Глава 5

– Следуйте за мной! – рявкнул герцог.

Белла поспешно повиновалась короткому приказанию. Пойманная на неприкрытой лжи, она не рискнула снова навлечь на себя его гнев. Она почти бежала по коридору, чтобы поспеть за его длинными шагами. Ее пальцы вцепились в юбку, чтобы не споткнуться о мириады сильно накрахмаленных нижних юбок.

Получив деньги от леди Милфорд, она отправила Лейлу в магазин Фотергилла за бронзовым шелком. Белле доставляло огромное удовольствие носить платье из той самой ткани, которую он счел слишком дорогой для нее.

Но сейчас она предпочла бы свой удобный персидский наряд. Китовый ус корсета давил ей на ребра, а широкие поля капора были подобны лошадиным шорам, ограничивающим круг ее зрения так, что она могла смотреть только вперед, на герцога.

Куда он вел ее?

Белла не знала, но, по крайней мере, он не выставил ее из дома. Робкий восторг воодушевлял ее. Она преодолела первое препятствие. Она убедила герцога выслушать ее.

Но леди Милфорд не преувеличивала. Герцог Эйлуин действительно был зверем. Властным и богатым аристократом, отрицавшим даже видимость гостеприимства. Его грубые манеры только укрепили недоверие Беллы к английской знати.

Она сердито смотрела на его широкую спину. Эйлуин даже ни разу не оглянулся, чтобы убедиться, что она все еще следует за ним. Казалось, он был равнодушен к ее присутствию, как будто привык, что простым смертным достаточно щелчка пальцев, чтобы подчиниться его приказам.

И все же он оказался совсем не таким, как она ожидала.

По пути в Лондон воображение Беллы рисовало ей пожилого вельможу в богатом, изысканном одеянии, с пурпурной мантией на плечах и золотым скипетром в руке. Но Эйлуин был не чудаковатым стариканом, а мужчиной в расцвете лет. Он походил на простого рабочего – мускулистого, с взъерошенными темно-каштановыми волосами. Льняная рубаха была расстегнута до груди, рукава закатаны, обнажая предплечья. А на его черных штанах было даже пятно серой пыли.

Ну как она могла догадаться, что этот человек и есть герцог?

Воспоминание о буравящем ее взгляде его карих глаз вызвало тревожную дрожь. Эта дрожь была словно инстинктивным предостережением. Эйлуин не производил впечатления человека, которого легко обмануть. Он казался суровым и жестким, и уж совсем не глупцом. И все же она должна каким-то образом убедить этого тирана нанять ее себе в помощники.

Через арочный дверной проем Белла последовала за герцогом в огромную прямоугольную комнату. Там она остановилась в изумлении. Лучи послеполуденного солнца лились сквозь окна, освещая один конец комнаты. Помещение было оформлено в классическом стиле: люстры из граненого хрусталя, позолоченные стенные панели и сводчатый потолок, расписанный изображениями херувимов и нимф.

Но не это привлекло ее внимание. Не это, а содержимое комнаты. Перед ней раскинулось целое море египетских артефактов.

Белла медленно двинулась вперед, поворачивая голову в неудобном капоре, чтобы разглядеть каждый предмет. Там было много странных фигур, вырезанных из камня, некоторые из них были наполовину людьми, наполовину животными. Боги с шакальими или бараньими головами. Женщины с подведенными глазами и коронами из змей. Полированные каменные ящики, похожие на гробы.

Белла потянулась, чтобы потрогать гранитную руку мужчины в мантии с удивительно длинной козлиной бородкой и в высокой короне. Чувство изумления наполнило ее – того самого удивления и интереса, который она всегда испытывала, помогая отцу исследовать старый храм в джунглях или раскапывать рассыпающийся памятник в пустыне. Можно было подумать, что она стоит в древней гробнице, а не в роскошном особняке посреди Лондона.

– Не трогайте!

