Читать книгу «the Notebook: найденная история» онлайн полностью📖 — Ольги Васильевны Ярмаковой — MyBook.
cover













































«Хоть я из другого мира, но прекрасно понимаю твою тягу к такому тихому местечку. А могу я узнать твоё имя? Просто так мне проще будет тебя воспринимать, да и обращаться тоже», – сказала я, а в голове промелькнуло: ещё немного и я пойду ко дну, сил уже не осталось.

«Моё имя древнее твоего мира, дитя, ты не сможешь его воспринять, но можешь меня помнить под названием, которое змеиному народу дали люди моего мира. Называй меня Наг» – Его глаза закрылись, а голова будто бы склонилась в поклоне.

«А меня зовут Лиза. Там на берегу меня ждет мой друг Феликс, он улитка и я беспокоюсь за него. Уже темно. А он там один»

«Он не на берегу, Лиза» – Змей как-то странно смотрел на меня.

«То есть как не на берегу?! Где же ему быть и откуда тебе это известно?»

«Потрогай макушку головы, дитя, и ты сразу всё поймешь»

Бегло проведя пальцами правой руки по голове, я нащупала завитушку раковины и распластавшегося под ней Феликса. Этот проказник оказывается, всё время был со мной и даже не сдвинулся, чтобы себя обнаружить!

«Но как?!»

«Видимо, он не пожелал тебя оставить, и последовал сюда. У тебя очень преданный друг, хоть и улитка»

«О да, этот парнишка ещё тот крендель. Жаль, что он не может со мной общаться также как, и ты, Наг» – Мне стало заметно легче и даже весело.

«Он тебе посылает импульсы, этого достаточно»

Мои ноги ощутили мускулистое шершавое тело змея, он пытался поддерживать меня на поверхности воды, заметив, что я уже практически не держусь.

«Благодарю тебя, но так долго мне не продержаться, не будешь же ты меня так постоянно удерживать. Ты тоже устанешь»

«Я могу вас обоих доставить на тот берег, но он вам будет чужд. Это не ваша эпоха, не ваше время»

«Ты мне сейчас напоминаешь одного человека, пожилого преподавателя математики. Очень достойный и интересный собеседник»

«Для меня честь быть приравненным учителю, ибо это самая высокая ступень, которой достигает человек, а также и змей»

«Он бы тебе понравился. Это поистине светлый разум»

«Он достаточно много места занял в твоей памяти. Даже сейчас твои воспоминания стремятся к нему. Это уже говорит о том, как он необычен для простого человека»

«Все воспоминания, что таятся в закоулках нашего разума, абсолютно все, важны для нас. Даже, если порой на поверхность проступают незначительные и, казалось бы, пустые памятные события и моменты, даже они нужны нам, ибо всё ненужное никогда не привяжется и не застрянет сорным мусором в таком совершенном сосуде разума, как мозг. Он так продуман Создателем и так устроен, что любая мельчайшая частица, прикоснувшаяся к нему, мгновенно становится его частью, либо уничтожается навсегда за ненадобностью, как стирается след на песке водой. Это настолько гениально и настолько просто, что попросту незаметно» – Выдала моя память одну из «лекций» профессора Вайсмана.

«Это слова того почтенного старца, как я понял?»

«Да, это его слова. И их чрезвычайно много»

«Тебе повезло, Лиза, твой учитель один из лучших и немногих, кто отдаёт вместе со знаниями и часть своей души. Но ты права. Долго вам тут не продержаться, я помогу вам вернуться в ваше время»

«Но каким образом ты это сделаешь?» – Мне не верилось, что из ловушки есть выход.

«Я же повелеваю временем и пространством. Вы сюда пришли через воронку и уйдёте с ее помощью»

Наг начал вращаться вокруг меня, наращивая скорость, и вода с лилиями вскоре забурлила и заходила ходуном, образовав огромный водоворот, рвавший растительность и увлекавший меня в своё нутро.

«Держись крепче и своего друга держи, как следует. Набери воздуха, скоро его не будет. Я вас перекину» – Пронеслось в моей голове вместе с оторванной копной цветов, мелькнувшей перед лицом.

