Глава 3

Время будто замерло, пока она лежала под Ричардом, не в силах шелохнуться. А потом все, копившееся у нее внутри после его ухода, – отчаяние, тоска, страстное желание, – прорвалось наружу, заставив ее задрожать.

Эта дрожь передалась его огромному телу, заставив еще сильнее прижаться к Изабелле и крепко прильнуть губами к ее рту.

Ричард проник языком глубже, наполняя ее кровь своим ароматом и вкусом, и Изабелла чуть не сошла с ума, пытаясь остаться отстраненной и холодной. Но потом, с жадностью прильнув к его губам, отдалась легкомыслию, наслаждаясь тем, как он наполняет ее рот, выпивает ее так, как она помнила и жаждала. Ричард не целовал. Он вторгался, опустошал.

Ричард втянул ее в страстный водоворот, напомнив о первом поцелуе, давшем начало ее одержимости…

В тот день он материализовался, будто в ответ на ее молитву, справившись с боевиками, угрожавшими ее группе смертью. Помнится, Изабеллу потрясла мысль, что она могла умереть, не заполучив того, кого хотела больше всего на свете, – его. Она была настолько благодарна, настолько преисполнена благоговения, что решила предложить ему то, что он, казалось, так неумолимо хотел. Саму себя.

Он впустил ее в свою комнату, испепеляя взглядом, и Изабелла, тая от желания, позволила ему делать все что угодно. Тогда-то Ричард впервые и завладел ее ртом, вот так же жадно поглощая, с тем же нарастающим неистовством. Какое же блаженство дарил его поцелуй – сердце останавливалось в груди! Ее тело вспыхнуло от одного его прикосновения, и с каждой его лаской этот огонь разгорался все сильнее.

Теперь пожарище бушевало еще яростнее, разжигаемое гневом и враждой, раздуваемое болью. Это было неправильно, безумно… И она хотела этого – хотела Ричарда – больше жизни.

Грубость, с которой он дразнил ее набухшие соски, властность, с которой прижимался к ее пылающему женскому естеству, заставляли Изабеллу еще шире разводить бедра, напрягать тело, чтобы крепче обхватывать его, стонать громче… Безрассудное возбуждение ломало оковы враждебности, увлекая в свой водоворот.

И тут Ричард резко отпрянул и снова навис над Изабеллой, вырвав из ее груди крик потери.

– Я должен был слушать свое тело – и твое – и сделать это сразу же, как только привел тебя сюда.

Ей следовало бы возмутиться такой самоуверенностью, но страстная жажда бурлила в ее теле, требуя удовлетворения.

– Скажи, что именно этого ты и хотела все эти годы. Скажи это, Изабелла.

Он сжал ягодицы женщины, заставляя ее таять от вожделения. Но суровость, сковавшая его черты, резко вывела ее из состояния восторженной покорности.

Мир вдруг взорвался великим множеством эмоций, очнувшись после долгих лет застоя. Лет, когда она ощущала Ричарда лишь во снах, которые оборачивались кошмарами. В тех видениях он всегда возбуждал ее до безрассудства, чтобы потом оттолкнуть и сорвать с себя маску. Безжалостное лицо, которое представало перед тем, как он покидал ее, рыдающую, заставляло Изабеллу просыпаться в слезах.

И теперь, вспомнив эти кошмары, Изабелла принялась яростно бороться, чтобы снова не скатиться в пропасть одержимости.

– А что, если я не скажу это? – Ее голос дрогнул.

В ответ на вызов Ричард отпрянул от нее, трепеща всем телом, и поднялся на ноги. А Изабелла, к стыду своему, осознала, что ждала иного: новой стремительной атаки, выводящей страсть на очередной виток. Она ждала, что Ричард подхватит ее на руки и отнесет к постели.

Но он лишь уселся за журнальный столик, явно решив закончить страстную игру. От разочарования Изабеллу снова сковала неподвижность.

Как же жалко она выглядела – сломленная, униженная… Вне себя от досады, она с трудом подняла ставшее ватным тело и одернула платье.

Как только она привела себя в порядок, Ричард протянул:

– Ну а теперь, когда нет ни намека на физическое принуждение… скажи это.

Сердце оборвалось в груди от его обманчиво спокойного приказа.

– Хочешь сказать, что нет принуждения, потому что ты больше не наваливаешься на меня? Да я здесь исключительно по принуждению.

– Не притворяйся. Я лишь дал тебе шанс получить желаемое и предоставил возможность сохранить твое достоинство. Разнести в пух и прах твои возражения проще простого. Я провожу тебя до двери, открою ее для тебя, и ты тут же сможешь уйти.

– А потом ты позвонишь моим друзьям.

