– А мы смотрим – машина твоя у бани! Думаем, что тебе тут понадобилось в разгар рабочего дня? Ждали, ждали, а ты всё не выходишь! Дверь открыли, а ты тут в отключке лежишь! Чего ты в осадок-то выпал? – в два голоса торопились объясниться охранники, перебивая друг друга.

Леонид потихоньку смог сесть, прислонившись к стене. Оглянулся внимательно – но кроме них троих в бане никого не было. Он поморщился – от ушиба сильно болела голова. Ударился, когда упал без сознания.

– Где она?

– Кто? – одновременно переспросили Бита и Каток.

– Невеста.

– Лёнь, да тут, кроме тебя никого не было, – ухмыльнулся Бита, свернув золотыми коронками.

– Это у тебя просто перед свадьбой нервы сдали, много про невесту думаешь, – поспешил успокоить Леонида Каток, – но ничего, скоро женишься, вот всё и пройдёт!

– Лёнь, тебя отец ищет! Срочно! – раздался голос спешащего к ним Крыни. – А я ищу-ищу тебя, потом машину твою увидел! Иди быстрей!

Леонид немного постоял на ослабших ногах, но силы быстро вернулись к нему, и послушный сын энергично заспешил к дому.

Войдя в дом, Леонид сразу прошёл в кабинет отца. Тот сидел за дубовым столом и держал в руках какой-то конверт.

– Вот, полюбуйся, сын! Почитай! По случайности в наш почтовый ящик попало!

Леонид взял письмо – конверт как конверт, ничего особенного. Потом увидел адрес – деревня Каннибаловка, улица Зелёная, дом 6. Лопоухову Семендяю Симеоновичу.

Он поднял на отца недоумённый взгляд – и что?..

– Это адрес старухи Бобылёвой! Да ты вытащи письмецо-то, почитай!

Леонид извлёк из конверта сложенный вчетверо листочек в клеточку, явно вырванный из школьной тетрадки. Развернул, быстро пробежался глазами по короткому тексту и даже присвистнул от удивления! На нескольких строках было написано краткое сообщение, но какое!

Приветствую тебя, Семендяй Симеонович!

Буду в субботу… такого-то числа… Раньше приехать не могу. Реликвии колдуна охраняй тщательно, я сам хочу его книги и прочее посмотреть. О цене договоримся.

И внизу стояла затейливая завитушка подписи.

Леонид с любопытством схватился за конверт – это кто же тут у нас отправитель? А увидев – Алмазов Генрих Спиридонович – присвистнул ещё раз! Про этого легендарного антиквара Лёнька был хорошо наслышан. Да и реликвии колдуна сколько лет искал! Так что он сразу прекрасно понял, о чём идёт речь!

В нём сейчас бушевал самый настоящий ураган чувств и эмоций, они перехлёстывали через край и мешали дышать!

– Отец, а кто этот Лопоухов? Ты не знаешь? Что-то я про такого прежде не слышал? – смог он, наконец, выговорить срывающимся голосом.

– Уже узнал. Постоялец бабки Бобылёвой, комнату у неё снял на всё лето. Типа дачник. А на самом деле – гробокопатель, широко известный в узких кругах, – усмехнувшись, ответил Лихой-старший. – Так что решай, сын, что будешь делать!

– Конечно, я займусь им, никуда он не денется! Вот тебе и дачник, тихоня! Ну и чёрт побери! – покачал головой Леонид, – сколько лет я эту могилу искал, а нашёл ей какой-то Семендяй Лопоухов!

Леонид ещё несколько раз чертыхнулся от избытка чувств, вышел из отцовского кабинета и велел позвать Биту с Катком. Настроение его и так-то было попорченным – тут и ночная гостья в бане, и то, что, несмотря на скорую свадьбу, за Полинкой настойчиво ухлёстывает новый участковый, а тут ещё и какой-то Лопоухов возник неизвестно откуда! А обиднее всего было то, что он столько сил и времени потратил на поиски захоронения колдуна Юргиса, а повезло какому-то случайному хмырю, и именно он первым раскопал могилу, которую так долго и безуспешно искал сам Леонид!

Через пару минут перед ним нарисовались «двое из ларца – одинаковы с лица» и вопрошающе уставились на Леонида:

– Зачем звал, командир?

– Работёнка будет не пыльная, – и он вкратце обрисовал ситуацию.