«Спасибо, Наг. Ты мой спаситель. Я тебя не забуду. Спасибо!»

«Я тебя тоже не забуду, Лиза-наблюдатель, удачного пути тебе и твоему спутнику» – Были те последние слова, которые накрыла и сжала вода, когда водоворот захлопнулся.

Снова чудовищное давление воды и боль разъярённых легких. Ладонями я накрыла бедолагу Феликса, чтобы не потерять его. Нас обоих вновь вышвырнуло из воды, словно пробку из бутылки игристого вина. Повезло, мы мягко шмякнулись в тихую заводь нашего любимого озерка. Всё было по-прежнему, солнышко также слепило от поверхности воды, также стрекотали цикады в траве, знакомый берег зеленел совсем близко. И никаких лилий. Я даже усмехнулась.

Мы с Феликсом выбрались из воды, к общему удовольствию, я оделась и, усадив улитку на плечо, попрощалась на сегодня с любимым озером. Я была убеждена – мы обязательно ещё вернёмся сюда и не раз, но что-то внутри подсказывало, здесь больше мне не будут грозить, ни водоворот, ни лилии с широкими листьями на длинных стеблях, и, конечно же, сам Наг. Хотя от встречи с ним, я бы не отказалась, и Феликс, думаю, тоже.

Вт. past

– А вы, почему не собираетесь, барышня? Решили наказать старика за его помпезные трели прошлому?

Помнишь, ту трогательную историю «профессора» Вайсмана? Когда занятие закончилось, все студенты поскорее собрались и смылись из аудитории, кажется, они тогда чувствовали некую вину и неловкость по отношению к пожилому преподавателю, а огромный провал в возрасте меж ними и их учителем только мешал и смущал эту молодежь.

Я осталась. До того момента я и не думала контактировать с Кливлендом, мне достаточно было сидеть в среднем ряду с краю у окна и получать удовольствие от его вразумительных речей. Но в тот день….

В тот день что-то щёлкнуло, этот старик своими проникновенными словами словно повернул рубильник внутри меня, и я решилась с ним поговорить. Мне это было жизненно необходимо. Тогда я ещё не знала, что он тоже наблюдатель, но интуитивно догадывалась, что этот человек весьма неординарная и светлая личность.

– А вы, почему не собираетесь, барышня? Решили наказать старика за его помпезные трели прошлому? – Вот какими были его первые слова, обращенные ко мне, сидевшей в тот момент на своём любимом месте.

– Вовсе нет, профессор, – ответила я, а мой голос размножился эхом в пустом зале аудитории, я уже спускалась к доске.

– Вы мне льстите, барышня. Я лишь скромный преподаватель, профессор у нас один и его зовут Максимилиан Грод. – Он встретил меня добродушной снисходительной улыбкой взрослого человека, видящего перед собой неразумное дитя.

– Да, мистер Вайсман, я в курсе, кто на кафедре носит это звание. Но лично для меня вы его заслуживаете больше.

– Так что у вас за вопрос ко мне? – Он засмущался, по-моему, и решил сменить тему. – Раз вы остались. Что-то непонятно по теме?

– Да нет, по теме всё понятно. Но я хотела бы поговорить с вами вне темы, если можно.

Теперь он выглядел ещё более озадаченным, складывал в свой старенький потрескавшийся от времени коричневый портфель помятые листы лекций, оставляя на кожаной поверхности сумки белые отпечатки – меловые следы учебной деятельности.

– Я право даже не имею понятия, о чём вы хотите со мною говорить и чем я мог вызвать интерес у вас мисс…?

– Лиза. – Я не люблю фамилий, это ограничивает восприятие человека, поэтому всегда по возможности обхожусь при знакомствах только именем.

– Фамилию вы мне не скажите, я правильно вас понял? – Теперь взгляд его чуть слезящихся в оправе морщин глаз выжидающе меня сверлил.

– Я думаю, что это лишне, да и я не ваша студентка. Я и не студентка вовсе. – Пришлось добавить, видя вопрос в глазах собеседника. – Мне нравится ваш предмет, и я прихожу в свободное время вас послушать.

