Глава 2. Не моя

Илья

Обтекаю. Это, мать твою, что было?

Делаю шаг к двери тамбура. Какого лешего я должен прятаться? От кого?

Решительно жму ручку двери, но вдруг торможу.

Перед глазами вспыхивают испуганные, выразительные глаза моей новой знакомой. И есть в них что-то такое, что я сдаюсь и, слушая возню на лестничной площадке, психую, но возвращаюсь на подоконник.

Пытаюсь восстановить в памяти детали внешнего вида девушки. Лицо очень красивое, будто отфотошопили для обложки журнала, но только без грамма косметики. Ямочки на щечках… Такое с первого взгляда цепляет.

Кожа у неё… (кайфую, вспоминая ощущение ее пальчиков в своей руке) молочная, нежная. Если посильнее прихватить, то сто процентов останутся синяки, а их я не видел. Значит, физически ее никто не обижает. Хотя… Я сам знаю много вариантов, как сделать больно так, чтобы не осталось следов. Фигурка у неё – зачёт, и ноги ммм… длинные – совсем отвал башки.

Может быть, я просто придумываю того, чего нет, и мою соседку никто не обижает? Ну поругалась она с мужиком своим, ну помирится.

Но какие-то нюансы, которые я сходу не могу сейчас вспомнить, потому что считал их чисто инстинктивно, говорят о том, что моя соседка находится в стрессе. При чем достаточно продолжительном.

Перевожу глаза на окно и ершу волосы на голове. Вот. И мордочки грустные сидела здесь рисовала. А на предложение загадать желание оживилась, загорелась, как ребёнок…

Ну не везёт тебе на красивых баб, Витязев. Усмехаюсь сам про себя. Смирись с этим!

Я слышу, что дверь на лестничной площадке наконец-то закрывается.

Так! Тебе лишь бы фигней пострадать, Илюха. Лучше б километр вокруг дома навернул, а не барышень спасал. Наспасался уже! Вперёд, домой и спатеньки. Завтра у тебя утренняя тренировка и первый «рабочий» день.

И, будто отзываясь на упоминание о тренировке, колено начинает ныть. Заткнулось! Оскаливаюсь и, игнорируя навязчивую боль, спрыгиваю с подоконника и топаю к себе в квартиру. Прежде чем захлопнуть дверь, притормаживаю, зависая взглядом на соседской двери и ловлю себя на мысли, что волнуюсь за девушку. Было в ней что-то особенное, на надрыве…

Решаю, что для очистки совести, пораспрашиваю завтра о ней местных старушек.

Телефон в кармане джинс оживает мелодией. Достаю и неосознанно думаю о том, что хорошо, что он не зазвонил пять минут назад. Вся бы конспирация моей соседки полетела к чертям.

– Алло, – подношу трубку к уху.

– Илюша, ну ты там как? – На душе становится тепло от голоса сестры. – И сразу хочу тебе сказать, что из-за тебя я поругалась с Глебом! А ну тихо! – Нина шикает на раскричавшегося на фоне сына. – Ну вот скажи мне, как тебя можно было одного из больницы отпустить…

– Все в порядке, детка! – Говорю максимально бодро. – Не делай из меня больного, пожалуйста. Твой муж сработал на максимум, чтобы за неделю я оказался снова в строю.

– Иногда мне кажется, что это ты – сын моего папы, а я родилась у него случайно. – Тяжело вздыхает. – Да, он уже сказал мне, что завтра ты собрался тренировать молодняк.

– Нин, все. – С нажимом прерываю ее.

– Как скажешь, – вздыхает. – Извини, но я даже рада, что тебе приехать пришлось. Пять лет…

– Нина! – Уже не выдерживаю женской логики и предупреждающе рявкаю. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, – отзывается слегка обиженно.

Отключаю телефон и швыряю его на диван.

Мать вашу, рада она!

Сбрасываю с себя одежду, закидываю ее в стиральную машину и залезаю в ванну.

Горячая вода начинает лупить по «застоявшимся» мышцам. Всего неделя, а чувствую, как стремительно теряю форму. Поэтому, тренировки под прикрытием молодняка – это компромисс.

Колено простреливает болью, и я со злостью луплю двоечку кулаками по кафелю. Сука! Как же больно… Мммм…

Но с «волшебных колёс» пора слезать.

Выхожу из душа и с чистой совестью делаю себе чай с двумя бутербродами. На больничной еде сильно не пожируешь, нужно добирать вес. Подхожу к открытому окну на кухне и, вдыхая терпкий запах сирени, на мгновение «улетаю» в детство. У бабули всегда было хорошо. Есть у меня своя особенная традиция, возвращаться в ее дом, когда особенно хреново.

