Все люди братья, а женщины – их рабыни. Так распорядился патриархат, так учит нас вся записанная история человеческого общества. Феминистки, в отличие от остальных женщин, свое рабское положение осознали и стремятся донести это знание до всех: как женщин, так и мужчин. В рамках патриархата несвободен каждый. Однако положение дискриминируемых и угнетенных всё же радикально иное, чем у господствующей социальной группы. Значит, и протест против такого положения должен быть радикально иным, то есть радикальным.
Воззрения феминизма возникли не вчера. Уже несколько столетий феминистские идеи прорываются в учениях тех или иных мыслителей. Эти взгляды развивают как философы, так и общественные деятели, как женщины, так и мужчины, как в Европе, так и в Азии. Феминизм пока не стал идеей, захватившей умы человечества. Но этот день не за горами, так как альтернативы феминизму нет. Феминизм пока не стал единым учением со стройно изложенной системой взглядов. Но это и не является целью, так как феминизм – живая система взглядов, воззрений, точек зрения, и она развивается с каждой новой участницей, с каждым новым витком общественного движения. Пора уже и России включиться в развитие идей феминизма. Российским феминисткам есть, что сказать обществу.
Однако на постсоветском пространстве к феминизму по-прежнему относятся настороженно. Он считается учением, пришедшим с Запада, чуждой россиянам идеологией. Феминизм отвергается и высмеивается, многие считают его чем-то неприличным и порочным, о чем следует молчать. За феминизм еще не сажают, но его уже публично осуждают. В официальных СМИ феминистские воззрения никто не высказывает, потому что в официальных кругах их никто и не придерживается. Феминистки – это фигуры умолчания, для россиян нас нет, так как нас не показывают по телевидению, наш голос не слышен, идеи остаются не высказанными. В России считается, что революция 1917 года решила женский вопрос: женщинам дали право голоса, им предоставили право на образование, на труд, и закрепили равенство прав в Конституции. Казалось бы, чего еще требовать? Однако на деле равенство прав не соблюдается, остается простой формальностью, а общество продолжает жить в рамках двойных стандартов, «стеклянного потолка» для карьерного роста и двойной рабочей смены для женщин.
Женщина вынуждена строить свою жизнь на принципах патриархата, говорить с миром на его языке. Но при этом оставаться женщиной, со своим жизненным опытом, своими интересами и потребностями. Чтобы сохранить себя, женщине приходится жить в «параллельном» мире, не включаясь в патриархальные традиции общества. Однако в социальном мире мы необходимо играем по правилам патриархата: строим карьеру, открываем свой бизнес, отвоевываем себе место под солнцем. И получается так, что современные, сильные, самодостаточные, успешные женщины, развивая в себе лидерские качества, играют не против патриархата, а «за» него, пробиваясь в команду его лидеров. Но и безвольные, слабые, прячущиеся за мужнино плечо женщины также играют в команде патриархата – в качестве защитников.
И лишь осознанное восприятие идей феминизма поможет женщинам изменить этот мир. Пока же кто-то свои феминистские взгляды скрывает, предпочитает не афишировать, а кто-то их попросту не осознает. Мало кто из окружающих знает, какие социальные и политические задачи ставят перед собой феминистки, но многие чувствуют в них угрозу и начинают в официальной культуре, а также в соцсетях вести против них кампанию. Именно поэтому так часто можно услышать фразу: «Я не феминистка, но…» Женщины, имеющие и высказывающие феминистские взгляды, не хотят быть причисленными к этому движению за изменение существующего положения вещей. Они стараются делать вид, что их устраивают неизменные гендерные нормы, и что их взгляды ничем не угрожают мужчинам. Они хотели бы изменить только отношение к ним мужчин, политику государства в отношении женщин (а заодно и всех граждан), и чтобы общество отказалось от культуры насилия в целом. Таким образом, за вполне безобидной фразой «Я не феминистка, но…» скрываются весьма революционные воззрения. А значит, феминизм уже и в России созрел для выхода на авансцену истории как учение, которое могут поддержать разные слои населения.
Всем очевидно, что российское общество испытывает системный кризис, и кризис гендерных ролей в том числе. Иначе не стала бы власть так неуклюже и так настойчиво навязывать обществу традиционные патриархальные ценности и моральный авторитет РПЦ, не стала бы она так беспардонно контролировать частную жизнь своих граждан. Феминистское движение способно бросить вызов существующему порядку и внести свой вклад в более широкие социальные изменения, в которых нуждается всё российское общество. Выполнив первоочередные задачи, феминизм может радикализоваться и идти дальше по пути решения коренных проблем существующего порядка, по пути бесповоротных изменений основ существующего строя. Только радикальные решения могут вывести человечество из того кризиса, в который загнал его патриархат. То есть в перспективе, конечной целью должно быть коренное изменение общества. Но начинать следует постепенно и начинать следует уже сейчас.
