Цитаты из книги «Пробуждения»

В сентябре 1969 года по просьбе больного я снова назначил ему леводопу. На этот раз мистер Л. продемонстрировал необычайную чувствительность к препарату. Он отреагировал на 50 мг лекарства в сутки с такой же силой, как раньше на 5 г. Ответ был целиком патологическим – мы не наблюдали след лечебного воздействия. Мы увидели только тики, напряжение и блокаду мыслей.

Мы отменили леводопу в конце июля. Психоз и тики держались в прежнем объеме еще три дня, а потом внезапно прекратились. Мистер Л. в течение августа вернулся в свое исходное обездвиженное состояние.

Лишенный прежней палаты и имущества, лишенный прежней идентичности и статуса в госпитальном сообществе, сброшенный на самое дно, мистер Л. погрузился в суицидальную депрессию и инфернальный психоз .

Среднее положение, характерное для здорового состояния, характера, гармоничного восприятия и умеренности, практически не наблюдалось, и мистер Л. полностью деградировал в разрывающих его на части патологических неуправляемых импульсах, лишенных какого бы то ни было намека на уравновешенность.

Эти мгновенные переходы (переключение реакции из возбужденной, маниакальной, тиковой акатизии в истощающую депрессивную паркинсоническую акинезию) становились с течением времени все более частыми и внезапными. Поначалу эти переходы и переключения были связаны с моментами приема леводопы и поддавались хотя бы какому-то контролю в зависимости от режима приема лекарства и от дозы, однако впоследствии эти переключения стали «спонтанными», утратив всякую связь с дозой и режимом назначения леводопы.

Это был эквивалент речевой блокады. Такие же блокады были очень характерны для походки и других движений мистера Л. Эти оцепенения заставали больного в самый разгар двигательного акта. Было такое впечатление, что при ходьбе пациент вдруг натыкается на невидимую стену. На этот же период пришлись наступление и прогрессирование быстрой истощаемости или реверсии ответов и реакций – последовательности взлетов и падений, двигательных и ментальных «качелей»,

В конце июля «управляемые» галлюцинации (аналогию с которыми можно усмотреть в галлюцинациях Марты Н. и Герти Л.) вышли из-под контроля. Они вырвались на волю, покинули картину и телевизионный экран и неудержимо заполнили собой все сознание и существо больного . Усилились тики и лихорадочное безумие. Речь прерывалась неожиданно возникающими мыслями и перекрестными ассоциациями. Больной постоянно пересыпал речь повторяющимися каламбурами, резонерством и рифмовками. Кроме того, начал испытывать формы двигательной и мыслительной блокады подобно Розе Р. и Маргарет А. В такие моменты Леонард Л.

Организм больного включил все средства физиологической защиты, которые сами по себе могли стать причиной глубочайшей инвалидности. Сексуальные и враждебные фантазии приняли теперь форму ярких галлюцинаций. У больного начались чувственные и демонические видения, а по ночам его преследовали сновидения и кошмары эротического содержания.

В это же время появились тики, тяжесть которых нарастала день ото дня, внезапные движения глаз и дрожание век, гримасы, оскал зубов и мгновенные, молниеносные почесывания. Чувствуя, что нарастающий страх и предчувствие полного распада лишают его разума и цельности мышления, мистер Л. делает последнюю попытку взять себя в руки и решает в начале июня написать автобиографию.

Он обычно начинал говорить с невероятной быстротой, снова и снова повторяя слова и целые фразы (палилалия). Он ежеминутно застревал взором на предметах, попадавшихся ему на глаза, и не мог произвольно оторвать от них взгляд. Больной страдал насильственными побуждениями к пыхтению и хлопанью в ладоши. Как только это начиналось, мистер Л. уже не был способен остановиться, но продолжал пыхтеть или хлопать со все нарастающей силой и быстротой до тех пор, пока не застывал во внезапно наступившем оцепенении. Эти лихорадочные крещендо, эквиваленты паркинсонической торопливости и суетливости, доставляли больному «всплеск возбуждения, равный по силе оргазму».