое событие, явление можно взглянуть как с хорошей, так и с плохой стороны. Как-то я услышал о следующем происшествии. В одной местности был монастырь. Мало-помалу вокруг стали возводить постройки и постепенно монастырь оказался зажат мирскими домами со всех сторон. Вечерню там служили в полночь – вместе с утреней. Миряне, жившие вокруг, тоже приходили на богослужение. Как-то раз один новоначальный молодой монах, уходя на службу, забыл закрыть дверь своей кельи, и в неё зашла женщина. Когда монах об этом узнал, то страшно разволновался: «Беда! Келья осквернена! Всё, конец, пропал!» Недолго думая, хватает он флакон со спиртом, выливает содержимое на пол и поджигает! «Дезинфекция пола!» Ещё немножко – и спалил бы монастырь. Пол-то в келье он сжёг, однако не сжёг своего помысла. А как раз его и надо было сжечь, потому что в помысле и заключалось зло. Если бы, включив в работу добрый помысел, монах сказал себе, что женщина вошла в его келью от благоговения, желая получить пользу, взять в благословение монашескую благодать, чтобы затем самой подвизаться дома, то с ним произошло бы духовное изменение и он прославил бы Бога.
О проекте
О подписке