Споры о роли женщины в обществе, которые велись в эпоху так называемого «высокого средневековья», уже содержали феминистскую перспективу. Например, во Франции Кристина Пизанская (1364—1430) в своем труде «Книга о Граде Женском» (1405 г.) описала идеальный город-убежище для всех достойных женщин, ощущающих гнет и несправедливость по отношению к ним окружающих мужчин и общества.
Слово «feminisme» (от латинского femina – женщина) придумал французский теоретик социализма Шарль Фурье в начале XIX века. Он писал о «феминистке», «новой женщине», которая изменит общественную жизнь и в то же время сама изменится в обществе, основанном на объединении и взаимоподдержке.
Изначально, когда женский вопрос еще только ставился, речь шла не о феминизме и уж тем более не о целостной его теории, а об эмансипации. Эмансипация женщин – это освобождение их из-под власти мужчин посредством уравнения всех в правах вне зависимости от пола. Исходит стремление к эмансипации из ряда практических ситуаций, в которых женщина не могла действовать, находясь под опекой мужчины, в то время, когда сами ситуации требовали от нее самостоятельных действий. И основано это стремление на простой мысли о том, что изначально, по человеческой сущности, все индивиды равноценны и что неравенство полов обязано своим происхождением насильственному, необоснованному подчинению женщин мужчинами. Появление термина «émancipation de la femme» относится ко времени июльской революции 1830 г. во Франции.
К XVIII в. представление о женщинах как о социальной группе, чье положение в обществе нуждалось в улучшении, стало завоевывать умы просвещенного человечества. Поборницы женских прав во Франции ждали от революции в конце XVIII в., что принципы «свободы, равенства, братства» преобразят и их жизнь, ждали признания своей гражданской полноценности. Они выступили с требованием предоставления всем женщинам политических прав. Главный документ этой революции «Декларация прав человека и гражданина» торжественно провозгласил: «Все люди рождаются свободными и равными в правах…». Обращение «les hommes», «люди», имело оттенок двусмысленности, ведь во французском «l’homme» означает одновременно «мужчина» и «человек», но никак не «женщина». Было очевидно, что в общепризнанную категорию «свободных» и «равных» попадают мужчины, однако оставалось непонятным, попадают ли в нее женщины.
Революционные законодатели так и не признали за женщинами права быть включенными в данную категорию. И этот отказ, сначала в виде умолчания, а затем явный, юридически оформленный, привел к возникновению совершенно нового общественного явления – движения в защиту политических и гражданских прав женщин. Именно движения – то, что позже назвали «первой волной» феминизма. И первым документом этого движения можно считать вышедшую в 1791 г. из-под пера Олимпии де Гуж «Декларацию прав женщины и гражданки». В ней де Гуж объявляла, что женщина ничуть не менее мужчины способна к отправлению основных гражданских прав – на свободу, владение собственностью, сопротивление деспотизму. Единственной преградой для реализации «естественных прав» является «тирания сильного пола». Но законы природы и разума призваны оградить женщину от этой тирании и установить равноправие обоих полов. «Декларация» де Гуж вызвала в обществе бурю негодования, особенно не понравилась фраза, которая впоследствии станет крылатой: «Если женщина имеет право взойти на эшафот, то она должна иметь право взойти и на трибуну». Фраза оказалась еще и пророческой. В ноябре 1793 г. Олимпию де Гуж по ложному доносу отправили на гильотину.
Практически одновременно с де Гуж, в 1792 г., свою книгу «Защита прав женщины» опубликовала Мэри Уолстонкрафт (1759—1797), подняв ряд старых вопросов о природе женщин и их способности к рациональному мышлению. Британская писательница впервые в истории заговорила о необходимости включения женского жизненного опыта в «мужскую», основанную на рациональности, культуру. Мэри Уолстонкрафт в своем трактате пишет о том, что женщина не «создана специально для того, чтобы нравиться мужчине», а является независимой личностью, которая не только способна к обучению, но и имеет право на образование. И поскольку человеческая сущность мужчин и женщин основана на их равноценной Богом данной способности к разуму, то и их добродетели должны быть одинаковыми – то есть должны базироваться на разуме и выбираться по своей воле. Мысль о том, что женщина должна действовать по своему свободному выбору, была радикальна и задала новое направление дискуссии о предписанности социальных ролей и сопутствующих им правах и обязанностях. Идея о равной ценности всех людей неизбежно привела к идее равных прав.
