Глава 10

Полина

Наконец мы с детьми возвращались домой! Лето почти закончилось, вероятно, поэтому над Москвой уже кружили тяжелые сизые тучи. Марат заказал для нас частный небольшой джет, обеспечил нам комфорт и мне облегчение. По отдельности с Лианой и Ильдаром легко, но вместе они искрили – покоя не было бы никому в полном боинге: хоть в бизнесе, хоть в экономе.

– Дети, нужно присесть и пристегнуться, мы приступаем к снижению.

Я меланхолично наблюдала, как мои бандиты носились по компактному салону, а стюардесса мило пыталась уговорить их. Наверняка ей охота гаркнуть, но тысячи евро, которые мы заплатили, не позволяли.

– Лиана, Иль! – грозно крикнула я, даже брови свела. – Сели и пристегнулись, быстро!

Иногда с ними по-другому никак. Я очень их любила, но понимала, что дети – это не всегда прекрасные херувимчики. Иногда это дьяволята, которых не обязаны любить посторонние люди и умиляться шкодным проделкам. Стюардесса посмотрела на меня с благодарностью. Я взглядом дала понять, что все мы, женщины, сестры.

– Я с мамой! – сказал Ильдар, присаживаясь рядом.

– Нет, я! – Лиана тут же в спор пошла. Они не разлей вода, но тут же могли разругаться в пух и прах или даже подраться, но стоит разлучиться даже на время – гасли, как перегоревшая лампа. Все-таки двойняшки и близнецы – особенные дети.

Я крепко обняла их обоих, пресекая назревавший конфликт, и чмокнула в маленькие носики.

– Я люблю вас обоих одинаково, – шепнула. – Скоро мы будем дома, но чтобы долететь, нужно слушаться бортпроводника. Сесть, – указала на два места напротив меня, – и пристегнуть ремни. Мы же не хотим, чтобы пилот посадил самолет где-нибудь в Латвии, и мы пешком через белорусские леса шли домой.

Дети оба отрицательно покачали головой. Сели и пристегнулись.

– Мам, а расскажи страшную историю? – попросил Иль.

– Да, мам, расскажи! – поддержала Лиана.

– Ну-уу, сейчас же не ночь, и мы не под одеялом, – с сомнением протянула. Дети начали канючить и просить. Я решила пересказать одну из повестей Кинга, «Лангольеры». Как раз про самолет.

Рассказывала на автомате и думала о своем. Папа чувствовал себя хорошо. После операции восстановился и прошел четыре курса химиотерапии внутривенно. Исследование показало, что активных очагов опухоли в организме нет и можно возвращаться домой. Увы, все не так просто: каждый день он будет продолжать паллиативно пить химию в таблетках. Она действует медленнее и легче переносится, и без нее никак. Риск возвращения болезни слишком велик. Врач был честен: наша цель – продлить жизнь и максимально улучшить ее качество, убрать болевой синдром, отеки, асцит. О полном выздоровлении речи не шло. Но я все равно была счастлива. Кто знает, что там впереди.

– Говорит капитан корабля: мы приступили к снижению…

Прежде чем выйти из самолета, надела на детей толстовки: до первого сентября три дня, а уже пятнадцать градусов! Ох, у нас так мало времени собраться в школу. Мерки для школьной формы скинула, завтра ехать, примерять. Блузки, рубашки, обувь, сменка – голова кругом. Хорошо, что в остальном рулили общие закупки. В нашей школе все должно быть четко. Частная английская школа. Хорошая, на ней Марат настоял. Я вот в обычной училась и ничего. Он, кстати, тоже, но для наших детей хотел только лучшего и не скупился финансово.

– Марат, а ты где? – позвонила мужу. Он должен был встречать возле трапа. – Мы уже приземлились.

– Поль, десять минут. Такие пробки, жуть.

Мы стояли возле самолета. Стюардессы и пилоты с маленькими чемоданами тоже вышли. Это смешанный борт: русско-прибалтийский.

– Может, вас подвезти до здания аэропорта? – ко мне, наблюдавшей за возней детей, подошел пилот. Бравый мужчина: форма, шикарный разворот плеч и белозубая улыбка. Не красавец в классическом понимании, но видный. Он говорил с легким латвийским акцентом.

– Нет, спасибо. Наш папа, – кивнула на детей, – сейчас приедет.

– Янис, – представился.

