Глава 1. Полный стакан паники

– У вас бывают панические атаки?

– Знаете, я настолько эмоционально истощена что они меня уже не атакуют, а просто садятся рядом и закуривают.

– Что вы подразумеваете под словами «морально истощена»?

– За прошение два месяца столько произошло… Меня бросил парень, то есть он мне изменил, а бросила его я. Я слетала в Питер, успела влюбиться…

– В кого?

– В город…

– Любовь к тому или иному месту обусловлена чувствами, которые мы там испытали, Саша.

Ты не помогаешь!

– Я, я не знаю… После отпуска я пытаюсь вернуться в привычную колею. На работе бардак. Да и переезд дался мне не легко. Нужно поклеить обои и купить наконец кровать… Мой самый родной человек, моя бабушка в последнее время плохо себя чувствует. Я просто пытаюсь не развалиться на части. На панику времени не остается.

Психолог кивнула. Она просто слушала, и Сашка не понимала, то ли ей продолжать говорить, то ли подождать вынесения вердикта: «очередная городская сумасшедшая и неудачница». В кабинете все было иначе, ни как в американском кино. Ни стеллажа с цветком и уютной кушетки, ни стола с кружкой чая. Саша сидела коричневом кресле из искусственной кожи рядом с окном. Оно было завешано практичными офисными жалюзи. Светло-бежевые стены и белый стол, за которым молодая женщина за тридцать решала на сколько Сашка вменяема.

– С вами все в порядке.

– Правда?

Женщина улыбнулась.

– Разумеется. Отношения рушатся, люди навсегда уходят из жизни, мы меняем локацию и окружение. Жизнь циклична, и в этом ее плюс.

– Правда? – безразлично повторила Саша.

– Помните, на прошлой встрече мы говорила про рычаги. Они помогают нам переключаться, они наши спасатели. Работа концентрирует ваше внимание, не давая боли разрыва свести с ума. Новая квартира требует новых обоев, и вот вы, того не ведая, поглощены выбором фактуры, а не болезнью близких. И вы не плохая, вы нормальная. Жить свою жизнь, это нормально. Страдая наравне с теми, кому плохо, вы не вылечите их! А не страдая не станете жестокой эгоисткой. Каждый несет ответственность за себя, если мы не говорим о детях конечно. Вы можете проявлять участие, но страдание наравне – это путь к гибели.

Саша кивнула. Она опять хотела плакать. Почему она каждый раз ревет в этом противном жестком кресле!

– Саша, с вами все нормально. И с вашей жизнью тоже. Возьмитесь за рычаг и потяните его. Переключите внимание на то, что важно для вас. Смотри, как это работает. Кто-то или что-то занимает часть вашей жизни – психотерапевт взяла стакан с канцелярией и вывалила их на стол. – Вы живете свои тридцать процентов, – она бросила туда резинку, точилку и карандаш. – и делите с кем-то еще семьдесят, – затем добавила в стакан степлер, ручку, канцелярский нож и маркер, который поместился с трудом. – А когда этот кто-то уходит у вас остается, – она вновь перевернула стакан и вернула туда резинку, точилку и карандаш, – только тридцать. А в основном пустота, видите? – она показала Саше практически пустой стакан.

– Да…

– Все что нужно сделать, это заполнить стакан чем-то (кем-то) другим.

– Звучит не сложно.

– Вам придется заставлять себя какое-то время. Идти, разговаривать с людьми, выполнять разные задачи. И так, шаг за шагом, стакан вновь станет полным. И вы заслуживаете заботы, любви и уюта. Но сперва дайте это себе сами, а потом, из состояния изобилия, предлагайте другим. И вот тогда начнутся чудеса, тогда и вы сами почувствуете это от других людей.

– Наверное вы правы…

– Я не выпишу вам лекарств. Вернитесь к музыке. Вы распаковали рояль, как я рекомендовала?

– Еще нет, но я сделаю это.

– Отлично! Вы записались в тир?

– Знаете, я не уверена… оружие, и прочее, не совсем мне подходит.

– Хорошо.

– Но что мне делать дальше?

Господи, ну как ты не поймешь, мне нужны конкретные советы!

– В ближайшие выходные?

– Хотя бы…

– Вы говорили, что ваша бабушка живет в деревне?

Глава 2. Настойчив как бабулина газонокосилка

Пуховое одеяло было невозможно пышным и уютным. Как и два матраса на кровати Саши. Она потянулась. Вторая кровать в этой же комнате была пустой. Саша закуталась в одеяло, перья захрустели. Маленькие окошки были завешаны тюлем. На дощатом полу лежал коврик. В доме было прохладно. Саша укуталась, опустила ноги с кровати. За окном было сыро. В доме тишина, часы в гостиной приятно тикали. Саша откинула одеяло, вышла из комнаты, обогнула обеденный стол и свернула в ванную. Умылась ледяной водой, на лето горячую отключали вместе с отоплением. Переоделась в трико и свитер. Из гостиной попала в кухню, которая ранее была верандой, пока ее не утеплили. Да и на кухню она мало чем походила. Закуток в пять квадратов – печь, столешница, посудный шкаф над столом, холодильник в углу. Перегородка отделяла диван и зону прихожей. Над диваном окно в раме, из которого виден весь огород и стайка, справа летняя кухня.