Исполнительные служащие внимательно всё выслушали и переглянулись, нехорошо улыбаясь:

– Ясно! А чего ж, этого любителя рыть чужие могилки очень даже можно припугнуть! Так что там у него забрать надо?

– Абсолютно всё, что этот шустрик выкопал. Но самое главное – книги и клинок, похожий на красную кошку.

Бита и Каток понятливо закивали.

– Дак мы сегодня же вечерком и наведаемся к нему в гости! – радостно уточнил Каток, соскучившийся по настоящей работе.

– Зачем в гости? Мы его у ворот встретим, – поправил его Бита и с явным намёком толкнул Катка под бок, выразительно подвигав бровями, – там и объясним, что к чему!

К концу этой содержательной беседы к сей дружной компании присоединился Лихой-отец.

– Только смотри у меня, Каток, чтоб никаких трупов и членовредительств! Ясно? – жёстко обратился он к Катку.

– Ясно, шеф, – глаза Катка зверски блеснули, – не боись, не зарежем!

– Мокруха нам тут ни к чему! – подчеркнул старший Лихой и уже спокойнее повторил, – с мокрыми делами у нас завязано, так что ведите себя пристойно и вежливо, иначе церемониться не стану! Вы меня знаете. Тем более что уже свадьба на носу! Со стороны Сорокиных, пожалуй, вся деревня явится, и приглашать особо никого не придётся, так что уж, пожалуйста, обойдитесь без фокусов! Пришли, забрали, ушли! Всё!

– Так мы пошли? – обратился Бита к Леониду.

– Пойдёте сегодня, но попозже, когда уже совсем стемнеет. Я с вами не пойду, буду ждать вас здесь, а то лишние слухи и сплетни мне сейчас ни к чему! – деловито напутствовал друзей Леонид.

– Как скажешь, командир, – и Бита с Катком вышли из комнаты.

Участковый Александр Иванович Улиткин, молодой интересный парень с густым ёжиком непослушных волос, уже больше года пребывал в этой хлопотной должности и давно пришёл к выводу, что с деревней Каннибаловкой явно что-то не так! Уж слишком часто погибали здесь люди, а розыск виновных осложнялся тем, что поскольку все мужчины в округе поголовно были охотниками, то практически в каждом доме имелось современное гладкоствольное оружие и охотничьи ножи, да ещё хранилась куча всякого старья в виде дедовских берданок!

Недавно случившееся убийство двух браконьеров – кстати, даже и не местных, а из соседней области, так и осталось не раскрытым, добавив ещё один висяк. А уж страшная и непонятная гибель лесничего Григория Россомахи совсем выбила Александра из колеи! Убили его, как и браконьеров, отравив газом, только потом ещё зачем-то и голову отрезали! Просто изуверство какое-то!

Смерть браконьеров ещё можно было как-то с большой натяжкой объяснить – они жили в шалаше и просто могли забыть выключить газовую горелку, хотя это объяснение с самого начала и до конца было шито белыми нитками! Да никак невозможно задохнуться таким ничтожно малым количеством газа, находясь при этом на вольном воздухе! Но, несмотря на это, «наверху» порешали так, что это было самоубийство по неосторожности, – хотя даже сам следователь в это ни на грош не верил!

А вот то, что случилось с лесничим, вообще не поддавалось никакому объяснению! Он так же умер от удушья, отравившись газом, но ведь его нашли не дома, а в густом лесу, да ещё и обезглавленного! Тут уж никак на самоубийство не свалишь! Нашёл его местный алкоголик Трёшкин, да ещё и «весёлые» частушки сходу сочинил про это:

 
Куда в деревне не пойду,
Всюду мигом труп найду!
Только есть один секрет —
Тело есть, а бошки нет!
 
 
Понаехали менты,
Чтобы нам крутить хвосты!
Среди нас виновных ищут,
А по лесу бесы рыщут!
 
 
Хоть с кокардой ты во лбу,
Закатай свою губу!
И хотя вы мастера,
Не найдёте ни черта!
 

Весёлый, однако, тут народ – им бы подальше от греха по домам сидеть и носа не высовывать, а они, таланты доморощенные, по всякому поводу частушки сочиняют! Улиткин с досадой подёргал себя за короткие волосики и почесал в затылке – нигде никаких следов, ясно только теперь, что это было предумышленное убийство. Были у нашего участкового смутные подозрения на Лёньку Лихого, но доказательств его отношения к этому делу тоже не было, а ведь, как известно, не пойман – не вор! Могли это и бывшие уголовнички душеньку потешить, но фактов – тоже не было никаких! В общем, замкнутый круг какой-то!