Белла подскочила, услышав сиплый голос Эйлуина. Ее рука метнулась к груди, она резко повернулась и увидела герцога, стоявшего прямо за ней.

– Вы напугали меня, – упрекнула она его.

Его губы сжались, он с неприязнью посмотрел на нее.

– Это все ваша дурацкая шляпка, – проговорил Майлз. – Она ограничивает вам обзор. Не возьму в толк, зачем женщины носят столь непрактичную ерунду.

Белла надела эту «ерунду», потому что хотела выглядеть ухоженной английской леди. Лейла заверила ее, что соломенная шляпа – это последняя мода. Белле очень не нравились широкие поля капора, но грубость Эйлуина заставила ее раздраженно промолвить:

– А я-то думала, что джентльменов учат говорить комплименты, а не критиковать.

– А я не джентльмен, – парировал он. – А теперь вы действительно должны снять это.

Не успела Белла понять, что он делает, как его рука дернула ленты, завязанные под ее подбородком. Затем герцог сорвал шляпку с ее волос, резко развернулся и забросил ее на голову высокой каменной богини с лицом львицы.

– Ну вот, – сказал он с мрачным удовлетворением. – Теперь я вижу, что вы действительно та, за кого себя выдаете, мисс Джонс.

Шокированная его поступком, Белла пригладила растрепанные волосы. Она чувствовала себя уязвленной и оскорбленной его самонадеянным поступком. То место, где его пальцы дотронулись до ее горла, после его прикосновения пылало.

Белла сдержала желание снять со статуи свой капор. Но как ей вернуть его, не выставив себя дурочкой? Она не сможет до него дотянуться, к тому же ей следует помнить, что она пришла сюда очаровать зверя до такой степени, чтобы он нанял ее.

Тем не менее, дерзость его поступка возмутила ее.

Сделав над собой усилие, она заговорила сдержанным тоном:

– Я действительно мисс Изабелла Джонс. А кем еще мне быть? И я не понимаю, как лишение меня капора могло подтвердить мою личность.

– Это еще предстоит выяснить. Идемте со мной.

Сделав это таинственное замечание, Эйлуин схватил ее за плечо и увлек вглубь лабиринта артефактов. Белла набрала было в грудь воздуха, чтобы возразить, но незнакомый мужской запах остановил ее: она вспомнила о необходимости быть осторожной. Эйлуин ничуть не походил на ее добросердечного брата или кроткого отца. Напротив, у него был пугающий нрав, дополнявший его высокий рост и физическую силу. Не прошло еще и десяти минут, а он уже показал себя жестоким, властным и непредсказуемым человеком. Его мысли были непонятны Белле, как странные символы, высеченные на многих каменных реликвиях.

По крайней мере, она прихватила с собой кинжал. Если он позволит себе что-то неподобающее, она заставит его сильно пожалеть об этом.

Но пока что Майлз просто подвел Беллу к стене с окнами и отпустил ее руку. Подбоченившись, он оглядел ее с головы до пят и обратно.

– У вас серо-коричневые волосы, – заметил он. – А ее волосы были более светлые, ее даже можно было назвать блондинкой.

– Ее? Кого? – Белла его не понимала.

– Беллы Джонс, дочери сэра Сеймура.

Белла моргнула. Откуда он мог знать, какого цвета волосы были у нее в детстве? И вдруг у нее словно молния перед глазами полыхнула, она, кажется, начала догадываться, в чем дело.

– Вы хотите сказать… что тоже были в Египте? В то же время, когда и я была там?

Он наклонил голову в знак согласия.

– Я сопровождал отца в экспедиции и помогал на раскопках. Были ли вы той любопытной маленькой девочкой, которая тайком шныряла по лагерю, заглядывая в каждую палатку, остается под вопросом.

Белла пыталась переварить эту новость. Просто невероятно, что она уже была знакома с Эйлуином, хотя он тогда был еще не герцогом, а только наследником. И она вспомнила часть сцены из прошлого, которая уже возникала перед ее мысленным взором, когда леди Милфорд говорила с ней об Египте.