Саша вышла на улицу. По ощущениям было часов пять утра. Легкий туман от реки, что была в ста метрах от дома, за кустами черемухи. Поникшая зелень в огороде, слегка замерзшая, придавленная тяжестью ночной росы. Рассветная тишина, когда не слышно даже щебета птиц и словно зеленоватый воздух, ведь солнце едва-едва показалось за лугом. Животные в стайке спали. Саша нарвали зелень с грядки, поднесла к носу и вдохнула аромат укропа и лука. Она отперла дверь стайки и взяла с полки пластиковую чашку, с трещиной по центру. Куры закудахтали. Коза встала на копыта. Саша открыла калитку в курятник и запустила руку под задницу одной из куриц. Там уже лежало свежее горячее яичко. Куры закудахтали громче, когда Саша собрала все яйца и вышла. Коза недовольно мекнула. Следом прозвучал голос коровы. Саша подошла к двери коровника и только тогда увидела бабушку. Она прислонилась к стене.

– Бабуля? Ба?

Бабушка не ответила. Саша до смерти испугалась. Она поставила чашку и присела на корточки перед бабушкой.

– Ба?

– А… задремала…

– Давай я, иди-ка, приляг.

– Да ты с ума сошла!

– Я сказала, я справлюсь! Вставай, ну же…

Саша бережно подняла бабушку и проводила в дом.

– Помню, помню… теплица с помидорами – перевязать, грядку с огурцами – прополоть. Укроп проредить. Животных выпустить. Я справлюсь. Обещаю!

Саша уложила бабушку на кровать, заботливо поправила одеяло. У самой наворачивались слезы. Сколько энергии в ней было, когда еще месяц назад она приехала спасать Сашу после очередного фиаско на личном фронте. Какие глупости в сравнении с бабушкиным здоровьем! Сашка готова была отдать свое, лишь бы снова увидеть огонь в глазах Ба!

– Сперва Лору, а потом Дору.

– Хорошо, я знаю. Отдыхай.

– Я заварю тебе чай.

– Я все уже сделала. Пожалуйста, не вставай. Иначе мне продеться забаррикадировать спальню. Клянусь, я это сделаю.

– Дафна, Жозефина, Душечка и Осгуд…

– Я выпущу твоих кур и петуха из курятника. Ей богу, Ба, смех сейчас неуместен, но твое увлечение старым голливудским кино…

– Иди, Шурочка, коровка ждет. Я буду лежать.

После этих слов бабушка отвернулась и засопела. Саша стало еще более тревожно. По дороге к стайке она попыталась вызвать фельдшера, найдя номер в коробке со всякой всячиной, которая есть на любой кухне. Мед сестра сказала, что он занят, но для Агаты Тихоновны она попробует что-нибудь придумать. Саша сердечно отблагодарила и направилась в стайку.

– Лорелея… кх…, боже, ну и имечко! Так, вы трое, – Саша подошла к калитке с курами. Петух сидел отдельно и Сашка его побаивалась. Однажды он кинулся на нее пока она шла с ведром к поселковой мусорной яме. Шрам на ноге остался до сих пор. Саша взяла в руки лопату.

– Осгуд, дорогой, давай-ка сегодня без рук… бери своих куриц и дуй на улицу. Я тебе пшена насыпала. Шевелись!

Петух встрепенулся и вальяжно проковылял по мостику, идущему через окно в загон для кур, огороженный рубероидом. Все три курицы направились следом, не взглянув на Сашку. Все еще дулись из-за яиц.

– С этими все, – Саша поставила лопату и стряхнула ладоши. – Дороти, ты после подружки, – коза недовольно мекнула и потопталась на месте. – Лорелея, серьезно, так тебя Ба и зовет?

Белая, в рыжих пятнах корова натужно промычала и попятилась назад, когда Саша подняла ведро с пола.

– Да ладно тебе, у меня это вообще впервые!

– Помощь нужна?

Сашка уронила ведро на пол. Обернулась. Перед ней стоял не высокий, но крепкий мужчина. На нем были сильно поношенные голубые джинсы и белая майка, запачканная бог знает чем, но отлично демонстрирующая широкие плечи и крепкие руки.

– Дима?

А еще этот коренастый блондин был ее первым мужчиной и биологическим отцом ее сына.

– Я так изменился?

– Ты что тут делаешь?

– Заметил скорую у дома, решил зайти к Агате Тихоновне, узнать что случилось.

– Вы что общаетесь?

– А она не говорила?

– Ладно, неважно, – Саша попыталась обойти «давнобывшего». – Пойду проведаю бабушку, – ей пришлось поднять его руку, упирающуюся в дверной проем, чтобы пройти. Димка не спускал с нее глаз.