Впервые в истории и задолго до современных дебатов об экономической роли домашнего хозяйства Уолстонкрафт сделала вывод о том, что в обществе, где домашние обязанности не оплачиваются, будет сохраняться экономическая зависимость женщины от мужа. Домашние дела и материнство Уолстонкрафт именовала «формой разумного гражданства», рассматривая их как общественные обязанности, а не как источник личного удовлетворения или страдания женщины. Она не соглашалась с жестким разделением общественной и частной сфер.
К началу XIX в. формирование феминистских теорий оказалось подкреплено развитием социально-философских концепций социалистов-утопистов – Сен-Симона и Шарля Фурье во Франции и британца Роберта Оуэна, полагавших, что только через изменение личности можно достичь более общих политических и социо-экономических изменений и что подобный личностный рост будет успешным только в контексте более широких социальных изменений, а следовательно, личное, политическое и социо-экономическое неразрывно связаны друг с другом.
Будучи неявно прописанными во всех социалистических утопических теориях, эти взаимосвязи получили наиболее четкое выражение в работах последователя Оуэна, британца Уильяма Томпсона. Конкретный анализ положения женщин можно обнаружить в его великолепно озаглавленной работе «Воззвание одной половины человечества, женщин, против претензий другой половины, мужчин, на удержание их в политическом, а следовательно, гражданском и домашнем рабстве» (1824), написанной им в тесном сотрудничестве с Анной Уилер, ведущей социалисткой-феминисткой 1820—1830-х гг. «Воззвание…» вскрывало наличие взаимосвязи политической, экономической и личной власти, демонстрировало множественность способов закабаления женщин. В нем, в частности, говорилось о том, что в настоящее время «закон возвел физическое устройство в преступление», но проявления особенностей женской биологии создают значительно меньше проблем, чем те, которые вызваны крайностью взглядов законодателей-мужчин: «можно ли вообразить, что законодательная власть, переданная только в женские руки, произвела бы на свет безобразия и несчастья, подобные тем, которые разорили нашу планету посредством исключительно мужского законодательства». Томпсон считал, что мужчины только выиграют, если перестанут «жертвовать прелестями равенства… ради вульгарных удовольствий господства».
В середине XIX в. движение за права женщин принимает отчетливые организационные формы. В США в 1840-х, в Англии в 1850-х, во Франции и в Германии в 1860-х, в Скандинавских странах в 1870-х – 80-х годах женское движение набирает силу, требования феминисток в разных странах выливаются в формы общественных кампаний и политических акций.
Феминистское движение в это время рассматривается как «первая волна» феминизма потому, что это была именно волна – волна протестов против положения женщин в обществе и волна борьбы за изменение этого положения – большое количество женщин и их сподвижников во многих странах выступили за изменение законодательства и улучшение социального положения женщин. В ряде европейских стран и США в этот период образуются самостоятельные женские организации, требующие независимости женщин и уважения их прав.
На начальной фазе движения, как в Европе, так и в США, вопросы о праве участия женщин в голосовании не были центральными, главными были проблемы законодательных реформ и, в первую очередь, вопрос о доступе женщин к высшему образованию. Первые феминистки поднимали проблемы, касающиеся практически всех существовавших институтов: законодательства, политики, экономики, религии, образования, семьи, сексуальности и даже определения женственности. Активистки борьбы за женское равенство в середине XIX в. опирались на представление о неравенстве как следствии некой ошибки, законодательного несовершенства и полагали необходимым привлечь общественное внимание к данной проблеме. Всюду женщины боролись против двойных стандартов в отношении полов. Следующим этапом была постановка вопроса о праве голоса для женщин как средстве для обеспечения законодательных реформ.
Самым успешным в середине XIX в. оказалось феминистское движение в США. Американские феминистки приняли активное участие в ожесточенной борьбе за отмену рабства. В 1830—1850 гг. они работали во многих группах и организациях аболиционистского движения и тысячами подписывались под петициями. Однако вскоре участницы этого движения поняли, что даже для своих соратников-мужчин они не являются равноправными личностями. Особенно это стало очевидно на Всемирном конгрессе противников рабства, состоявшемся в Лондоне в 1840 г., когда из зала заседаний были выдворены все женщины-делегатки. Позже одна из основательниц американского женского движения Элизабет Кэйди Стэнтон отмечала, что эта дискриминация по половому признаку на лондонском форуме реформаторов «подтолкнула многих женщин к новому образу мыслей и действий». Участвуя в движении против рабства, женщины осознали сходство своего положения с положением рабов.
О проекте
О подписке