И даже несмотря на то, что клининговая компания знатно постаралась здесь с уборкой, мне все равно кажется, что я чувствую запах свежей выпечки. Здесь все осталось так, как при бабуле.

Телефон позади меня вздрагивает уведомлениями о пропущенных вызовах и сообщениях.

Сажусь на диван и парочку удаляю совсем не читая, а вот над третьим зависаю. Пульс подскакивает.

Артур:

«Джеймс Сали готов к реваншу через три недели. Или мы соглашаемся, или его не будет никогда.»

Мысленно отправляю своего менеджера в долгое пешее и отключаю телефон, укладываясь спать прямо на кухонном диване.

Ворочаюсь. Час, полтора. Колено продолжает раздражающе ныть и не даёт провалиться в глубокий сон.

А ещё меня зверски бесит мерный стук за стенкой. Прикидываю по планировке, что у соседей именно здесь находится спальня.

С мужем мирится моя загадочная Таисия? Нет, мужик, она не твоя, иначе, брал бы ее сейчас ты.

Перед глазами начинают вспыхивать горячие картинки того, что происходит в соседней квартире. Меня необъяснимо это пенит, и хочется пойти избить грушу. Но ее здесь нет, и не повесишь, потому что стены не самые толстые.

Забираю с дивана плед и ухожу в комнату. Падаю на кровать и снова пытаюсь уснуть.

Мысли о соседке бесят меня сейчас не меньше, чем травма. Промучившись ещё пол часа, я сдаюсь, и вкалываю себе обезболивающее.

Ну и какой здесь, нахрен, реванш? Вдыхаю спиртовые пары с ваты, реально жалея, что нельзя надраться в хлам, чтобы ничего не чувствовать и не слышать. Вот только в одном мой менеджер прав. Отказаться от реванша – это просрать карьеру к чертовой матери.

Завтра! Думать завтра! Боль начинает отпускать, и я, наконец-то, засыпаю.

Глава 3. Собственная «королева»

Тая

– Ну что ты, как неродная, малышка? – Игорь прижимает меня к стене прямо в коридоре и жадно скользит руками по бёдрам.

Ведёт носом по моей щеке, вдыхая запах кожи, а я с трудом держу себя в руках, чтобы не дёрнуться от его «нежностей» в сторону. Терплю, потому что последствия подобного мне даже страшно представить.

Отворачиваю голову в сторону и стараюсь глубоко не дышать, чтобы не вырвало. Ненавижу этот запах мужа, который появляется в конце дня. Тяжелый, обволакивающий, состоящий и какого-то дорогого одеколона с амброй, сигаретного дыма и мужского пота. Ну как тут вообще можно говорить о беременности?

– Ты придумала, как меня порадовать? – Его губы омерзительно влажно скользят по моей шее поцелуями.

– Я очень испугалась, – сдавлено шепчу в ответ. – просто плакала. Так устала… Прости меня, любимый.

Я уже очень хорошо знаю, когда и за что нужно просить прощения. Если коротко-то всегда, когда Игорь считает, что я не права. Или опоздала, или не то сказала, или…

– Простить? Снова? – Муж хмыкает и спускает бретели моей маечки вниз по плечам. – Я хочу видеть больше уважения к себе, Тая, – он обхватывает пальцами мой подбородок и резко разворачивает к себе. – В твоих бесстыжих глазах прежде всего. И раз ты не придумала, как меня порадовать, то я хочу свою любимую игру.

– Нет… – мой голос панически ломается.

Сердце начинает лупить рёбра.

– Нет? – Голос Игоря опасно тяжелеет и повышается. – Ты перепутала ответ?

– Да, любимый, – мои плечи сникают, и я обреченно выдыхаю.

– Вот и умница, – он больно дергает меня за волосы и впивается коротким, жестким поцелуем в губы. – Давай, готовься. Я скоро вернусь.

На несколько секунд мне становится тяжело дышать. Снова. И может быть, кому-то со стороны, любимая игра моего мужа покажется совершенно неоскорбительной, а даже милой. Но для меня это – самое настоящее издевательство и макание в грязь.

Горячие волны подкатывают к щекам, по лбу проступает пот. Мне кажется, что я скоро начну впадать в панические атаки, хотя раньше никогда их не испытывала.

На мягких коленях я захожу в спальню и вижу своё отражение в большом зеркале гардероба. Мне хочется чем-нибудь в него кинуть. Чтобы кругом были осколки, треш, моя кровь, и чтобы убираться всю ночь… Но за стенкой спит мой сын, и я ничего не могу.