А Коряга тем временем решил наказать и проучить противную бабку Бобылёву и теперь старательно копался у неё в колодце под заливистый лай неугомонного Шарика. Он долго пыхтел и возился, торопясь отвести воду из колодца, и наконец, ему это удалось. Вода ушла. Осталась на дне только небольшая лужица – совсем так себе! Уставший бес полюбовался на плоды своих трудов и сел на край колодца – передохнуть от непосильной работы. Правда, долго посидеть ему не удалось, потому что противный Шарик налетел на него как бешеный, какой уж тут отдых! Вот ведь сумасшедший пёс – вздохнуть не даёт! И пришлось Коряге пересесть на ворота, – уж там-то Шарик его никак не достанет, даже если от собственного лая наизнанку вывернется! И Коряга, весело наблюдая за тем, как Анастасия Петровна безуспешно пытается успокоить своего пса, радостно потёр лапки:

– Вот так тебе, мерзкая бабка! Потаскай-ка теперь воду из колонки с другого конца деревни! Да и Лопоухий твой тоже пусть с ведёрками побегает, жирок порастрясёт – поди, не сломается! …Чуть все рёбра мне не переломал, кабанище!..

А бедная бабулька действительно обомлела и очень расстроилась, когда обнаружила, что её колодец внезапно высох. Она очень сокрушалась, – но что поделаешь! – и сразу засеменила в чулан за коромыслом и вёдрами. Да уж, в её-то годы к колонке не набегаешься, но – что делать? Что делать?

– Слышь, Семендяй Симеонович, горе-то какое приключилось – вся вода из колодца ушла! Теперь вот на колонку за водой ходить надо будет! Не сходишь ли ты потихоньку как-нибудь? – просительно обратилась Анастасия Петровна к постояльцу.

– Схожу, конечно, о чём разговор! – и Лопоухов, схватив вёдра, умчался водой.

Когда он вернулся с водой, то сразу увидел бабку, перегнувшуюся над колодцем. Она опустила вглубь колодца привязанный на верёвку старинный керосиновый фонарь и что-то старательно там высматривала. Затем, с трудом разогнув поясницу, жалобно обратилась к Семендяю:

– Симеоныч, родненький, залез бы ты туда, посмотреть – в чём дело? Может, ещё как-нибудь наладить получиться… починить там что-нибудь…

Семендяй, конечно, ничего не соображал в колодцах, но чтобы не обижать добрую старушку и успокоить её, быстренько согласился:

– Хорошо, хорошо! Залезу и посмотрю! Вот только лестницу сначала принесу, – и без особого желания Лопоухов отправился за лестницей.

Лестница бережно хранилась в сарае, но была она настолько древней, что показалась Семендяю едва ли не в десять раз старше своей владелицы! Семендяй выволок лестницу во двор и, бегло осмотрев её, понял, что прежде чем рискнуть встать на неё и ремонтировать что-там с помощью этой лестницы – ей самой требуется основательный ремонт! О чём и доложил расстроенной бабульке.

– Очень старая лестница, кое-то в ней подправить надо – сейчас я этим и займусь, а колодец завтра с утра посмотрю!

Бабулька только вздохнула – конечно, её очень хотелось бы начать ремонтировать колодец немедленно, прямо сейчас, но перечить она не посмела, чтобы Семендяй не рассердился на её настойчивость и вообще не отказался от этого дела.

Семендяй не спеша принёс все инструменты и занялся починкой лестницы. В одном месте требовалось подколотить, в другом – закрепить и укрепить, а несколько перекладин вообще надо было полностью заменить для собственной же безопасности. Лопоухов стоял, смотрел на это безобразие, задумчиво почёсывал в затылке и понимал, что тут проще новую стремянку сделать, чем эту рухлядь реанимировать, но – приходилось работать с тем, что есть. А Коряга с удовольствием наблюдал за его размышлениями и суетой – ничего, побегай, Лопоухий, побегай, только на пользу пойдёт!

Через два-три часа работы Семендяю всё-таки удалось привести лестницу в божеский вид! Он прислонил её к колодцу, собрал инструменты, убрал весь мусор, оставшийся после ремонта, и только после этого вошёл в дом, пребывая в самом благодушном настроении. За это время благодарная и воспрянувшая духом бабулька приготовила вкусный ужин. Семендяй не мог устоять перед такой вкуснятиной, он ел, ел, ел, – и объелся! Да чего там объелся – он просто обожрался как свинья, даже самому стыдно стало! …Но уж очень было вкусно!