– Это весьма странно, математика не столь популярна среди молодёжи. Уж я-то насмотрелся за годы под этой крышей на вашего брата студента. Ах да, вы не студентка. Так кто же вы?

– Считайте меня внештатной студенткой. И позвольте вас всё-таки звать профессором. Мне так привычнее.

– Но вы же собираетесь со мной говорить не о математике. Так чем же я вызвал интерес в столь юном создании? Право, мне любопытно.

– Ваши отстранения от предмета, они вызывают восхищение и цепляют за нутро, за самую сущность. Вы самый необычный преподаватель из всех, у кого я училась.

– Спасибо, конечно, за такие тёплые слова, уж не думал, что так могу волновать молодую голову. – Он захихикал, как мальчишка. – Просто я не люблю нудные лекции строго по корке книги. Молодежь любит всё необычное, её нужно привлекать чем-то экстра неординарным. А так, вкрапляя отстранённые темы в лекционную программу, вроде бы я добиваюсь своей цели – меня слушают и слышат.

– Эти ваши вкрапления, из-за них я, пожалуй, и хожу на лекции, да не только я, ручаюсь, что все только и приходят, чтобы услышать очередную историю, а получают откровение.

– Вы мне льстите, Лиза, люди всегда одинаковы, а природа у них такова, что требует в свою очередь новых историй, красочных рассказов.

– Вы правы, во все времена люди хотят историю, и не абы какую, а с большой буквы, с кровью и плотью. Как у вас сегодня.

Кливленд Вайсман задумчиво уставился на ручку портфеля, замусоленную мелом и возрастом. А вот следующее, что я услышала, меня испугало и обрадовало одновременно:

– Вы наблюдатель, Лиза. Одна из тринадцати сотен.

Это не был вопрос. Это был факт. Он знал! Но, как и откуда?!

– Как? – Я лишь кивнула в ответ, сказать что-либо я попросту не смогла.

– Просто, барышня. Я тоже из этого ордена. А свояк свояка видит издалека. Не могу утверждать, что у меня внутри встроенный радар на распознавание «своих», но за долгие годы, прожитые в бесконечных скитаниях во времени, встречал я нашего брата, а посему научился доверять своей интуиции. Ведь поведение, взгляд и отношение к людям меняются по мере погружения в этот стихийный водоворот временной спирали. Вы не замечали такого за собой, Лиза? Кстати, не вы одна пренебрежительно относитесь к фамилии. Практически все наблюдатели откидывают её, это позволяет им слиться со временем максимально гармонично и не чувствовать конкретной привязки к своему родному дому.

Я была тогда потрясена прозорливостью и догадливостью этого сухонького чуть сутулившегося старичка, и лишь молча, кивала ему. Но как же мне хотелось, чтобы он говорил, говорил, не останавливался. Мне тогда казалось, что ещё немного, и он откроет мне некую истину, за которой я и приходила сюда пару раз в неделю.

– Мне очень жаль, Лиза, но, к сожалению, нашу беседу придется закончить на сегодня. У меня впереди ещё две пары, которые надо провести. – Он с деликатным сожалением смотрел то на меня, то на портфель, то на дверь аудитории.

– Конечно, профессор, я не собиралась вас задерживать, рада была с вами лично, наконец-то, поговорить.

– Мы ещё сможем с вами побеседовать на отвлеченные от математики темы. – Он мне ободряюще подмигнул. – Вы же не прекратите посещать мои лекции?

– Конечно же, нет.

– Вот и славно, барышня. Я подумаю, где удобнее нам с вами побеседовать, без риска быть услышанными. Вижу, что вам мало простого знакомства. Ваши глаза жаждут большего.

– Я не хочу вас напрягать. Мне достаточно просто сидеть здесь и слушать…

– Глупости! Никаких напрягов. Мне за удовольствие поболтать с таким же, как и я, наблюдателем. Это очень познавательно для нас обоих. Да и мне льстит внимание молодой девушки. Ох, Вероника, прости!

Он засмеялся и неожиданно помолодел, а я вдруг ясно и отчетливо представила, как он вот так же заливисто смеялся в те далекие дни юности со своей возлюбленной в том парке. Мне остро захотелось в тот парк, с этим человеком, прикоснуться к его молодости, к его энергии, к его жизни.

