Глава 4. Три камешка от банника

Издалека избушка выглядела вполне прилично и обычно. Но по мере приближения к ней, вся дикость и сказочной проявлялась всё больше.

Для начала: избушка, – а это была именно избушка, а не дом, – стояла на семи столбах. Назвать избушкой дом мне захотелось из-за бревенчатых стен, наличников на рамах без окон, вырезанных по дереву узоров по краю крыши. Казалось, что я попала в советскую сказку. Избушка походила на прибежище Бабы-Яги, но была более украшенной и резной, более праздничной и приглашающей. В голове возник образ пряничного домика ведьмы: меня перетрясло от дурного предчувствия, и я понадеялась, что оно меня обманывало. Ведь эта избушка выглядела тёплой и приветливой.

Притихший Мий балансировал у меня на плече. Показалось, что исходящая от него тишина веяла некоторым благоговением. Сейчас в нашем мире подобных домов почти не найти. В этом же, как мне казалось, были все нужные для домового условия: начиная от просторного запечного пространства и заканчивая сенями. Мий недовольно зыркнул на меня:

– Чего глядишь? Ну да, понравилась мне изба. Заходить-то ты в неё собираешься?

– Да, дом красивый. Но тебя не смущает, что он, – показав на избу сверху до низу, я продолжила, – выглядит неприступным? Окон нет…

Мий почесал голову.

– Ну он же находится на ведущей к камню дороге. В него точно заходят те, кто идёт… вперёд. Может в доме как раз отсеивают неугодных путников? Тут уж не узнаешь, пока не зайдёшь.

– Да уж. Заходим?

– Заходим, – ответил Мий и уверенно сомкнул губы.

– Только вот…

Стена избы перед моим взором была сплошной, без единой щели. Обойдя вокруг дома, я поняла, что и на других стенах нет ни дверей, ни настоящих окон – только рамы.

– А как зайти-то? – удивилась я.

Мий вновь почесал голову, ещё больше взлохмачивая кофейного цвета, с чёрными прядками волосы.

– Может надо сказать нужные слова?

– Какие?

– Нужные.

– Да поняла я! Какие именно слова? Ты знаешь?

– Откуда ж мне их знать.

– Тьфу ты. Чего тогда предлагаешь…

Договорить я не успела. На стене, под которой мы препирались, одно из брёвен разошлось в середине, являя чёрную брешь. Пронзительный деревянный скрип раздался по всей округе, заставив Мия пискнуть и от страха превратиться в ужа, который уже шмыгнул мне в капюшон. Сердце зашлось от привлекающего внимания звука: что ждать от него – непонятно.

– Пошто разорались? Спать старому деду не даёте?

В бреши блеснули два глаза: пронзительных, ярких, как будто бы кошачьих.

– Простите, – еле слышно просипела я, и, прочистив горло, продолжила: – Мы увидели дым и решили зайти. Хотели бы спросить: что это за место? И что от него ожидать?

– Мы? – недоверчиво уточнили с той стороны стены.

– Эм, да, я и мой домовой.

Из-за плеча высунулась голова ужика и тотчас спряталась обратно.

Мне показалось, что говоривший чуть слышно охнул, хихикнул, а потом я уже отчётливо услышала, как хлопнули в ладоши, и в стене появился дверной проём.

– Ах, вы мои бедные детушки, всенепременно заходите. На всё отвечу. Всё расскажу. Проходите.

Слышен только голос. Никого видно не было. Входить в избу, в которой не видать хозяина не хотелось, но что оставалось? И всё от того, что я не желала выбирать дорогу раньше, чем поговорю с кем-то из этого мира.

– А вы не могли бы показаться? Неприлично прятаться перед гостями, – решила я попытать счастья.

– И то верно… – отозвалось в темноте.

В проёме показался дед. Его чёрная борода в некоторых местах была разбавлена седыми волосками, словно он иногда целовался с луной. Глубокие, желтоватые с чёрными крапинками глаза глядели насторожено и игриво, рассматривали, не сводили взгляд, пригвождали к месту. Стало неловко, но и отводить глаза от него не хотелось, потому что с дикостью от деда одновременно исходил домашний уют.

