Глава 3
Журавлиный нос

Сегодня такая жара! Ну такая жара, просто некуда деться! В комнате душно, а ведь окно открыто настежь и уже почти вечер. Лето в этом году «африканское», как говорит бабушка. Пот с меня льёт в три ручья, и хочется залезть в ванночку с водой, что стоит на балконе специально для меня, но сначала нужно помочь бабушке. Она попросила комнатные цветы полить. И понятно! Сколько я стаканов воды сегодня выпила? Пять или больше? Растениям тоже вода нужна, ещё как нужна! Вот сейчас перелью отстоянную воду в леечку и….

– Ой! Что это?! – воскликнула я.

На заставленном цветами столе что-то светилось!

– Баба! – закричала я, прижимая к себе лейку. – Бабуля!

Мой голос дрожал. Бабушка меня, наверное, не услышала. Я оглянулась на дверь. Никого.

«Подойти надо», – подумала я и сделала несколько шажков к столу, на котором удивительным образом на фоне заходящего жаркого солнца сияло пышное растение с красными цветами. У нас дома оно почти в каждой комнате стоит. Бабушка любит, когда всё вокруг разноцветное, а это растение у нас и с белыми, и с красными, и с розовыми цветами есть.

– Это что же, пожар? Да? – раздался писклявый голосок.

– Нет, вроде не пожар, – ответила я и тут же подпрыгнула на месте. – Глупость! Привет!

Глупость не ответила, она карабкалась на стол к удивительному растению.

– Герань, что ли, горит?

– Не герань, пеларгония, – ответил низкий грудной голос. – Правильно меня называть так.

Я осмелела и подбежала к столу.

– Здравствуй, Пеларгония.

– Здравствуй, Алиночка.

– Первый раз в жизни вижу, чтобы комнатное растение горело! Видела, как светлячки свои фонарики зажигают, сколько про это рассказов слышала, и то удивилась, увидев! – выпучив глаза и взмахнув руками, воскликнула я. – А тут растение!

– А мандарин с апельсином? – спросила Пеларгония.

– Где? Давай! – обрадовалась Глупость.

– Нет. Я имела в виду свечение. Разве ты никогда не баловалась с корочками мандарина или апельсина. Не сгибала кожуру, поднося к огню?

– Нет, не баловалась, – серьёзно ответила я. – Баловаться с огнём нельзя!

– Это правильно, – ответила Пеларгония.

– Ну, и чего? И Чего? Чего будет-то, если корку к огню поднести? – заинтересовалась Глупость.

– Не просто поднести, а согнуть так, чтобы появилась струйка эфирного масла. Оно вспыхивает с треском и сразу гаснет.

– Надо попробовать, спички где? – спросила Глупость.

– Спрятаны, – сурово ответила я, хотя отлично знаю, где бабушка прячет от меня спички. – А что такое эфирные масла?

– Вы приглядитесь к моим листочкам внимательно. Видите, сколько волосков?

Действительно, лист Пеларгонии был пушистым от крохотных волосков.

– Каждый такой волосок – это пузырёк с длинной ножкой. В пузырьке спрятано эфирное масло. Когда он лопается, эфирное масло струится наружу.

– Так что же это? Эфирное масло?

– Да? Уж или эфир, или масло! А то масло масляное получается, вернее, масло эфирное, – отозвалась Глупость.

– Своё название это вещество получило неслучайно. Оно густое, как масло, но быстро улетучивается, как эфир. Но это не масло и не эфир.

– Приехали… А проще? – скривилась Глупость.

– Эфирные масла – это ароматные жидкости.

– Так вот почему растения пахнут! – воскликнула я.

– Конечно! И у каждого обязательно есть свой аромат.

– Ну, так понятно. А чего это ты раньше-то не светилась? – вредным голосом спросила Глупость. – Сидела, сидела, главное, а тут, БАЦ, на тебе! Засветилась!

– Сегодня очень жарко! Так жарко, как никогда! – ответила Пеларгония. – Вот я и окутала свои листочки с цветами эфирным маслом, как дымкой, чтобы они не перегрелись.

– Опомнилась! – вытирая пот с лица, ответила Глупость. – Это днём надо было окутываться, а сейчас уже солнце заходит!