И на следующий раз мы условились встретиться в выходной для нас день, чтобы провести его в тени густо разбросанных деревьев городского парка.

III

Пон. past

Сегодня был один из чудесных и восхитительных дней – прогулка на велосипеде. Наконец-то я смогла выбраться за пределы городов и цивилизаций на последней неделе августа. Из-за перегруженного «графика» это становится осуществлять всё реже и реже.

Мой любимый велосипед, нет, «мой мальчик» – так я любя называю своего железного друга. А что? Водителям дозволено любить «ласточек», «девочек», а велосипедистам нет? Фигушки! Мой мальчик ничем не хуже любого авто. У нас полное взаимопонимание, гармоничное слияние в полёте. Пускай и звучит несколько интимно, но иначе наши взаимоотношения и не обозначить.

И сегодняшний денёк не стал исключением. Феликс невозмутимо сидел на моем плече, а я давила на педали, накручивая метраж по сухому и теплому асфальту дороги, уносящей нас троих все дальше за город в сторону леса.

Сосновые колоссы почтительно встретили нас по обе стороны трассы и с почтением покачивали иглистыми верхушками в знак одобрения, допуская и пропуская нас далее. Пограничный контроль между городом и природой был пройден.

Вскоре сосны поредели, и сквозь их стройные тела стала отчетливо проглядываться по правую сторону от меня волнистая линия берега, окаймлявшего одну из великих и многоводных рек, в память, которой было посвящено (и думаю, ещё немало будет посвящено) замечательных песен и стихов.

Слева выступила небольшая просека, потонувшая в сочном ассорти трав и цветов. Ещё пару лет назад здесь стояли всё те же сосны, так плотно, что практически упирались в полотно асфальта. Но жизнь распоряжается всегда неоднозначно и замысловато. Эти многолетние великаны были вырублены и пошли на строительство дачных домов, что росли теперь заместо деревьев рядом, по другую сторону дороги. Лишь посеревшие невысокие пеньки, затерявшиеся среди зелени – единственное напоминание о прежних хозяевах этой земли.

А вот и закончилось владение сосен. Мы выехали в поле. Река осталась далеко справа, теперь в моё поле зрения попала зелёная бескрайняя долина, колыхавшаяся от прикосновений ветра и перетекавшая крупной рябью цветов. Белое – розовое – фиолетовое – голубое. Глаза жадно всё это впитывали, все эти сочные цвета и оттенки, и казалось, эту жажду ничем не утолить. Живой цвет – это поистине ярчайшее зрелище для уставшего городского жителя.

Но всё это великолепие было бы неполным, если бы не небесное море, что простиралось во все края, скрадывая палящие лучи светила, но при этом ни на йоту не убавляя его солнечное сияние. Небесный простор был обложен пушистыми клоками ваты, отливавшей в серо-голубой палитре. Облака, будто срезанные чьей-то щедрой рукой, казались нежнейшим безе или взбитыми сливками, и крайне тяжело было оторвать от них взгляд, крутя педали и управляя послушным транспортом.

Каждый раз, когда я попадаю в эти места, кажусь себе частью живописного пейзажа, неким элементом, который попал в живую картину. Мне и легко, и радостно, и волнительно, и просто.

На глаза попалось облако в виде сердца, но продержалось оно недолго и под порывом ветра, распалось на несколько облачков-крошек. После него мне предстала парочка: два лица-облака, мужское и женское, неумолимо сближались друг с другом, пока вконец не слились в небесном поцелуе, став единым целым. Кто-то в этом увидел бы знак, кто-то лишь игру воображения. Все по-своему правы. А я думаю, что человек видит то, что его переполняет изнутри. Если он влюблен, то на небе будет замечать любовные признаки, если же он расстроен, то и небо ему посочувствует грустным облачным рисунком.