Поэтому, словно шарнирная кукла, подхожу к шкафу и снимаю с себя одежду, стараясь не смотреть в отражение. Что я там увижу? Располневшие после родов талию и бёдра? Растяжки по низу живота? Разве что грудь стала пышнее и из скромной двоечки превратилась в полную тройку.

Беру расческу с туалетного столика, и мой взгляд непроизвольно скользит к единственному предмету, который желает видеть на мне мой муж. Диадема. Очень красивая, тяжелая и нисколько не потерявшая свой вид за шесть лет. Если бы не этот чертов конкурс красоты, и не победа в нем, я бы сейчас уже спокойно закончила МГИМО… Да, видимо, я была когда-то красивой. Часто улыбалась, смеялась, а теперь даже уголки моих губ упорно смотрят только вниз, как у печального клоуна.

Игорь много раз говорил мне, что после того, как увидел тогда меня на сцене, больше не мог ни о ком думать. А что сделала я? Я, как ненормальная, влюбилась в его лучшего друга Мишу. Но ему было это совершенно не нужно. Миша уже был одержим гонками… ночными. Вот такой у нас вышел любовный квадрат. Чёрный по итогу.

Я опускаюсь на пуфик и веду массажной расчёской по длинным волосам. Игорь очень любит мои волосы. Когда они рассыпаются белым золотом между его пальцами, или когда он наматывает их на кулак, превращая меня в безвольную марионетку, и берет меня сзади.

Осталось чуть-чуть. Я повторяю это себе, как мантру и остервенело продолжаю раздирать спутавшиеся пряди.

Дверь за моей спиной открывается, и я замираю, будто кролик от резкого звука.

– Продолжай, Тая, – велит давяще Игорь и подходит ко мне сзади.

Я прикрываю глаза и мысленно благодарю кого-то, что муж принял душ, и теперь пахнет просто мылом.

Руки Игоря скользят по моим голым плечам.

– Какая ты красивая, малышка… – он говорит с придыханием, и я знаю, что это правда. Его страсть ко мне переросла во что-то нездоровое. – Ты по мне соскучилась?

– Да… – роняю отрешенно.

На мою голову ложится диадема.

И я дергаюсь, потому что сегодня Игорь вдавливает в мою голову ее так сильно, что зубчики царапают кожу под волосами.

Он отходит и ложится на кровать. Я понимаю это по характерному скрипу.

– Иди ко мне, малышка…

Послушно встаю, разворачиваюсь лицом к кровати и вдруг понимаю, что сейчас умру. Но больше не могу идти сама.

– Иди ко мне, Тая… – тяжелеет голос мужа.

Делаю шаг. Ещё. И просто молюсь, чтобы случился какой-нибудь треш. Потоп, упала люстра, позвонила его мама или я упала в обморок… но ничего не происходит.

– Хочу твой рот, малышка, – Игорь поднимается на подушки выше, а я становлюсь коленями на кровать.

Делаю несколько глубоких вдохов и…

– Мама! Мамочка! – Из-за стенки начинают доноситься детские рыдания.

Игорь кривится.

– Накинь халат и сходи, – кивает головой.

И я не иду, я бегу в детскую, мысленно благодаря какой-то страшный детский сон. Господи, до чего я докатилась.

Глава 4. Встречи

Илья

Раннее утро приятно холодит потную кожу. Провожу на старом школьном стадионе спарринг «с тенью» и бегу три километра. Копейки, конечно, но больше просто пока опасаюсь.

«Ещё один круг» – даю себе установку, – «и во двор на брусья».

Обезболивающее ещё не отпустило, поэтому выложиться нужно на максимум, а уж помирать потом буду. Меня зверски бесит, что тело меня не слушается. Точнее не так. Меня не устраивает скорость его реакции. Я понимаю, что у обычного человека нету и такой. Но она ему и не нужна. Чтобы выигрывать на ринге, это должны быть тысячные доли секунды.

Вот за это я и не люблю таблетки. После них, будто пьяный.

Завершаю круг, отвязываю с пояса спортивную кофту и надеваю, чтобы не студить мышцы. Неожиданно в районе капюшона ощущаю запах женских духов. Такой, немного терпкий, но не сладкий. Приятный… Вдыхаю его в разгоряченные от бега легкие, пока не начинает кружиться голова, а тело не даёт ответку в виде мощного всплеска тестостерона.

«И тебе доброе утро, загадочная соседка.» – Хмыкаю и поправляю штаны в паху. Когда вещь мою пометить то успела?

А пофигу! Мысли неконтролируемо уплывают, рисуя образ девушки. Зацепила, да. И духи ее тут совершенно не при чем. Мне нужен был просто повод. Разрешение фантазировать о чужой женщине.