– Меня могут подтолкнуть к этому определенные поступки с твоей стороны. Но если ты уйдешь, я не стану ничего предпринимать. – Он встал. – Пойдем?

Изабелла тоже поднялась, с удивлением обнаружив, что он действительно зашагал к двери.

– Ах так? Ты приложил столько усилий, чтобы затащить меня сюда, устроил мне допрос, а потом перешел к своей, похоже, главной цели, а когда я отказалась сказать это, ты указываешь мне на дверь?

– Остается только указывать. Она не откроется, пока я не прикажу.

От его насмешки и пренебрежения ярость вскипела у Изабеллы в груди. Догнав стремительно шагавшего Ричарда у бассейна, она схватила его за руку. Но пальцы соскользнули с каменно твердых мускулов. Ричард сам соизволил остановиться, нагло глядя с таким видом, будто не понимает претензий какой-то истерички.

– Почему ты хочешь, чтобы я это сказала? – возмутилась она. – Это твое извращенное самолюбие дает о себе знать? Ты хочешь, чтобы я признала, как сильно хочу тебя, тогда как сам никогда меня не хотел?

Он изумленно вскинул бровь:

– Я не хотел? И как же ты пришла к этому выводу?

– Так же, как и ко всем остальным. Ты притворялся, что страстно желаешь меня, только чтобы превратить в жаждущую тебя рабыню. Тебе нужна была лишь информация, которой я владела.

Он склонил голову набок, словно изучая доселе неведомое ему существо.

– Ты считаешь, что я провел четыре месяца в постели с тобой и не желал тебя?

– Ты – мужчина, причем в полном расцвете сил. Держу пари, ты мог бы… развлекаться с любой вполне привлекательной женщиной, особенно если она сексуальна.

– Какой была ты. Я и представить себе не мог, что женщина может быть такой пылкой и готовой принять меня.

Не успела она в ярости наброситься на него, как он вздохнул:

– И правда, я соблазнил бы тебя, даже если бы ты была источающим слизь уродливым чудовищем. Выполняя задания, я не мог работать исключительно с теми, кто мне нравится. Но, даже учитывая мое неразборчивое, по твоему мнению, либидо, я свел бы до минимума число физических контактов. Я не зашел бы настолько далеко, встречаясь с тобой почти каждый день, не стал бы заниматься сексом. Даже при моем «расцвете сил» я не мог бы «развлекаться» так часто или так… бурно, если бы не ощущал даже большие пыл и страсть к тебе, чем ты – ко мне.

Сердце затрепетало, стоило ей перехватить его взгляд. Похоже, Ричард говорил правду.

Неужели он на самом деле хотел ее?

Но…

– Если ты хотел меня так сильно, как уверяешь, и все равно использовал меня и бросил, это делает тебя еще более бесчувственным ублюдком.

Его взгляд снова стал непроницаемым.

– Я не бросал тебя. Это ты выбрала Бертона.

– Так ты это называешь? У меня не было выбора.

– Выбор есть всегда.

– Избавь меня от этих дурацких слоганов!

– Выбор может и не быть легким, но он остается всегда. У каждого варианта действий есть свои плюсы и минусы. Выбирая один вариант, ты соглашаешься нести его последствия. Ты не можешь винить в этом других.

– Я категорически не согласна. Конечно, я виню других, а именно Бертона и тебя, в том, что вы лишили меня возможности выбора. То, что от него нужно бежать, было очевидно.

– И ты действительно сбежала от него.

– Не сбежала, а унеслась сломя голову.

– Ты могла сбежать и со мной.

– А могла ли? И что бы со мной стало, если бы тебе не удалось уничтожить его, а я бы тебе надоела? Не сомневаюсь, рано или поздно это произошло бы, и ты бросил бы меня как раз тогда, когда Бертон стал бы моим заклятым врагом!

Его взгляд источал высокомерие.

– Не было ни малейшего шанса, что я не уничтожу его. – Ричард сощурился… с укором? – И я обещал тебе защиту.

– И ты смеешь ставить мне в вину, что я оказалась в смертельной опасности, когда ты осуществил свой план? При том, что я не знала, можно ли верить твоим обещаниям, при том, что ты ничего не рассказывал мне о своих реальных возможностях, не говоря уже о цели?

– И ты смеешь спрашивать, почему я ничего не рассказывал? Тебе, его сообщнице?

Горькая усмешка слетела с ее губ.

– Тебе понадобилось меньше часа, чтобы повысить меня с пассивной соучастницы до сообщницы? Интересно, кем я стану к концу разговора.