Не могу ехать без музыки. Нет, вокруг чудесно, поют птицы, шелестят березы и шепчут травы. Сказочная музыка природы. Но я городской житель и мне нужна особая музыка. Поэтому всегда в такие прогулки беру с собой плеер с наушниками. Это особо ярко и специфично дополняет мой велопробег. Так как я по своей сути коллекционер, то и моя музыкальная коллекция в проигрывателе весьма богатая и разносторонняя. Бок об бок соседствуют американский джаз, английский рок-н-ролл, французский шансон, итальянская эстрада, немецкий рок. В этом дружном братстве обитают и шедевры старинной классики вкупе с душевными зажигательными ритмами Сан-Паулу. И всё это так весьма удачно совпадает с пролетающими деревьями, травой и песочной обочиной…

Не веришь, чтец? А ты попробуй. Оторви свою унылую повседневность от привычного комфортного кресла, возьми велосипед, да хотя бы напрокат, и вперёд – в лес! Каждый человек, застрявший в плену города, должен хотя бы раз в неделю вычеркивать на несколько часов из своей жизни суету и гонор ежедневного существования. Нужна перезагрузка душе, чтобы не впадать в серое депрессивное состояние. А летом это жизненно необходимо, когда солнце прямо-таки изобилует своей щедростью и призывает выйти к нему на встречу из душных клеток зданий.

Мы сделали небольшой привал на одном травяном холмике, где я дала Феликсу возможность прогуляться и полакомиться здешней зеленью. А потом мы развернули нашего верного спутника и направили его обратно домой. И я любовалась пролетающим мимо бесконечным полотном, на котором рисовала живыми красками природа.

Снова мы въехали в тот самый пролесок, и вновь сосны нас встречали величаво и торжественно. На той дороге есть крутой поворот и поэтому за несколько сотен метров до него мне всегда казалось, что деревья смыкаются в плотную стену. Но грандиознее то, что наверху. Небо сузилось клином и закончилось острым углом прямо над той живой преградой. Этот лазурный клин был испещрён облачной ватой, разбросанной щедрой небесной рукой.

Когда лес остался позади, а впереди проявились творения рук людских – первые попавшиеся на глаза дома, то нас накрыло другое тёплое чувство – возвращение домой. И оно не меньше другого, что было с нами, когда мы были наедине с природой. Но оно иное, и мы уже другие, когда видим свой дом.

Этот день по праву вошёл в мою коллекцию памяти особой маленькой жемчужиной. И я дарю её тебе, незнакомец, я делюсь с тобой этим маленьким перламутровым счастьем, этим днём.

Ср. future

С недавних пор у меня в будущем появились друзья, которые каждый мой визит ждут с нетерпением, да и я, что скрывать, безмерно рада каждой нашей встрече. У наблюдателя по роду жизни крайне мало друзей, иногда и нет их вовсе. Поэтому дружба для нас столь ценна и важна, что храним и оберегаем её по возможности на протяжении всего положенного нам срока.

Анна и Пётр – вот моё бесценное приобретение в русле будущего. Сестра и брат, взросшие дикими семенами на одичалой почве постапокалипсиса. Два воробушка, осиротевших и обретших новый дом у дальней родни. Это не столь редкий, а скорее рядовой случай, по тому времени. Но тебя, незнакомец, наверное, интересует, как и почему моим вниманием завладели эти люди? Всё по порядку.

С интересными людьми я почему-то не просто знакомлюсь, я на них натыкаюсь, в буквальном смысле. И этот случай не стал исключением из общей закономерности.

Я прогуливалась в окрестности одного заброшенного городка, вернее того, что осталось от него. Руины домов давно потонули в дикой траве, под предводительством молодых деревьев и их младших братьев-кустарников. Центральная дорога бывшего города ещё проглядывалась под слоем нанесённого ветром песка, и я не спеша брела по ней, как всегда гонимая в поисках новых наблюдений.

Моё внимание привлёк один пустырь. Трава на нём росла, на мой взгляд, ярче, чем в других местах. В то время была пора раннего сентября, и всё зелёное в округе уже слегка потускнело и начало приобретать иные оттенки. А на этом пустыре время будто бы замерло, краски сочные, как в начале лета и даже сорная трава, облепившая плотно тот пятачок, была одинаковой высоты, как на газоне, только высоченная, по пояс, а то и до груди.

















1
...
...
12