Только пена Исла Негра поглотит тебя,
голубая соль на солнце сразу белеет,
я слежу за неустанной работой шмеля,
который предан мёду своей вселенной.
Туда-сюда, он рабочий ведёт перелёт,
будто скользит, пробегает свой слалом.
Талией элегантно танцует, жужжа поёт,
нанося уколы своим ядовитым жалом.
Похож он на радугу и апельсин,
на самолётик в траве из маслин,
При первом шуме взлетает с листвы,
а ты нагая, выходишь из моря и пены.
Вернёшься в мир, полный солнца и соли,
отражаясь шпагой на песке в своей тени.
Растрёпа ты, похожа на нечесаный каштан,
красивая и выглядишь прекрасно на ветру.
Моя уродка, твой рот напоминает мне стакан,
твои поцелуи сладкие, как арбузы на пиру.
Ужасно, куда ты груди спрятала свои?
Они миньоны, два соска пшеницы.
Хотел бы видеть на груди я две луны,
как небоскрёбы у моей столицы.
От твоей фигуры даже море онемело.
Моя красотка, цветок, звезда в звезде,
волна в волне, влюблён в твоё я тело.
Моя уродка, люблю твою я талию везде.
Люблю тебя и за морщины, что на лбу,
любимая за свет люблю и даже тьму.
Пусть губы о любви расскажут,
ещё весны продлить мгновение.
Печаль и боль рукам укажут,
как поцелуем снять любви сомнения.
Задержи дыханием лунный свет,
окутай двери своими волосами,
слезам при пробуждении места нет,
наслаждайся, как ребенок снами.
В ночной листве ищу твои я руки
и в стоге сена обнимаю тьму,
ловлю мерцающие тени, звуки.
Любимая, как сильно я тебя хочу!
Во снах твоих мы заблудились где-то,
скажи пожалуйста, какое время света.
Всегда без памяти, тебя любил родная,
Кентавра взгляд в тебе не узнавая.
В далёких странах, в жаркий полдень,
любил тебя, как ароматы хлопьев.
Вместо тебя бокал вина целуя,
под луной Ангольского июня,
ты была талией и торсом гитары,
что звучала, как морские фанфары.
Я любил тебя без воспоминаний,
похитил твой портрет переживаний,
узнав тебя, когда ты прикоснулась,
а жизнь моя мгновенно обернулась.
Перед мной Царицей предстала ты живьём
и будто лес горел пожаром, а ты была огнём.
Сверкал огонь, луна казалась хлебом,
жасмин удвоил тайну звездных войн.
Ладони рук, любя тянулись к небу,
давая чувствам и глазам покой.
Любовь из адских мук занозы,
засевшая в плену твердыня,
вырвав ревнивые когти злобы,
я сомкнул наши жизни воедино.
Так было, есть и будет, как намедни,
пока живёт любовь моей Матильды.
Время покажет нам цветок последний.
Я и ты, с нами свет отражения земли,
лишь за пределами мрака и вселенной,
останется живым лишь луч моей любви.
Любовь в небесной башне, всюду тучки,
плывут по небу на триумфе прачки.
Сверкало всё и в синем цвете звёзды,
корабль, море, куда-то все исчезли.
Взгляни на мокрые деревья вишни,
открой загадку вселенской тишины.
Коснись огня мгновенной синевы,
прежде чем не опали лепестки мечты.
Нет ничего за исключением света,
открытое пространство, сила ветра.
Захлестнутые синевой небесной
и водной гладью неизвестной.
Не сможем мы глазами отгадать,
власть воздуха и водной благодать.
Я до тебя не ведал о любви,
снимал на улицах кого придётся.
Страсть не выбирала имени,
был воздух и те, кто попадётся.
Я знал борделей пепельные залы
и все туннели, освещённые луной.
Меня встречали огромные ангары,
когда разлука наполняла пустотой.
Заброшен я, был бесполезным.
Всё было мертвым и в молчании,
чуждо стало всё и неотъемлемым,
с другой, но не с тобой, не с нами.
Красота и бедность, принадлежала им,
пока осень их не наполнила дарами.
Даже цвета ужасных дюн в Икике,
в устье реки Рио-Дульсе в Гватемале,
не изменят профиль твой в пшенице,
и стиль лозы, и рот похожий на гитару.
Ты глубь сердечная в душе,
с вершины, где царят лианы.
Равнина в золоте, в тиши,
земля страны гордится вами.
Нет минералов, гор, угрюмей вас,
снег тает на Тибете, крошит камни,
всё та же форма зерновых, твой фас,
гитары, зёрна от Чильян и виноград.
Все защищают территорию для вас,
имея от луны мандат.
