Цитаты из книги «Утраченные иллюзии»

великий человек из провинции повел себя так, как ведут себя все молодые люди, жаждущие любви: он привязался к д’Артезу, как хроническая болезнь; он заходил за ним, чтобы идти в библиотеку, в хорошую погоду гулял с ним в Люксембургском саду и, пообедав вместе у Фликото, каждый вечер провожал до его бедного жилища; словом, он жался к нему, как жались друг к другу французские солдаты в снежных российских равнинах

Так же, как Мольер, прежде чем писать комедии, Даниель хотел сделаться глубоким философом. Он изучал жизнь по книгам и

Женщина будит страсть и вносит в общество смятение. Формы страсти бесконечны. Описывайте человеческие страсти, и вы будете располагать теми огромными возможностями, от которых отказался этот великий гений ради того, чтобы его читали во всех семьях чопорной Англии.

Борьба противоположных начал, необходимая для драматизма в любом произведении, у вас оказывается на последнем месте. Переставьте в обратном порядке условия задачи

но, если у вас нет воли, если вы не обладаете ангельским терпением и если вы, как бы далеко ни уводили вас от цели превратности судьбы, не можете сызнова начать бесконечный путь к совершенству, уподобясь черепахе, которая, где бы ни очутилась, всегда стремится к родному океану, теперь же откажитесь от вашей задачи.

природа устраняет существа хилые или уродливые. Кто желает возвыситься над людьми, тот должен быть готовым к борьбе, должен не отступать ни перед какими трудностями. Великий писатель – это мученик, оставшийся в живых, вот и все.

Нельзя стать великим человеком малою ценою, – мягко сказал ему Даниель. – Гений орошает свои творения слезами. Талант – явление духовного порядка и, как все живое, в детстве подвержен болезням. Общество отвергает неполноценные таланты, как

Ваша история, – сказал незнакомец, – моя история, история тысячи юношей, приезжающих ежегодно из провинции в Париж. Мы с вами еще не самые несчастные

. Ему недоставало места в комнате, он метался бы в ней, как лев в клетке

Плодотворные мысли, порывы веры в себя, за которыми следовали приступы отчаяния, волновали Люсьена и, невзирая на глухой ропот страстей, поддерживали его на священном пути труда и воздержания.