В слове «давнобывший» стоило бы поменять одну букву, но Сашка уже отпустила ту историю и не сложившейся союз. Мать Димки тогда сказала, что сыну семья не к чему. Парень на пороге новой жизни, поступления в институт, ведь он у нее мальчишка перспективный, и впереди должно светить светлое будущее, а не обкаканные пеленки. Ба тогда заявила, что если увидит ее в радиусе ста метров от своего правнука зашибет лопатой. И ведь сработало. Димка в жизни сына стал соучастником лишь спустя тринадцать лет. Когда не надо пеленки менять, не спать ночами, сидеть на больничном, при этом учиться и работать, собирать в школу, сохрани господь бабушку, которая всегда материально поддерживала правнука! Когда руки уже не были нужны, ребенок был во всем самостоятельным. Сам себя оденет, накормит и сводит куда надо. Димка выучился на электрика и работал на местном предприятии главным инженером. Пять лет назад овдовел, у него остался сын на шесть лет младше Женьки. Как похоронил жену, в нем проснулась нужда в родной кровиночке. Наверное, хотел заполнить душевную рану. Сашке было его жаль, и она не смогла возразить. Она была из тех матерей, которые не заставляют ребенка плясать под свою дудку. Она присматривала, наставляла, но не указывала как жить. Но Агата Тихоновна крепко держала поводья. Женька всегда знал, как был зачат и выращен, кто всегда был рядом, а кто намеренно отстранился, когда был действительно необходим. Поэтому все старания отца Женька воспринимал равнодушно, со сводным братом не общался.

Сашка вообще заметила, что матери готовы на все, лишь бы не выпустить своих сыночков из-под юбки. С единственным Сашкиным мужем, хоть он и был таковым от силы сутки, а точнее его матерью, отношения не сложились с той самой секунды, когда Саша рассказала о том, что у нее есть ребенок. И не важно, что сама она из благополучной семьи врачей, что у нее есть образование, чистая совесть и доброе сердце. Она тащила за собой прицеп, выражаясь словами свекровки. Их же бросил в нее бывший муж на разводе, сказав, что не знает, как он вообще решился жениться на ней и каким был дураком, не послушав мать. Он кстати стремительно женился на той, с кем изменял. Состряпал двойню и вновь развелся.

С Вовкиной матерью, последний из своих несостоявшихся тещ, Саша была знакома задолго до их знакомства, ведь она дружила с его сестрой Верой. Ни раз была у них в гостях и даже присутствовала на нескольких семейных праздниках. И вот парадокс, как только она познакомилась с Вовкой, то сразу ощутила холодок от его матери, которого раньше не было. Она была крупной и веселой женщиной, имела двух сестер, которые часто собирались у нее за чашкой чая или бутылкой Бьянки. У них в доме всегда было шумно, весело и душевно. Но как только Саша переступила порог дома в роли женщины сына хозяйки, как почувствовала смену настроения. Она во всем видела оценку своих слов и поведения. Теперь ее не посвящали в семейные секреты, которые раньше с легкостью выдавались на кухне у Леры. Словом, все стало иначе.

– Велико хозяйство для вас. От половины точно нужно избавляться.

– Я лучше от тебя избавлюсь, Татьяна!

– Агата Тихоновна, я же как лучше… Ой, Александра!

– Здравствуйте теть Тань. Ну как она?

– Воюет, как обычно.

– Идите вы в баню обе. У меня корова не доена!

– Я все сделаю, я же сказала.

– Мне уже полегчало!

– Нет, Ба. Ляг!!! Я сказала, ляг!!!

– Вот и правильно, хоть кто-то вас вразумит. Меня не слушает, хоть ты тресни. В вашем возрасте пора начать себя беречь.

– О! За это будьте покойны. Я не уйду на тот свет пока при мне мои ноги и моя косметичка!

– Ха-ха… Мне бы в мои пятьдесят да вашу энергию.

– А надо меньше внимания на дураков всяких обращать и никогда не из-за чего не расстраиваться. Все мимо, не про вас! А ты будто со стороны наблюдаешь. Вот и весь секрет.

Ба посмотрела на Сашку. Та опустила глаза. Врач сложила инструменты в чемоданчик.

– Дуй в стайку, а то я встану и меня уже не уложишь до вечера, у меня потом «Дорога к счастью» начинается…

– Ладно, я пошла. Теть Тань, ты оставь на столе рецепт для нее. Я потом сбегаю в аптеку.

– Да, все уже написано, вот.

Саша убедилась, что бабушка легла в постель, забрала листок и вернулась в стайку. Димка уже насыпал животным корм. Куры вовсю клевали пшеницу с камушками. Как-то Саша видела, как Ба разделывает домашнюю курицу и была шокирована тем, что у кур в желудке настоящие камни! Петух косился на Сашу сквозь сетку. Коза с овальным животом довольно жевала траву. Димка привязал ее к березе за длинную веревку, чтобы та не ушла в загул по огороду. Лора недовольно мычала в коровнике.

– Иду я, иду, – Саша взяла ведро и подошла к корове. – Ну что, начнем малышка. Ты у меня первая, так что на удовольствие не рассчитывай. Но обещаю, я буду нежной.