– Как бы ты сама это ни называла, моя страсть к тебе не ослепила меня настолько, чтобы не понять: если бы я доверился тебе, ты тут же побежала бы к мужу. Это помогло бы занять более прочное положение в его глазах, добавив признательность к его патологической одержимости тобой. И я был прав.

Изабелла потрясенно смотрела на Ричарда.

– Да? Как так?

– Когда пришлось делать выбор, ты, не зная моих «реальных возможностей», выбрала мужчину, которого считала влиятельнее. Понятно, на что бы ты пошла, если бы сочла меня угрозой своему миллиардному источнику доходов. – Он подернул плечами. – Не то чтобы я виню тебя… Ты думала, что сделала верный выбор, основываясь на имеющейся информации. Но то, что из-за неверных данных ты совершила роковую ошибку, не делает тебя жертвой.

Кровь вскипела в жилах у Изабеллы. Но что она могла? Возражать? Ричард сам сказал, что у нее не было доказательств.

А даже если бы и были, кому бы она их представила? Ему? Главной причине всех ее страданий?

Ее плечи резко упали.

– У тебя ведь все получилось, не так ли?

– Да, причем в лучшем виде.

Она обреченно выдохнула:

– Выходит, ты все спланировал, получил результат, к которому стремился. А судьба подкинула тебе бонус в лице завалящей барышни, чтобы поразвлечься в постели. Это сделало твою задачу по вытягиванию из меня информации более-менее сносной.

– Более или менее. – Его взгляд вспыхнул, будто стремясь испепелить ее дотла. – С одной поправкой. Это не было «сносным». Это было феноменальным.

– Что-о-о?

– Вдобавок к множеству других прилагательных в превосходной степени. С тобой я получил единственное в жизни настоящее, абсолютное наслаждение.

Его слова ударили со всей силы, эхом отозвавшись в сознании Изабеллы.

Все это время ее душу калечила одна мысль, заставляя чувствовать себя униженной. Мысль о том, что она хотела Ричарда каждой клеточкой своего существа, а он лишь использовал ее. Когда чуть раньше он признался, что хотел ее, унижение лишь слегка утратило свой градус. Но теперь его уверения, что это было для него таким бесподобным… Казалось, он говорил искренне. Если так, тогда хотя бы их интимные отношения были настоящими среди всей этой лжи и манипуляций. И Изабелла могла хотя бы очистить от грязи те воспоминания и вернуть их себе.

– Именно поэтому я и хочу, чтобы ты сказала это, Изабелла. Я хочу, чтобы ты признала, что жаждала снова испытать то, что было между нами. Что всякий раз, закрывая глаза, ты ощущала меня – в сознании, на языке, с тобой и внутри тебя.

Каждое произносимое им слово, пронизанное желанием, кипящее настойчивостью, захлестывало ее женское естество волнами влажного тепла. Ее тело уже готовилось к восхитительным ласкам своего господина, и все-таки нужно было сопротивляться.

– А что, если я не скажу это?

Невероятные глаза сощурились, а губы, дарившие ей неземные ласки, скривились.

– Ты хочешь, чтобы я заставил тебя сделать то, чего ты сама так жаждешь, чтобы ты сохранила высокие моральные устои? Нет, моя коварная соблазнительница. Если я и возьму тебя сейчас, то только потому, что ты ясно скажешь, что хочешь меня. Только так… или можешь уходить.

Он был прав. Сдаваясь, Изабелла потянулась вперед, намотала на руку его галстук и со всей силы дернула.

Рывок дрожащими от возбуждения руками вышел слабым, но этого было достаточно, чтобы Ричард смягчился. Он позволил ей потянуть себя вниз, и вскоре его лицо оказалось совсем близко к ее лицу.

Его наполненное мужественностью, доводящее до безумия дыхание обдало ее губы.

– Ну а теперь скажи это.

И она произнесла дрожащим голосом:

– Я хочу тебя.

– Скажи все это, Изабелла.

Осознавая, что она пожалеет об этом, как только тело перестанет требовать наслаждения, – если это вообще когда-либо случится, – Изабелла капитулировала.

– Все эти восемь лет я хотела тебя с каждым своим вздохом.

Опалив ее пылкой радостью, Ричард накрыл рукой ее дрожавшую ладонь на своем галстуке, плавно избавившись от него. А потом, подобно змею, ускользнул от Изабеллы. Сердце яростно заколотилось, когда Ричард уселся на огромный диван перед бассейном.

С комфортом развалившись на диване, он поманил ее:

– Покажи мне.

Будто заглотив крючок, она двинулась к нему.