После ужина, блаженно отдуваясь, Лопоухий с удовольствием растянулся на кровати, взяв перед этим в руки книгу колдуна. Некоторое время он с любопытством разглядывал не совсем понятные картинки, а потом вдруг окликнул бабульку:

– Анастасия Петровна, послушайте-ка, что тут написано! – и начал читать вслух. – «В случае засухи или внезапного высыхания колодца, когда вода покидает жилище, надобно обратиться к стихии воды. Делать это следует вечером, после захода солнца.

Во-первых, сделай духу воды подношение в виде высушенной лягушки, помазав её каплей собственной крови.

Потом встань на берегу реки, где есть высокий обрыв, и брось лягушку в воду со словами – «Великий Дух, верни мне в дом свои воды, как все реки на земле вливаются в моря и океаны. Великим своим дождём омой мою землю!»

После этого поклонись, поблагодари духа воды и быстро уходи домой, не оглядываясь, что бы ты ни услышал позади себя!

Из дома можно выйти только на следующее утро. Если всё сделаешь правильно, пойдёт большой ливень и вода снова вернётся в твой колодец». Ну и как Вам это нравится, Анастасия Петровна? Может, попробуем? Проведём, так сказать, комплексные мероприятия, – и сами ремонтом займёмся, и дух воды пусть подсобит, раз такой уж он специалист в этом деле! Ну, так как?

Бабулька посомневалась ровно одну секунду, а потом решительно взмахнула своей сухонькой ручкой:

– А и попробуем! Чего нам терять-то? Только где же нам лягушку засушенную найти?.. – ненадолго призадумалась она, а потом радостно воскликнула, – а, знаю! Погоди-ка, милок, я сейчас живо за лягушкой к цыгану сбегаю! Он всякие травы и всякую живность сушит – целительством занимается! Уж лягушка-то у него точно должна быть!

И, окрылённая надеждой, бабулька резво побежала за сушёной лягушкой. Вскоре она вернулась и с радостным блеском в старческих глазах гордо протянула Семендяю маленькую раскоряченную мумию несчастного земноводного. Он с некоторой брезгливостью принял сей драгоценный трупик и осторожно завернул в газетку. Однако вполголоса осторожно прокомментировал:

– Фу, какая гадость!

– Ну а что Вы хотите, Семендяй Симеонович! – решительно возразила шустрая старушка. – Колдовать – так колдовать, иначе навсегда без воды останемся!

С этим было не поспорить. Затем бабулька прошла в свой угол, открыла стоящий там старинный доисторический сундук и к огромному удивлению Семендяя извлекла из его недр хорошо поношенный и давно полинявший чёрный плащ с капюшоном! И подала Семендяю это сомнительное одеяние со словами:

– Вот, наденьте! По-другому обряд проводить нельзя! Да лица своего духу не показывайте – опасно это!

Семендяй недоверчиво посмотрел на этот плащ, которому было невесть сколько лет – сразу на ум пришло «в обед сто лет», и как-то нехорошо подумал:

– А деревня-то и вправду, похоже, ведьмачья…

За всё время своего пребывания в Каннибаловке Лопоухов уже неплохо изучил все изгибы река, а потому прекрасно знал, где есть хороший подходящий обрыв, и ближе к сумеркам начал туда собираться.

Коряга с интересом наблюдал за сборами и последующими перемещениями противного Гробокопателя. А уж когда Лопоухов осторожно вышел из дома, украдкой озираясь по сторонам, Корягу и вовсе любопытство разобрало, – куда это он, на ночь глядя, намылился? И, само собой разумеется, – любознательный бес увязался следом за Семендяем.

Уже далеко за полночь, закончив обряд с духом воды, возвращался Лопоухов обратно в деревню. Погода стояла прекрасная – мягкая, тёплая, тихая, даже ветра не было. Красота! С неба светила полная луна и благодаря этому всё было достаточно хорошо видно, а потому Семендяй шагал уверенно и быстро. А вот настроение Коряги было напротив очень мрачным! Несмотря на все прилагаемые усилия и старания, ему никак не удавалось забрать книгу у противного Лопоухого! И вот теперь начинает сбываться самое страшное пророчество Самого, начинает происходить то, чего он больше всего боялся и опасался – власть человека над силами природы!