Интересно, во сколько она просыпается? Учится или работает? Пьёт чай или кофе? Какое предпочитает нижнее белье? Хочется подгадать время и столкнуться с ней ещё раз.

«Так, стоп! Тебе зачем?» – Торможу сам себя. – «Чтобы просто переспать?»

Ну, конечно, не без этого. Хороша. Но и другое тоже.

«Ну а что другое?» – Продолжает нагибать меня внутренний голос. – «У тебя что? Есть время париться, какие-то поступки совершать, проблемы разруливать? Да у тебя своих выше крыши! Вот и зачем девчонку из семьи дергать?»

Объективно незачем.

Решительно подхожу к брусьям, делаю интервальный кач, а потом замираю в стойке, отсчитывая секунды своей выдержки.

Мои глаза находятся практически вровень со вторым этажом дома. И совершенно неожиданно, я понимаю, что сейчас смотрю в соседские окна. В ее окна. Потому что шторка дёргается, и моя соседка в одной тонкой маечке поливает цветы на подоконнике.

Давление подскакивает, заливая жаром виски. Ещё секунда, и мы с Таей сталкиваемся взглядами.

То, что я вижу в ее глазах, мне совершенно не нравится. Не так выглядят по утрам молодые женщины, залюбленные ночью своим мужем. Нет, в семейной жизни я совершенный неспециалист, но вот в женщинах разбираюсь неплохо.

Счастливые девочки после нескольких хороших разрядок удовольствия похожи на сытых ленивых кошек. Их движения плавные, губы чуть припухшие, глаза блестят, а в ее – только облегчение и тоска…

Мышцы слабеют от перепадов давления, и я, сделав сальтуху, спрыгиваю вниз. Колено подгибается от резкого приземления на пятку и отзывается отрезвляющей болью. Да чтоб тебя!

Стараясь не хромать, сажусь на ближайшую лавку и пытаюсь продышаться, делая вид, что завязываю кроссовки. Я понимаю, что в травме нет ничего необычного, и девушка меня вчера не узнала, но соблюдать осторожность все равно нужно. Мало ли кто может увидеть.

Поднимаю глаза вверх и скольжу ими по двору.

Из моего подъезда выходит холеный, высокомерный мажор в костюме с «подстреляными» штанами и сумкой Луи Витон. На вид лет тридцать, может, чуть моложе. Губы сжаты в линию, желваки напряжены. Не сказать, что хилый, но такой, сухой что ли. Никогда так долго не разглядывал мужиков, а от этого прям пенит. И хочется, как в детстве, по-пацански его чем-нибудь зацепить, спровоцировать и с чистой совестью «нарубить». Цепкий взгляд мажора окидывает парковку и останавливается на белоснежном инфинити. Ба! Да кто бы сомневался!

Он садиться в машину и небрежно выезжает из двора.

Я возвращаю свои глаза к окну Таи и замечаю, что она, оказывается, тоже смотрит вслед машине. Ну капец!

Если это твой муж, а чуйка мне подсказывает, что так и есть, то вкус у тебя, дорогая, так себе!

Мне необъяснимо хочется «предъявить» девушке за этот ее неудачный выбор. Но мне никто таких прав не давал.

Да, вообще никаких не давал!

Может, ее все устраивает. Вон, и не бедствуют явно.

Испытывая в душе странное чувство раздрая, подскакиваю на ноги и ухожу в подъезд подальше от соблазна поиграть с чужой женщиной в «гляделки».

В этот раз даже не поворачиваю головы в сторону ее квартиры. Просто захлопываю дверь и становлюсь под горячий душ. В конце добавляю немного контрастного и выхожу, завернувшись в полотенце.

На кухне мешаю себе протеиновый коктейль и только собираюсь немного позависать в интернете, как телефон вспыхивает звонком с незнакомого номера.

– Алло, – я все-таки на него отвечаю.

– Илюш, – срывается в динамике голос Киры, – ты только трубку не бросай, пожалуйста.

Подавив в себе желание именно так сразу и поступить, просто молчу.

– Ты везде меня заблокировал. – Начинает она канючить. – Бросил одну… А если я бы была беременна? – заканчивает с вызовом.

– Как это одну? – Я зло хмыкаю. – У тебя теперь есть новая грудь и подруги, готовые разделить радость приобретения. Ну и по поводу последнего, – раздраженно выдыхаю. – Не делай из меня идиота. Я прекрасно знаю, что перед пластикой в тебе была тонна противозачаточных.

– Прости меня, пожалуйста, ну просто нормально поговори, – Кира меняет тактику, начиная рыдать. – Почему ты так со мной жесток? Я же люблю тебя, переживаю…