Глава 3

Белла вошла в коттедж, и вместе с ней в крохотную прихожую проник дождливый полумрак. Впереди была узкая лестница, за ней – коридор, ведущий в кухню. В подсвечнике мерцала горящая свеча.

Белла поспешно повесила шаль на крючок. За открытой дверью слева от себя она увидела заваленный книгами обеденный стол, как будто двойняшек внезапно оторвали от занятий. В трех деревянных ящиках, составленных в углу, хранились научные труды ее отца. Справа от Беллы был вход в гостиную, где они с братом и сестрой собирались вечерами, чтобы почитать вслух или повторить уроки.

Приглушенный гул голосов из гостиной повлек Беллу в этом направлении. Положив пальцы на кинжал в ножнах, она остановилась в дверном проеме. В каменном очаге шипел огонь, согревая комнату с беспорядочно расставленными стульями и столами. Стены украшали потемневшие от времени пейзажи.

Когда они приехали сюда, в коттедже царила атмосфера запущенности. Лейла и Сайрус вытащили на улицу огромный турецкий ковер, чтобы выбить из него четвертьвековую пыль, а Белла отскребла каждый дюйм каменного пола.

Они распахнули окна, смахнули паутины, проветрили соломенные тюфяки в верхних спальнях и до блеска отполировали книжные шкафы, стоявшие по бокам от камина. Они мыли и драили дом до тех пор, пока он не наполнился свежим запахом пчелиного воска и щелочного мыла.

Но сегодня к этому запаху прибавился легкий аромат цветочных духов.

Белла обвела взглядом комнату. В одном углу из неразличимой прорехи в крыше в таз медленно капала вода. Буль, буль, буль… И тут она увидела гостью.

За маленьким письменным столом, на стуле с прямой спинкой, как королева на троне, сидела дама. Темно-красное платье, отделанное кружевами, облегало ее стройную фигуру. Она повернулась, чтобы посмотреть на Беллу. Ее нежное и красивое лицо обрамлял элегантный капор, которым были укрыты ее угольно-черные волосы. Она была немолода, однако ее возраст определить было невозможно, так как ее кожа сохранила гладкость и сияние.

Пленительная улыбка осветила лицо гостьи. У нее были темно-фиолетовые глаза и изогнутые черные брови, и Белла, несмотря на беспокойство, почувствовала себя завороженной. Она не могла отвести от незнакомки глаз. За всю свою жизнь она не встречала более прекрасной женщины.

– Белла! Ты так рано вернулась домой!

Голос ее брата разрушил чары. Моргнув, Белла увидела стоявшего возле стола Сайруса с пером в одной руке и перочинным ножом – в другой. Помоги ей господи, она вначале даже не заметила брата! Его рыжеватые волосы были взъерошены, а плечи под просторной рубахой ссутулились, потому что он никак не мог свыкнуться с тем, что так сильно вырос за последнее время и стал выше своих сестер. Бывало, что собственная нескладность портила ему настроение.

Однако сегодня Сайрус казался не столько мрачным, сколько возбужденным, и тревога, сжимавшая сердце Беллы, слегка ослабла. Может ли быть, что они с Лейлой все-таки не нарвались на неприятности?

Белла вопросительно посмотрела на него:

– Что тут происходит, мой хороший?

– Леди Милфорд собиралась написать тебе записку, – запинаясь, ответил Сайрус. – И я точил для нее перо. Она приехала из Лондона, чтобы повидать нас. Ты видела ее карету? – Он посмотрел в окно, его мальчишеское лицо сияло от возбуждения. – Разве это не потрясающе?

– Да уж… – Поскольку гостья, похоже, не представляла видимой опасности, пальцы Беллы отпустили спрятанный кинжал. Тем не менее ее не оставляли подозрения касательно элегантной незнакомки. – Я не понимаю… Леди Милфорд, откуда вы нас знаете? Зачем вы пришли сюда?

Женщина встала из-за стола и заскользила вперед, шурша шелком.

– В свое время я отвечу на все ваши вопросы. Ну а пока я надеюсь, что вы простите мое вторжение. Вы, должно быть, мисс Изабелла Джонс?

Белла нахмурилась. Никто и никогда не называл ее данным при крещении полным именем. Где эта леди могла услышать его?

– Я предпочитаю, чтобы меня называли Беллой, – сухо отозвалась она.

Леди Милфорд грациозно кивнула.

