Цитаты из книги «Оззи. Автобиография без цензуры»

у Моцарта. – Уверен, он не будет возражать. В итоге рифф стал вступлением к «Diary of a Madman»,

в песне «Swinging the Chain» поет

Потом в зал вошла первая леди, а за ней Джордж Буш. И первыми словами президента, когда он дошел до подиума, были: «Мы с Лорой считаем за честь оказаться здесь сегодня. Спасибо за приглашение. Какая чудесная у нас сегодня аудитория: самые влиятельные люди Вашингтона, знаменитости, голливудские звезды… и Осси Озз-берн!» К тому времени я уже хорошенько надрался и, как только услышал свое имя, запрыгнул на стол, как пьяный урод, и крикнул: «И-и-и-и-и-их-ха-а-а-а-а-а-а!» Весь чертов зал всполошился. Но я был в говно, поэтому не знал, когда остановиться. Я так и стоял там и орал: «И-и-и-и-и-их-ха-а-а-а-а-а-а!» – пока все тысяча восемьсот человек не замолкли.

Поэтому я пошел и сделал вазэктомию. Ощущение было очень странное. – Вы в курсе, что это необратимый процесс, мистер Осборн? – спросил врач. – Ага. – Так вы уверены? – О да. – Абсолютно уверены? – Док, поверьте, я уверен. – Хорошо, подпишите эту бумагу. После операции мои шары раздулись до размера арбузов. И ужасно болели. «Эй, док, – сказал я. – Можете дать мне что-нибудь, если не опухоль снять, то хотя бы унять боль?» В общем, я эту операцию никому не рекомендую. После нее, когда кончаешь, оттуда выходит только какая-то пыль. Как будто сухо чихаешь. Очень странно, приятель.

Всю ночь я не спал – сидел в «Hand & Cleaver», потом продолжил бухать уже дома, снюхал несколько дорожек кокса, покурил дури, потом еще кокса, потом вырубился во время завтрака, потом снюхал еще порошка, чтобы проснуться. Настало время обеда. Я выпил бутылочку сиропа от кашля, три бокала вина, снова снюхал кокса, выкурил косяк, полпачки сигарет и съел яйцо по-шотландски. Но, независимо от того, сколько и чего я принимал, избавиться

В коттедже Булраш я редко спал в своей постели. Каждый вечер надирался так, что не мог подняться по лестнице, так что спал в машине, в трейлере, под пианино в гостиной, в студии, в стоге сена. Зимой, если я

Звук сирен стал просто оглушительным. Потом я услышал визг тормозов полицейских машин у дома. Потом треск громкоговорителей. И стук в дверь. БАМ! БАМ! БАМ! – Открывайте! – крикнул один коп. – Живо открыть двери! Мы с Фрэнком стояли на коленях на полу. В панике мы попытались сначала избавиться от травы, смывая ее в раковину и в толчок. Это была большая ошибка. Они тут же засорились, и в них стояло месиво из коричневой воды с комками. Потом мы попытались протолкнуть траву по колену ершиком для унитаза. Но без результата – трубы забились намертво. А нам нужно было избавиться еще и от кокса. – Выход один, – сказал я Фрэнку. – Придется снюхать весь кокс.

Какой кондей, если мы дома? Ах, да – кондиционер. Я всё время забывал, что в американских домах больше современных удобств, чем в Британии, и только недавно привык к тому, что сортир находится в доме, не говоря уже об автоматическом климат-контроле. Я встал и начал искать термостат. Должно быть, он где-то здесь на стене. И через несколько минут – бинго! – я нашел его в уголке у входной двери. Убавил температуру и вернулся к коксу и траве.

Джон, надо нажать ногой на педаль, – простонала Тельма в перерыве между схватками. – У меня нога дрожит, – ответил я ей. – Я не попадаю на педаль. Руки у меня тоже тряслись. Я боялся, что наш ребенок выскочит из Тельмы и попадет на приборную панель, а оттуда его может сдуть, потому что верх опущен. Я представлял себе заголовок: «МАЛЫШ РОКЕРА ПОГИБАЕТ В ИДИОТСКОЙ АВАРИИ НА ТРАССЕ». – Серьезно, Джон. А-а-а-а-а! Быстрее. А-а-а-а-а! У меня схватки! – Машина не едет быстрее! – Ты едешь со скоростью пятнадцать километров в час. Примерно через тысячу лет мы приехали в больницу Квин Элизабет в Эджбастоне. Оставалось только остановить машину. Но каждый раз, когда я нажимал на среднюю педаль, она просто дергалась вверх и вниз и издавала жуткий скрежет. Каким-то чудом я не врезался в карету «Скорой помощи

Я влюбился в ту же секунду. Так было с каждым попробованным мной наркотиком: в первый раз я понимал, что хочу испытывать то же самое всю оставшуюся жизнь. Но так не получается. Можно пробовать сколько угодно раз, но, поверьте, того самого первого кайфа уже не достичь никогда. После этого мир стал довольно размытым. Каждый день я курил травку, бухал, несколько раз нюхал кокс, гонял на «спидах», барбитуратах, сиропе от кашля или кислоте. Я почти никогда не знал, какой сейчас день. Но однажды мы снова вернулись в «Island Studios» в Ноттинг-Хилле, чтобы записать свой третий альбом «Master of Reality», и снова под руководством Роджера Бейна