Дед оказался крупным мужчиной. В нашем мире я бы дала ему лет шестьдесят пять, но в форме он был отличной. Походил даже на этакую персонификацию медведя: чуть горбился, руки висели впереди, а меховая накидка и пушистая шапка дополняли и подчёркивали звериный образ.

– Так и будем глядеться? Или зайдёте? – дед говорил мягко, слегка шамкая.

– Давайс-с, вперёд, – прошипел у меня за спиной Мий.

– Тебе легко говорить. Ты в любой щели спрячешься, а мне с этим лицом к лицу сидеть, – испуганно прошептала я.

– Не боись, не обижу, – отозвался дед, как я поняла, на мой шёпот.

Вот это слух… Да и кто ж знает, что у него могло быть ещё лучше, чем у простого человека.

– Ла-адно, – протянула я. – А как?..

– Ах да, – спохватился дед и щелкнул языком: сверху свалилась верёвочная лестница, ступени которой подозрительно походили на кости.

От недоверия, я начала ругаться себе под нос. В капюшоне снова задвигался Мий, как бы намекая, чтобы я поднималась. А надо ли мне теперь туда идти? Словно я самолично заходила в логово хищнику.

Лесенка качалась, но скинуть меня не пыталась. Быстро очутившись перед дедом, который уже стоял в дверном проёме, я опасливо глянула вниз. Земля была много дальше, чем казалось снизу. Подозрительно.

– Заходь, угощу, – дед приветливо махнул рукой. Если бы не его диковатый вид, я бы подумала, что это мой родной дед сюда забрёл, чтобы встретить меня и проводить.

Изба была древняя с одной единственной комнатой, разделённой зонально: слева огромная печь, за ней спальное место, отделённое чем-то наподобие ширмы, справа стол с яствами. Самое интересное, что помещение было светлым, словно в окна… какие окна? Их же не было снаружи! Ошарашенно я замерла на входе. И правда, со всех сторон в комнату лился свет.

– А свет откуда? – недоумевала я.

– Дык, с улицы, – дед сам удивился такому вопросу.

– Но там же… – начала я и не закончила. Махнула рукой. Поняла, что разбираться в волшебных составляющих неизвестного мира пока не готова. Мне бы бабушку найти.

Дед в приглашающем жесте махнул на стол, который был полностью заставлен. Там была и квашенная капуста, и пареная репа, и печёные бобы, и пирожки с грибами, и парное молоко, по которому я скучала в городе. Есть не хотелось. Но как только Мий почуял исходивший от стола запах, мигом вылез, враз сделался обратно человекоподобным и довольный уселся за стол на скамью, предварительно попросив мой рюкзак и положив его под зад.

Но переведя взгляд на деда, я заметила с какой жадностью и вожделением он смотрел на Мия. Будто хотел его съесть. Но разве домовых едят? Для начала я решила повременить и присела на краешек лавки. Не стоило раньше времени судить о человеке, который и глядел так, словно вы для него маковый рулетик к чаю.

Мий хватал всё подряд. Он напился молока. Закусил мягкой сдобой. Шлифанул это блинами с мёдом. Потом снова накинулся на молоко. А дед всё это время не сводил с него взгляда. Мне стало не по себе.

– А как, говорите, вас зовут? – решила я нарушить его прямолинейную гляделку.

– Не говорил. Но скажу. Дед Йаг меня зовут.

– А меня зовут Тина, и я…

– Дай-ка угадаю, бабушку ищешь?

Теперь мной овладел страх. Откуда этот подозрительного вида дед, к которому мы добровольно согласились зайти, знал, для чего я здесь? Да что уж греха таить: вероятно он знал, и кто я. И Мий.