– А я весь день такая стою, это вы смогли моё свечение увидеть только в лучах заходящего солнца.

– Да! Сегодня «африканская» жара, – вспомнила я бабушкины слова.

– А мы, пеларгонии, жары не боимся. Мы сами африканские! Поэтому хорошо научились защищаться от иссушающих лучей солнца.

– Ты из Африки?! – задохнулась я. – Вот здорово!

Листья Пеларгонии затряслись, словно она засмеялась:

– Ты хочешь в Африку?

– Ещё как!

– Наклонись и вдохни мой аромат, – таинственно проговорила Пеларгония.

– Аромат? – страшным голосом завопила Глупость. – Это называется аромат? Этот противный, тошнотворный, непроглатываемый запах называется а-ро-ма-т?

Я замерла. Мне было ужасно стыдно за Глупость, но в тайне, только в тайне, я немножко с ней была согласна. Мне тоже не нравился запах бабушкиной герани. Ой! Пеларгонии.

Пеларгония покачала листочками.

– Это не совсем верно… Да, все мои пышно цветущие родственники действительно имеют запах, как сказать… специфический. Возможно, для кого-то даже неприятный. Но есть и другие… Я вам вот что расскажу! Вы знаете, что эфирное масло используют для духов?

– Нет, – хором ответили мы с Глупостью.

– Добыть эфирное масло из растения – трудная задача. И чем сложнее его извлечь, тем дороже оно стоит. Самые дорогие на свете эфирные масла у цветов тубирозы и магнолии.

В моих глазах, наверное, появилось удивление. И Пеларгония сказала:

– Вы не знаете эти растения… Роза! Вы наверняка знаете розу! Её эфирное масло тоже дорогое. Но масло пеларгонии может заменить масло розы.

– Потому что дешёвое, – скривилась Глупость. – Дешёвое хорошим не бывает. Я же говорю, омерзительный запах! И как это оно может что– то заменить, непонятно.

Я незаметно лягнула Глупость ногой.

– Не все пеларгонии одинаковы! Пеларгония розовая и душистая обладают тончайшим, изысканным ароматом! Их эфирные масла добыть проще, чем масло роз, вот и вся разница!

– А ты какая Пеларгония? – спросила я.

– Сейчас скажет, что сказочная, – ответила Глупость.

– Сказочная, – радостно отозвалась Пеларгония.

– А это значит, ты можешь…

– А это значит, что вы вдохнёте самый нежный из моих ароматов!

Я смело наклонилась над листьями Пеларгонии и вдохнула.

Удивительно сильный, сладкий, насыщенный аромат, слегка напоминающий аромат роз защекотал нос и закружил голову! Всё понеслось вокруг с бешеной скоростью…

Первое, что я почувствовала, был холод. Открыв глаза, я увидела бесконечное поле. До самого горизонта! Я снова была крохотной и сидела на невысоком, метра полтора, кустарнике.

– Это африканское поле? – спросила Глупость, приютившаяся рядом.

– Это саванна, – гордо ответила Пеларгония. – Между тропическими лесами и пустынями лежат африканские степи – саванны.

– Ну, сегодня столько всего, хоть записывай, – клацая зубами, откликнулась Глупость.

Я смотрела вдаль и, поёжившись, про себя повторила это красивое новое слово: «Саванна! Саванна!»

Холодный ветер сильно дунул в лицо. Он принёс удивительные запахи, горькие и сладкие одновременно. Солнце пряталось в облачной мгле, но совсем не грело. Вдали голубели горы. До их подножья не было видно ни одного деревца, только кустарники и трава.

– Это точно Африка? – тут же раздался голос Глупости.

– Конечно, – развеселилась Пеларгония. – Только я забыла вас предупредить об обратном положении сезонов.

– Чего?

– Я тоже не поняла, – покраснев, ответила я.

– Ваш дом в северном полушарии, а мой дом в южном, ведь мы сейчас на самом юге Африки. Когда на северном полушарии лето, то на южном в это же время зима. Сейчас июнь – это холодный и дождливый сезон года в Африке. Но сегодня хороший день, дождя нет.

Конец ознакомительного фрагмента.