С размаху налетев коленями на колени Ричарда, Изабелла потеряла равновесие и рухнула на него, не в силах справиться с вожделением. Упершись дрожащими руками в его крепкие мускулистые плечи, она немного замедлила падение, и ее платье вздернулось на бедрах, раскрывшихся, чтобы оседлать его. Ричард испепелил ее взглядом, кипевшим от наслаждения, и она с неистовой силой прильнула к его губам.

Приоткрыв рот под напором Изабеллы, Ричард позволил ей показать, как сильно она его желала. Ее руки уже блуждали по его внушительному телу, судорожно ныряли в слишком коротко подстриженные, на ее взгляд, густые волосы, и ее распаленное лоно сквозь одежду терлось об устрашающую твердость его воплощенной мужественности.

– Я хочу тебя, Ричард… Я схожу с ума от страсти к тебе.

Услышав ее судорожный стон, он перехватил инициативу, пылко прильнув к ее губам, робко пытавшимся завладеть его губами. Его ладони скользили по ее рукам, плавно снимая одежду с ее пылающего тела с былой виртуозностью. Каждое его движение было наполнено точной безжалостностью изголодавшегося хищника, терзающего добычу.

Прервав поцелуй, Ричард отпрянул, и его зрачки вспыхнули, стоило ему скользнуть ладонями по ее грудям. А потом он схватил Изабеллу, перевернул и усадил на диван, опустившись перед ней на колени. Сорвав с нее трусики, он подался вперед, прильнув губами к источавшему влагу лону. Изабелла пронзительно вскрикнула ощутив его язык, по которому так долго тосковала. Ее бедра раздвинулись шире, давая Ричарду возможность крепче прижаться к самой сокровенной ее плоти.

Ричард ущипнул бутон клитора, и Изабеллу захлестнула волна невероятного блаженства. Еще одно прикосновение, еще одна ласка, еще одно движение его языка наверняка прикончили бы ее. И она не хотела останавливаться.

Она хотела его.

– Ричард… ты… – задохнулась она. – Ты нужен мне… внутри меня… пожалуйста…

Зарычав, он приподнялся и поймал ее мольбу беспощадным ртом, а потом встал, сжимая ее в объятиях. Мир стремительно завертелся, чтобы резко остановиться, когда разгоряченная спина Изабеллы коснулась холодного стекла.

Мысль о том, что Ричард собирается взять ее у окна с видом на город, чуть не заставила ее забиться в экстазе в ту же секунду.

Распластав Изабеллу по стеклу своим мощным телом, он заставил ее обхватить ногами его ягодицы, возбуждая ее непринужденной силой. А потом откинулся назад, демонстрируя полную эрекцию.

От ощущения твердой мощи, так часто владевшей ею в прошлом, рот Изабеллы увлажнился, а из лона заструились чувственные соки. И это при том, что его потрясающей силы и длины ствол еще не пронзил ее вожделеющую плоть, Ричард лишь скользил в распаленных складках ее лона.

Он не проникал внутрь, пока из ее груди не исторгся громкий стон:

– Заполни меня!

И лишь тогда он вошел в нее.

Дикость и грубость его вторжения, ощущение невероятного растяжения плоти вокруг его слишком крупного мужского естества потрясли Изабеллу настолько, что мир ярко вспыхнул и тут же погас, провалившись во тьму.

Ее чувства всколыхнулись в ответ на его рычание: «Как давно… как же, черт возьми, давно…», его зубы впились в ее плечо, будто лев удерживал самку перед дразнящей игрой. А потом он вдруг отпрянул.

Казалось, будто с ним Изабеллу покинули жизненные силы. Ее руки крепче обвили его спину, пальцы сжали его мускулы, моля о возвращении. Он исполнил ее просьбу, войдя резче и глубже, погружая ее в небытие этой невероятной наполненностью. Когда после несколько движений ее плоть полностью уступила ему, он ускорил темп.

Каждое отступление сопровождалось сводящим с ума ощущением потери, каждое погружение дарило томительный экстаз. Их стоны слились в один монотонный звук, ароматы секса и безрассудства усилились, скольжение и пыл твердой плоти распаляли Изабеллу, пока она не почувствовала, что вот-вот воспламенится.

Она так желала этого…

Ричард всегда знал, чего она хотела, когда нужно было действовать резче и быстрее. И теперь он дал все это ей, яростно колотя бедрами между ее разведенных ног.

Тело Изабеллы взорвалось, когда он погрузился особенно глубоко, и потоки экстаза захлестнули ее, сжимая плоть вокруг него, сдавливая ее вопли.

Выдохнув ее имя, Ричард взорвался в оргазме, выплескивая в нее струю наслаждения, переполняя ее, обостряя агонию чувственной разрядки до тех пор, пока не высек из Изабеллы все до последней искорки страсти, на которую только было способно ее тело.