– Полина, – ко мне подбежала дочка. – А эта красавица…

– Лиана, – представилась с любопытством.

– Действительно красавица, – и на меня взгляд перевел. – Но на вас совсем не похожа.

– Да куда мне до нее, – погладила дочь по волосам. Янис ничего не сказал, только смотрел. В глазах много всего. Кажется, он считал меня красивой. – Иль, машина! – крикнула я. – Папа приехал. Спасибо, Янис, что доставили нас в целости и сохранности, – прощалась, краем глаза заметив, что Марат вышел из машины и уже обнимал повиснувших на нем двойняшек. – До свидания, – я тоже пошла к мужу. У меня было три чемодана, и Янис решил помочь с багажом.

Мама с детства говорила, что я, может, и не классическая красавица, но энергетика женственности в каждом взгляде и движении. Я не понимала сначала, а как в возраст вошла… Сейчас я и сама в своей клинике помогала женщинам взглянуть на себя с другой стороны, проанализировать здоровье по-женски, гормоны, свои желания и выйти в мир обновленной. У меня были такие, кто в пятьдесят приходил с лишним весом, щитовидкой и полнейшем равнодушии к себе и жизни. Вытягивали! Если ты здорова, чувствуешь себя красивой, глаза сияют – остальное приложится. Были и те, кто замуж выходил и даже беременел, а приходили с настроем чуть ли не в гроб лечь.

– Спасибо, – сухо бросил Марат, забрав чемоданы у Яниса. Я поблагодарила нашего пилота и проверила, пристегнулись ли дети. Мы отправились домой. – Тебя ни на секунду нельзя оставить, чтобы рядом не появился мужик, – муж улыбался, высказывая претензии. Чтобы наши мелкие не начали задавать вопросы или переживать.

– Март, перестань. Это просто услуга. Такие деньги за перелет заплатили. И вообще, – повернулась к нему корпусом, – ты когда стал таким ревнивым?

– Когда на такой красивой заразе женился, – проворчал и громче: – Кто в Макдональдс хочет?

– Я! Я!

Дети начали вслух перечислять, что они будут. Сегодня я не была букой и не обрубила кайф. Домой вернулись, пусть наслаждаются. Завтра их рыбой кормить буду. Противовес и компенсация за сегодняшние излишества.

– Тебе что-нибудь взять? – с улыбкой поддел Марат. Знал ведь, что не ем такое.

– Нет. И тебе не советую. Холестериновые бляшки – одна из главных причин закупорки сосудов и, как следствие, тромбоза. У мужчин сердечно-сосудистые нарушения – самое распространенное заболевание и причина ранней смерти.

– Полька, умеешь ты кайф обломать! – и хлопнул дверью. Я рассмеялась. Мой чувствительный муж.

Дети съели по чизбургеру, и мы наконец-то приехали домой. Я разбирала вещи, а Марат играл с детьми в «Пять секунд»: они давно не виделись и все соскучились. Было приятно смотреть на них: дети тянулись к отцу, а отец к ним. Я девочка взрослая, разное видела: у меня перед глазами был здоровый пример отца и мужа, к такому же я стремилась для себя. Но слышала разные некрасивые истории: от простого игнора детей отцом семейства до ухода и полного вычеркивания их из жизни. В чем я точно уверена: наших двойняшек Марат очень любил.

– Читай, что говорит об этом пророк, – я спустилась вниз и застала прелюбопытную картину: Ильдар сидел рядом с отцом, и они вместе выискивали что-то в Коране. Бог ты мой! Что случилось с моим мужем? Пора бить тревогу? Марат Адамович Загитов и Коран – так же странно и необычно, как я и фаст-фуд!

– Что делаете? – поинтересовалась осторожно. Сын поднял на меня глаза и очень серьезно произнес:

– Папа говорит, что Аллах разрешил мужчине иметь до четырех жен. Представляешь, мам! Целых четыре можно!

Я перевела ошеломленный взгляд на мужа. К чему это все? Зачем учить тому, что никогда не пригодится?! Наши дети мусульмане по рождению, несмотря на то, что я христианка, таков их закон. Но религия Марата никогда не была проблемой для нас с ним. Его родители и родня были поначалу не в восторге от невестки другой веры, но на него в этом плане махнули рукой. Так с чего вдруг его самого потянуло к истокам?