Ты голая изящна, как твоя рука,
гладкая, земная ты девица.
Ты словно яблоня и лунная река,
худая, как голая пшеница.
Нагая лежишь в ночи на Кубе,
звезда с лозой в кудрявых волосах
и жёлтой выглядишь в натуре,
как золотые купола в церквях.
Похожа вся на голый ноготок,
ты розой с рождения живёшь.
Костюм, тоннель твой без забот,
под ним сияешь и цветёшь.
В платье ты, ну хрупкая слегка,
а обнажённая, как твоя рука.
От зерна к зерну, планета к планете,
из мрачных стран дул резкий ветер.
Война в кровавых сапогах шагала,
но день и ночь колосья вырастали.
Куда мы шли, там мосты и флаги,
израненная осень, скрипки, фуги
и радость наполняла чаши, губы,
остановила боль и стон, и слёзы.
Ветер в республиках прошёл,
растаял лёд, раскинулся шатёр.
Цветы и труд нас мирно ожидали.
Мы осень никогда не поджигали.
Любовь на родине росла, цвела,
она всегда для нас росой была.
Ты пришла из бедных домов Юга,
в суровый климат и землетрясения,
невзирая на пророчество от Бога,
мы выжили в том мире потрясений.
Ты маленькая, чёрная лошадка,
поцелуй меня без умысла кокетства.
Копилка ты моя и сизая голубка,
со слезами из бедного ты детства.
Хранишь свой облик нежным,
а ноги привыкшие к потугам,
не имела хлеба и надежды.
Я, как и ты произошёл оттуда,
наши мамы стирают там одежду.
Поэтому и выбрал я мою подругу.
Ты похожа на лиственницу с архипелага,
на море, где в изобилии соль и влага,
на небо, с которого капала кровь,
время создало вены и плоть.
Никто не нашёл потерянное сердце,
в корнях горькой свежести солнца,
в бурном потоке с яростной водой,
живет моя тень, но не со мной.
Зачем ты пришла с южных островов,
я чувствую запах этих диких лесов,
населенных пернатыми на деревьях,
темный мёд, обитающий в джунглях.
Я коснулся лепестков твоих бёдер.
Они возродили душу мою в природе.
Из лавров Лота и южных орегано,
увенчана моя спутница любви.
Тебе одной назначена корона
из бальзама и листвы земли.
Мы влюблённые из зеленых провинций,
родом из одной и той же глины.
По городу идём с потерянными лицами
и боимся, что закроют рынок.
Тень твоя душисто пахнет сливой,
глаза скрывают южный взгляд везде.
Твое сердце, словно голубь мира,
а тело гладкое, как камешки в воде.
Твой нежный поцелуй, как капелька росы,
я в ней живу на вашей стороне с земли.
Дом утром правду открывает не тая,
перин и перьев, происхождение дня
и направления, где я блудил спьяна,
меж горизонтом естества и сна.
Вещи оставляют след, являясь средством,
бесцельных связей, холодного наследства.
Бумага сморщилась, скрывая звуки гласных,
вино в бутылке продолжает день вчерашний.
Компьютер, мёд, изюм, пчела жужжит,
касаясь областей, где тень лежит.
Энергия и свет стремятся разум зарядить,
чтоб ясность мыслей снова возродить.
Вещи повинуются времени и тем живут,
утверждая порядок жизни на ветру.
Любовь моя, теперь пойдём домой,
там виноградная лоза уже на потолке,
а в спальне ожидает бархатный покой
и летний зной на голом чердаке.
Мы в поцелуях объехали весь мир:
Армения густая капля меда,
Цейлон зеленый голубь, эликсир,
Янцзы без границ река и брода.
Вернулись к морю, влюблённые воркуют,
как две слепые птицы на зимовке,
в гнезде о дальних странствиях тоскуют,
любовь не может летать без остановки.
Жизнь продолжается и на камнях у моря.
Домой вернулись поцелуи, в шум прибоя.
Ты моря дочь и сестричка орегано,
в воде ты рыба, твои помыслы чисты,
а на земле, ты выглядишь гуманно,
напоминаешь растущие цветы.
Твой взгляд на гребне волн сосредоточен,
в твоих руках земной посев играет.
В воде и на земле расчёт твой точен,
в тебе закон природы отдыхает.
Наяда, русалка с бирюзовым телом,
воскресшие цветы на кухонном окне,
благодаря тебе они оживут всецело,
тогда в моих объятиях уснёшь ты при Луне.
Мои руки оградят тебя от мрачного предела,
земные и морские травы увидишь ты во сне.
От рук твоих в глаза вползает мрак,
свет возбуждает пульс активный.
О проекте
О подписке