Лопоухов был уже на полпути к дому, как вдруг буквально за считаные минуты всё небо заволокли невесть откуда взявшиеся тяжёлые огромные тучи, и пошёл дождь. Хотя, пожалуй, это не совсем правильно называть дождём, поскольку с небес обрушился на землю самый настоящий ливень! И, конечно же, под этими низвергающимися тоннами воды Семендяй в мгновенье ока промок до нитки!

Но не только он один страдал сейчас от холодных секущих струй – Бита и Каток, спрятавшиеся в темноте за высокими кустами сирени, тоже промокли до самых кишок. К тому же резко похолодало, и у мокрых церберов громко клацали зубы от охватившего их озноба. К тому же ливень скоро перешёл в град, а в ночном небе не переставая вырастали исполинские молнии, и бесконечные оглушающие раскаты грома накладывались один на другой, не успев затихнуть.

– Да куда же провалился этот лопух? – тоскливо вопрошал Бита, громко стуча зубами от холода. – Сдох он где, что ли?

– Не ссы! Успокойся! Нет его в доме, я во все окна проверил. Так что всё равно рано или поздно этот лох подъявится! – как мог, успокоил Каток замороженного Биту, которого непрерывно сотрясала крупная дрожь. – Велено тебе ждать, вот и жди!

– И где только можно шляться в такую мерзкопакостную погоду? – не унимался Бита, еле шлёпая посиневшими губами.

– Да чёрт его знает! – злобно выругался не менее замёрзший Каток и тут же, слегка повеселев от приятного воспоминания, чувствительно двинул Биту локтем под ребро и мечтательно произнёс, – а помнишь, как мы с тобой в такую же погоду одного ханурика закапывали?

– Ты что, Каток? Совсем с катушек съехал? – осадил его Бита. – Закапывать и выкапывать – это вещи несовместимые! – и ворчливо закончил свою мысль, – нашёл, что вспомнить! Тут и так зуб на зуб не попадает, так ещё и град этот как булыжниками лупит – завтра, поди, всё тело в синяках будет!

Одному только Коряге теперешняя погода была по душе. Н него нашло лирическое настроение, и от избытка чувств он даже запел, отчаянно фальшивя:

 
У природы нет плохой погоды,
Каждая погода… как-то так…
Ночью, днём, – в любое время года
Запахи, магнолий аромат!..
 

О, море в Гаграх! О, пальмы в Гаграх…

– Хотя… вроде как-то… не совсем так, что ли… похоже, сбился чуток… Ну да всё равно песня от этого не стала хуже!

Слегка омрачало настроение Коряги только отсутствие заветных книг, а в остальном – жизнь была прекрасна и удивительна!

Тут по всему поднебесью раскатился ужасный какой-то, оглушительный гром, да так, что Бита с Катком машинально присели под кустами. А ветер поднялся такой силы, что едва не валил с ног здоровых крепких мужиков, и оба друга изо всех сил цеплялись за ветки, чтобы не упасть.

– Вряд ли рискнёт он идти под таким ливнем, – здраво рассудил Бита и чуть ли не взмолился, – может, потом придём, а, Каток?

– Не дури! – коротко отозвался Каток. – Дело надо закончить сегодня.

– А если он до утра не придёт?

– Ну… ладно… подождём ещё пару часов, – чуть пошёл на уступки Каток.

– Тупой ты, Каток! – тяжело вздохнув, констатировал Бита. – Да мы с тобой тут из-за этих допотопных книг воспаление лёгких получим и ласты склеим!

А, ладно!! Будь что будет! Бита решил безропотно смириться со своей участью и больше не возникать. Да и Каток больше ничего не говорил, терпеливо выжидая возвращения Лопоухова.

Семендяй сначала хотел было переждать ливень под деревом, надеясь на скорое его окончание, – ведь летние грозы как быстро приходят, так же быстро и проходят! Но не тут-то было! Дождь уже превращался просто в чёрт знает что, и Лопоухов быстро рассудил, что сейчас будет лучше всё-таки побыстрее добраться до тёплой безопасной избы. И насколько было возможно, припустил к деревне чуть ли не бегом, по колено утопая в грязи.

Бес по-прежнему кружил над ним, и вдруг – о, радость! – перед самым бабкиным домом, в зарослях сирени он увидел засаду!

– Ну, вот и всё, Лопоухий, – допрыгался! Пришёл твой последний час! – злорадно возопил обрадованный Коряга.