Выдалась возможность спросить, когда дети, надев резиновые сапоги и яркие дождевики, вышли во двор под дождь, а мы, закутавшись в пледы и с теплым вином с корицей, сидели на террасе и наблюдали за ними:

– Помнишь, как познакомились? Был такой же дождь, – неожиданно вспомнил Марат. В такую погоду он всегда говорил про ту встречу.

– Помню, – ответила и положила голову ему на плечо.

Я тогда еще студенткой была: опаздывала на пары после ночного дежурства. Папа по блату устроил без диплома учиться азам: меня не допускали к людям, но позволяли под чутким руководством опытных врачей изучать поведение вирусов. Мне было интересно, я хотела учиться, узнавать новое, горела медициной, и неважно, что были ночи, когда не спала, а утром на лекции или практику.

Тогда я попала под дождь: чтобы не вымокнуть еще больше, перебегала дорогу на последних секундах красного, а Марат так торопился, что рванул на своем понтовом порше на желтый. Он едва успел затормозить, чтобы не раскатать меня по асфальту, но я все равно упала в лужу. Марат выбежал, обматерил меня. Я тоже за словом в карман никогда не лезла. Он помог мне подняться, в больницу хотел отвезти, но я его послала. Он уже тогда успешно работал в адвокатуре, и как знающий юрист нашел меня. Хотел убедиться, что все в порядке, и я не заявляла на него и не объявлю, что оставил в беде, помощь не оказал. Я его снова послала. Только в этот раз господин Загитов не пошел по указанному адресу. Больше он вообще меня не оставлял. Добиваться Марат умел.

– Слушай, а что это за разговоры с Илем? С чего вдруг такая позиция?

– Это наши корни, – пожал плечами, словно так и должно быть. – Основы нашей религии.

– Марат, у тебя от правоверного только обрезанный член, – не сдержала сарказма. – Мы – светские люди. Наше общество и наши дети тоже. К чему все это?

– Ты против того, чтобы я знакомил сына с Кораном? – вопросительно вздернул бровь.

– Я не против, просто удивлена, что…

Ты сам-то знаешь его! Ткнуть хотелось, как и в вино, которое он с удовольствием пил, и в хот-доги, которые иногда делал с детьми. Но я промолчала. Тогда диалог станет деструктивным и неприятным.

– Удивлена аспектом, который ты выбрал. К чему? С чего вдруг в Москве Ильдар будет жениться четыре раза? Ты вот Лиану отдашь четвертой женой, м?

– Не передергивай, Поля! – строго обрубил. – Ты знаешь ситуацию в моей семье. И дети узнают. Отец женился, скоро Динара родит. Они спросят, как так?! – эмоционально рассуждал. – Я объяснил, что для мусульман – это один из вариантов нормы. Что это нормально.

– А это нормально?

Марат на эту тему преимущественно отмалчивался. Может, его мнение склонилось в одну из сторон…

– Отец доволен, мама тоже.

– Конечно, Адам Даниярович доволен, – нарочито демонстративно согласилась. У него две женщины: привычная, та, которая за домом смотрит, болячки его лечит, выслушает и чаю принесет, и другая, та, у которой молодое тело и способности выносить ребенка. Она ласкает его эго и тешит мужскую мощь: вот еще как могу, ух! Работает! Стоит!

Я не высказывала своего фи свекру, но ничего «нормального» в этом не видела. Седина в бороду, и все это удобно прикрыто религией. Я не первый год наблюдала за татарской диаспорой: многоженство поддерживали единицы! Ни одна женщина не была за, просто у кого-то не было выбора. А свекровь… Она хорошая женщина, мужа любит. Да, она дала согласие, но я не верила, что с душой. Ей больно, только это так глубоко внутри, что даже единственному сыну не разглядеть.

– Я разговаривал с мамой. Она взволнована предстоящими родами, но за отца рада.

– Март, тебе скоро сорок, а ты совсем не знаешь женщин, – вздохнула я.

– Может, это ты не знаешь мужчин? – вкрадчиво поинтересовался – На что ты готова ради меня, Поля?

Я совершенно не понимала, к чему он клонит.

– Что значит: на что готова? Сигануть с двадцатого этажа? – иронично предположила. – Прости, но нет.

Марат фыркнул, ответить хотел, но мне из клиники позвонили. Я срочно нужна.

– Марат, я уеду на часик, – предупредила и, поднявшись, крикнула детей. – Заходите, совсем мокрые уже.