– Как пожелаете. Смею ли я сказать, мисс Белла Джонс, что я рада наконец-то познакомиться с вами?

Женщина протянула Белле тонкую руку для рукопожатия. Та украдкой вытерла пальцы о юбку, прежде чем пожать эту безупречную руку в лайковой перчатке. Она остро ощущала контраст между ними: такая ухоженная леди Милфорд и она сама с растрепанными волосами и в промокшем под дождем заморском платье с пояском.

Белла вздернула подбородок.

– Почему «наконец-то»? – спросила она.

– Я была знакома с вашим отцом, сэром Сеймуром, это было давным-давно, еще до того, как ваша семья уехала из Англии. – Уголки рта леди Милфорд опустились. – Сэр Сайрус сообщил мне, что ваш отец скончался несколько месяцев назад. Прошу вас принять мои искренние соболезнования.

Белла неуверенно склонила голову в знак признательности за сочувствие. Как странно слышать, что ее брата называют сэром Сайрусом! А ведь тот унаследовал титул баронета. И все же ситуация казалась довольно странной. Что общего могло быть у ее ученого отца с этой ветреной женщиной?

– А как вы познакомились с папой? – поинтересовалась Белла.

– Через нашего общего друга…

Не успела леди Милфорд рассказать об их знакомстве или объяснить цель ее приезда в Оксфорд, как к ним присоединилась сестра Беллы.

Лейла грациозно вошла в комнату, держа в руках большой чайный поднос. Она так походила на хорошенькую англичанку, что Белла ощутила прилив гордости. В отличие от Беллы, у Лейлы было природное чутье на моду. Она умело управлялась с иголками и перешила все свои национальные одеяния в платья, которые не показались бы неуместными в магазине Фотергилла. Сегодня на ней было небесно-голубое хлопковое платье с блестками, подчеркивавшее ее тонкую талию. Ее золотисто-русые волосы были перехвачены голубой лентой в цвет глаз.

Восхищенно глядя на их гостью, Лейла оживленно произнесла:

– Прошу прощения, миледи, но вода так долго закипает.

Она поставила поднос на стол у камина, а затем ошеломленно посмотрела на старшую сестру.

– Боже мой, Белла! Ты же вымокла насквозь! Пойдем наверх, я помогу тебе переодеться.

Белла провела рукой по мокрым русым волосам. Одна ее половина – тщеславная – рвалась привести себя в порядок, но другая – гордая – противилась желанию соответствовать стандартам знатной гостьи. До конца не прошедшая после происшествия в магазине злость заставляла Беллу упираться еще больше.

– Я сяду у очага, – заявила она, – и моя одежда быстро высохнет.

– Но ты же простудишься, – заспорила Лейла. – Я уверена, что ее светлость не будет возражать против того, чтобы мы вышли на несколько минут. А Сайрус составит ей компанию.

– Я с радостью сделаю это, – заверил ее брат, приближаясь к столу и бросая жадный взгляд на содержимое чайного подноса.

– Не надо, мой золотой, со мной все хорошо, – твердо сказала Белла, предостерегающе взглянув на сестру. Она подошла к их лучшему стулу – единственному без проеденных молью дырок на вышитом сиденье – и жестом пригласила гостью сесть:

– Леди Милфорд, садитесь, пожалуйста. Лейла, будь добра, налей нам чаю.

Девушка недовольно оттопырила нижнюю губу, но послушно взяла розовый фарфоровый чайник и принялась наполнять чашки.

Леди Милфорд задумчиво посмотрела на Лейлу, а потом села и обратилась к Белле:

– Благодарю вас, мисс Белла. Честно говоря, вы поразили меня: вы производите впечатление очень практичной молодой женщины. Так что если вам удобно, влажная одежда не помешает.

– Мне вполне удобно, – промолвила Белла, хотя, по правде говоря, она действительно вся вымокла и закоченела. Она пододвинула стул к огню и расправила намокший подол юбки, чтобы жар от огня быстрее его высушил. Хорошо хоть, коричневая ткань скрывала пятна грязи.

Фарфор позвякивал, когда Лейла расставляла чашки на блюдца. Белла добавила в чашку кусочек сахара и размешала дымящийся чай ложечкой. В голове роились вопросы: «Неужели леди Милфорд приехала повидать папу? Похоже, она ожидала увидеть его здесь. Но почему она решила, что он вернулся в Англию спустя тридцать лет, которые провел за границей? И зачем это она приехала сюда из Лондона? Почему было просто не написать ему?»