– Я была тогда слишком мала, чтобы помнить многое, – сказала Белла. – Я помню только один случай. Я пыталась выкопать ямку в песке, но он все время осыпался, и у меня ничего не получалось. Помню, я тогда услышала смех какого-то мальчишки, который потешался над моими усилиями. Так это были вы?

Герцог быстро и нетерпеливо пожал плечами.

– Я этого не помню. Боюсь, мне нужны более веские доказательства того, что вы – та, за кого себя выдаете.

– Но откуда мне знать, насколько точно вы меня помните? – возразила Белла. – Сколько лет вам тогда было?

– Тринадцать. И я продолжу задавать вопросы. Скажите, почему я должен поверить, что вы действительно дочь сэра Сеймура, если у вас другой цвет волос?

– Обычное дело, когда светлые волосы с возрастом темнеют, – отозвалась Белла. – Наверняка вам это известно. – Но у герцога по-прежнему был скептический вид, и девушка поникла от огорчения. Эйлуин никогда не возьмет ее на работу, если будет считать ее лгуньей. Хуже того, он уже один раз уличил ее во лжи. – Ваша светлость, я никак не могу понять, почему вы считаете, что я выдаю себя за кого-то другого. Какой смысл в таком обмане?

Эйлуин стоял на фоне величественной каменной стелы. Его строгое красивое лицо казалось высеченным из гранита, словно он был одним из грозных богов в этой коллекции.

– Дамы имеют обыкновение искать моего расположения, – ответил он. – И они придумывают всевозможные уловки, чтобы обманным путем женить меня на себе. Должен признать, что ваша задумка умнее всех остальных. Она потребовала изучения прошлого моей семьи.

Он считает ее охотницей за мужем?

Это предположение было настолько нелепым, что Белла почувствовала, как к горлу подступает комок смеха. Когда безудержный смешок вырвался наружу, лицо герцога напряглось, а она зажала рот рукой.

– Прошу прощения, я не хотела смеяться. Просто… мой возраст уже далеко не юный, и у меня сложился определенный образ жизни, и поиски мужа в мои планы не входят, не говоря уже о том, что мне совсем незачем заманивать мужчин в ловушки. Так что я пришла сюда потому… потому что наши семьи были связаны.

Белла замолчала, не рискуя заговорить о месте куратора, пока он в таком дурном настроении. Лучше подольстится к нему, задавая вопросы о его египетских артефактах. Все мужчины любят говорить о своих увлечениях.

– Видите ли, – продолжила Белла, – в прошлом году мой отец умер, и я надеялась разузнать побольше о его работе в Египте. И когда я услышала, что вы унаследовали многие артефакты, в поисках которых принимал участие и мой папа, я подумала, что, быть может, вы покажете мне хотя бы некоторые из них.

– Черт! – перебил ее Эйлуин, щелкнув пальцами. – Есть способ подтвердить вашу личность. Кое-что, о чем я почти забыл.

– Да? Неужели? – Немного удивившись, Белла сделала к нему шаг. – Скажите же, что это? Я буду рада развеять ваши сомнения.

Устремив на нее проницательный взгляд, герцог принялся расхаживать взад-вперед.

– Жена сэра Сеймура тяжело заболела в Египте. Няня ее дочери была берберкой, которая придерживалась многих суеверий. И она расписала ноги Изабеллы символами, которые должны были оградить девочку от джнунов – злых духов, приносящих болезни. Символы несмываемые. И если вы действительно та, за кого себя выдаете, то на ваших ногах по-прежнему должны оставаться эти татуировки.

По телу Изабеллы пробежала дрожь. Ему известно о странных рисунках на ее лодыжках? Когда она повзрослела настолько, чтобы расспросить о татуировках, папа объяснил ей, что женщина из племени берберов всего лишь хотела таким образом защитить ее от болезней. Он заставил дочь поверить, что символы были нанесены во время их странствий по Марокко.