Цитаты из книг автора «Олли Ver»

– Я, в общем-то, не имею ничего против, если в зоне досягаемости нет подходящего человека или для разнообразия, – он громко хлопает задней дверью. – Но когда в твоей постели желанная женщи

сказке в реальности совершенно не место. И если происходящее заставляет вас задыхаться от восторга, будьте внимательны, потому что в следующее мгновение – тадам! – и вы сидите за пустым столом в полупустом кафе, пристально глядя на стол, за которым вы своими собственными глазами видели чудо – чудо обольщения. Такого легкого, такого искреннего. А может, искренность и была?

близкий мужчина, тот, что был гораздо старше меня, тот, что любил меня и тот, кого я бросила, потакая чужим предрассудкам – он был важен, он был ценнее всех. Он любил меня, а я дешево разменяла его любовь. Я хватаю первое, что попадается мне под руку и швыряю об пол – тарелка разлетается на несколько крупных и сотню мелких осколков. Я плачу – плачу оттого, что больше не могу прикоснуться к нему. И никогда больше не смогу. Мы видим ценность лишь тогда, когда вещь разбита.

ждое слово, не подходящее под его мировоззрение, воспринимает как личную вендетту, то будьте уверены – перед вами либо врач, либо учитель, либо адвокат.

Любой замок можно открыть, любое убежище – взломать, если у тебя есть подходящий инструмент.

Я и читаю – «Коллекционер» Фаулза, «1984» Оруэлла, Кинга (практически всего, особенно вдохновляют сцены насилия), но поистине гениальным считаю лишь «Заводной апельсин[1]».

горячей руки, как манны небесной… Сволочь! Моральный урод. Ублюдок… Ты хоть знаешь, сколько времени у меня ушло, чтобы попытаться забыть рельеф твоих губ? Наверное, догадываешься, судя по улыбке, расцветающей на твоих губах. Знаешь ли ты, как долго мне пришлось отучиваться сравнивать твои руки с руками, что прикасались ко мне все это время? Ты хоть знаешь, сколько оттенков твоего прикосновения я помню, с той самой единственной ночи? Знаешь ли, как сильно можно скучать по запаху тела? А мелодия голоса и неповторимый отпечаток интонаций? Мне до сих пор мерещится твоя ехидная ухмылка в каждом прохожем. Знаешь, что никто не умеет улыбаться так, как делаешь это ты? Как же трудно было опустить эту чертову планку!

Радужка цвета чистейшей стали, высокие скулы, курносый нос, и жилистая, крепкая шея… Сукин ты сын, как же тебе идет белая рубашка! Я-то знаю, что под ней. От воспоминания о рельефе спины, которую я могу воссоздать по памяти с закрытыми глазами до мельчайшей детали, я чувствую, как сжимается моё нутро, превращая мой страх в сладостное вожделение, в котором растворяются мои истерики и огромной, темно-фиолетовой лилией распускается женщина внутри меня – она заслоняет собой все, она заставляет меня кусать губы от одного единственного желания – упасть на колени и ползти к нему, не замечая удивленных взглядов и раскрытых от удивления ртов, свернуться калачиком у его ног и ждать прикосновения г

невыносимо тесно в моем теле. Мне так хочется пробраться в тебя, словно вирус, залезть в твою голову, забраться в твое сердце и пустить корни. Хочу знать, о чем ты думаешь, хочу слышать твои чувства и ощущать их, как свои собственные. Мне необходимо быть с тобой в одном теле, в одном пространстве и времени. Целиком и полностью. И он улыбается в ответ на мои мысли. Я чувствую это, потому что все еще прикасаюсь к губам, отравленными похотью и ненавистью. Он говорит, что любит меня и пришел за мной. Пришел за мной…

замираю, ощущая огонь руки, который все ближе и ближе к границе безмолвия. Еще мгновение, еще сотая доля секунды, и я не смогу сдержать тихий стон, который разнесется в тишине благодарностью за нежность. Но рука горячим обманом огибает мою похоть, лишая меня того, чего я так хочу, и поднимается выше. Тонкий бархат губ распускается под моими пальцами как цветок. Горячее дыхание опаляет подушечки. Я улыбаюсь. Ночь ласкова со мной, как и всегда. Ночь любит меня, и я отвечаю ей взаимностью. Ладонь ложится на мою грудь. Я выдыхаю, и с тихим стоном в тишину летит имя.