Но не успела она и рта раскрыть, как Сайрус опустил свое нескладное тело на табурет и без обиняков спросил:

– Откуда вы знаете нашего отца?

Леди Милфорд тепло улыбнулась ему:

– Мы с сэром Сеймуром познакомились лет тридцать назад. Должна сказать, что вы с вашими рыжеватыми волосами и голубыми глазами очень на него похожи. Он был очаровательным человеком и прекрасным танцором.

Сайрус едва не подавился чаем.

– Папа? Танцором? – переспросил он. – Но он же вечно бродил где-то или копался в древностях – это если он не утыкался носом в какую-нибудь книгу.

– Молодые люди стараются казаться приятными, когда ухаживают за девушкой, – ответила леди Милфорд. – Видите ли, сэр Сеймур надеялся получить руку вашей матери. А леди Ханна Скарборо была одной из самых востребованных красавиц сезона.

– Сезона? – недоуменно переспросила Белла. – Зимы или лета?

– Сезон всегда весной, – вмешалась в разговор Лейла. Она порхала туда-сюда, предлагая тонкие, как бумага, кусочки пирога с тмином. – В это время знать съезжается в Лондон на всякие вечера и балы.

Белла удивленно посмотрела на сестру:

– Откуда ты это знаешь?

– Миссис Норрис показывала мне рисунки в модном журнале. – Поставив тарелку, Лейла повернулась к леди Милфорд и объяснила: – Миссис Норрис – наша соседка. Она вдова викария, и ее часто приглашали на всевозможные вечера. Она говорила, что знатные леди приходят туда в самых красивых платьях. Ох, как бы мне хотелось посмотреть на эти чудесные наряды!

Сайрус утащил еще один кусочек пирога.

– Я бы купил тебе много таких платьев, если бы только Белла позволила мне обучиться ремеслу, – сказал он.

– Ты же знаешь, что об этом даже речи быть не может, – резким тоном проговорила Белла. Они уже много раз ссорились из-за этого. Несмотря на юный возраст, Сайрус считал себя хозяином дома. – Ты должен сосредоточиться на занятиях.

– Тогда Лейла не получит новые платья, – с оттенком печали вымолвил Сайрус. – Так что нечего ей рассматривать картинки в журнале.

Лейла поморщилась, взглянув на брата.

– Не будь врединой. Когда-нибудь я обязательно пойду на бал. И буду танцевать всю ночь напролет. – И, шурша небесно-голубой юбкой, она закружилась по маленькой гостиной, словно увлекаемая воображаемым партнером.

Белла поджала губы. Ее сестра чересчур вольно держалась перед гостьей. И поскольку разговор зашел слишком далеко, Белла напомнила:

– Леди Милфорд, вы говорили, что вас представил нашему отцу общий знакомый. Могу я спросить, о ком идет речь?

– Об аристократе, который разделял увлечение вашего отца древностями. – Леди Милфорд пристально посмотрела на Беллу своими фиолетовыми глазами поверх чашки. – Быть может, вы его помните. Речь идет о герцоге Эйлуине.

Рука Беллы с чашкой застыла в воздухе на полпути ко рту. В горле у нее вмиг пересохло. Эйлуин! Так этот человек еще и герцог? Она до сих пор помнила, как костлявые папины пальцы сжали ее руку, когда он произносил это имя.

«Возвращайся в Оксфорд, – с усилием прошептал он, покрываясь смертельной бледностью, вызванной болезнью. – Пообещай мне… Разыщи Эйлуина… Найди карту… Ты владеешь половиной… сокровищ фараона…»

Ухудшающееся состояние отца беспокоило Беллу. Холера быстро брала над ним верх, и она думала не о сокровищах, а о том, как восстановить его здоровье.

«Прошу тебя, папа, не переутомляйся. Сейчас отдохни, а завтра мы с тобой потолкуем».

Но отец так и не смог разъяснить Белле, что имел в виду. К утру он умер.

– Эйлуин… – произнес Сайрус, откусив кусочек пирога. Крошки прилипли к уголку его рта. – Папа никогда не говорил мне о нем. А тебе, Белла?

Она молча покачала головой. Ее сердце быстро забилось. Белла никому не рассказывала о признании отца, сделанном им на смертном одре. Ее брату и сестре было всего по пятнадцать лет, и она не хотела забивать им головы мечтами о картах сокровищ и богатствах фараона. Они понятия не имели о том, что она разыскивает мистера Эйлуина.