Не хватало заболеть перед началом учебного года.

– Тебе стоило бы взять пример с мамы и Динары, – неожиданно выдал муж. – Ради своего «Эдема» ты на все пойдешь и даже с двадцатого этажа прыгнешь, – едко произнес. – Если не ради меня, то хотя бы ради детей стань нормальной матерью, будь с ними!

– Слушай, – снова села рядом, – а давай ты станешь супер включенным отцом, м? Я неплохо зарабатываю, у тебя есть пассивный доход от вложений. Бросай к черту юридическую практику, будь с детьми! Они же и твои. А на ногти, реснички, бровки денег дам, не волнуйся.

Марат перевел на меня тяжелый надменный взгляд и поднялся.

– Я запомню это, Полина.

Мне не понравилось выражение его лица. И тем не менее я уехала.

«Эдем» находился в Замоскворечье, и мне с Новой Риги ехать прилично, но я торопилась, как могла. Вера просто так звонить не будет. Если бы какая мелочь, то администратор бы связалась, а так…

У нас пиздец…

Вот и как на это реагировать и не поседеть от фантазий разной степени тревожности: от легкого звездеца до траурного марша? Стараясь храбриться и не унывать, я добралась до клиники: заехала во двор с собственной парковкой, с интересом рассматривая два мерседесса-майбаха, стоявших прямо напротив входа. Три года назад «Эдем» получил статус элитной бьюти-клиники, контингент соответствующий.

– Сюда нельзя, – два мордоворота с лицами, необремененными интеллектом, перегородили мне путь. Вот это действительно пиздец какой-то!

– Я здесь работаю. Меня ждут.

– Разберемся, – и в наушник что-то говорить начал. Через пару минут у входа появился Макс Чатский, наш гинеколог. С ним меня пропустили.

– Максим Алексеевич, – обратилась по форме, – что за фигня творится?

Хорошо, что уже вечер и клиентов не так много.

– Пиздец, Поля. Пиздец.

Мы вошли в перевязочную: я сразу выхватила взглядом посторонних: двое мужчин, хозяин и охранник, и девушка. Над ней колдовали Вера и Влад – они занималась пластической хирургией и эстетикой лица.

У нас была операционная и происходили хирургические вмешательства, но минимум и только в сфере красоты, мужской и женской. Серьезных манипуляций не производили. Сейчас мои врачи пытались оказать девушке первую помощь. Я подошла ближе: сломанный нос и рассечение на скуле. Отек свидетельствовал о трещине. Прекрасно!

– Господа, – посмотрела на незнакомцев, – объясните, что здесь происходит?

– Нужно девочку привести в божеский вид. Деньгами больничку вашу не обидим.

Естественно, команда вызвала меня – это ЧП. В этой клинике без моей санкции никаких хирургических манипуляций не производилось, тем более по требованию каких-то неизвестных типов.

– Мы окажем ей помощь, но нам нужно вызвать правоохранительные органы и зафиксировать травмы.

Девушка сильно избита, не удивлюсь, если еще и изнасилована. Она смотрела в одну точку и беззвучно плакала.

– Никаких ментов, – произнес мужчина и положил на стол толстую пачку купюр.

– Здесь это не работает, – равнодушно отвернулась от денег. – Если наш пациент столкнулся с насилием, мы сообщаем в полицию.

– Как вас там? – показательно задумался. – Полина Сергеевна?

Я снисходительно кивнула.

– Так вот, Полина Сергеевна, меня заверил Антон Павлович…

– Чехов? – вздернула бровь. Как же меня бесили эти престарелые толстосумы, которые думали, что им все можно и ничего за это не будет.

– Не Чехов. Ежинский.

Назвал имя одного из наших инвесторов. Неприятный тип, возрастной бизнесмен, но по сути – бывший бандит. С такими же понятиями и методами.

– Он меня заверил, что вы сделаете все тихо и без огласки. Принимайтесь за работу! – скомандовал.

– Марина, – кивнула нашему администратору, которая испуганно жалась к стене, – полицию вызывай.

Мы не черные доктора и покрывать насильников не будем! Они калечат жен, любовниц, иногда даже дочерей, а мы их латать должны и делать вид, что ничего не произошло! Нет!

– У вас будут большие проблемы.

Я, сложив руки на груди, уверенно встретила его взгляд. Да, проблемы будут…