– Откуда вы…

– Как-то появился тута нездешний дух. Пришлось итти проверять. А я ой как не люблю выходить из семистопки. Нашёл старушку. Шла куда-то. Брела зачарованная через чащу. Кудать? Не ведаю.

– Значит, куда шла, не знаете? – уточнила я, потому что чудные слова мало поняла.

– Дык я так и сказал, – Дед Йаг впервые за всё время разговора оторвался от Мия и посмотрел на меня, словно я нашкодивший котёнок.

– Верно.

И что дальше? Дед Йаг, видно, больше ничего не знал. Мий будто бы вообще плевал на мир реальный, когда перед ним находилась еда. Оставалось только идти дальше и надеяться, что по пути кто-нибудь встретится, кто знал и видел, куда ушла бабушка.

– Когда это было, говорите? – уточнила я.

Дед Йаг задумчиво прикрыл один глаз, вторым так и следя за Мием. Да отчего он так таращится на него?!

– Давненько. Уж луна успела смениться двенадцать раз и предупредить, что пропустил лаз родню заблудшей.

– Ч-что? – Он знал, что я приду?

– Год прошёл, говорю. Эх, непонятливая ты девчуля. Как вообще выжила такая в мире?

– Мой-то мир попроще, – дерзко ответила я, поднимаясь с лавки. Не нравилась мне резкость деда. Да и кому понравится правда? – Мий, пошли. Бабушку искать надо. Времени прошло предостаточно.

Мий поднял на меня отсутствующий взгляд, словно и не ожидал, что рядом с ним кто-то окажется. Да уж, видимо еда его полностью поглощает, а не он её.

– Как, уходите? Мож останетесь на ночёвку? Куды ж торопиться? День тута, день тама. Отдохнуть не помешает, – засуетился Дед Йаг. Подозрительно так засуетился.

Мий тоже глянул на него. Только внимательней и пристальней. Они долго смотрели друг на друга, изучали. Вдруг Мий пискнул, снова свернулся ужиком и сиганул в рюкзак.

– Вы даже моему домовому не нравитесь, – подытожила я, хватая сумку и пятясь к выходу.

– Послушай, девчуль, – устало проговорил Дед Йаг, почёсывая бороду. – Есть у меня средство, что поможет тебе узнать, что с твоею бабушкой…

– Какое средство? – перебила я Деда Йага.

– Ты ж понимаешь: услуга за услугу, – хитро прищурил он глаза.

Голова уверенно качнулась.

– Так вот. Банника знаешь?

Снова кивок.

– Молодца. Так вот. В моей баньке он особенный. Тебе надо в ней попариться, думая при этом вопросы. После задашь их и узнаешь ответы.

– А я вам?..

– Молодца, девчушка. А ты мне за это… отдашь домового.

По избе расползлась тишина, которая быстро разорвалась гневным шипением, а потом всамделишными матюками.

– Да что за… кто вы… да я… – заводился Мий, пытаясь выползти из рюкзака, но только неловко перекатывался и снова падал обратно. Наконец он свалился на пол, уже в виде человечка, и твёрдо зашагал к Деду Йагу. Мне стало смешно: со стороны они были немного похожи. – Послушай ты, старик! Не надо считать, что я какая-то вещица, с которой можно легко расстаться. У меня тоже есть голова на плечах, и я сам по себе. Да! Сам по себе! И никто не может распоряжаться моей жизнью, даже если я такой маленький и зависящий от человека, который пропал и не живёт в хранимом мной доме. Вот!

Пока Мий выговаривался, я смотрела на Деда Йага. Вначале он источал этакую уверенность, от которой хотелось убежать подальше, потому что ничего хорошего она не сулила. Потом же его борода стала вять и опускаться, будто принимая слова Мия близко к сердцу. Дед Йаг приуныл. Взглядом печально уткнулся в пол: ему стало стыдно? И судя по тому, как дед неуверенно стал переминаться с ноги на ногу, так и было. В душе качнулась жалость. Ведь неизвестно отчего ему взбрело в голову такое предложение.

– Мий, подожди, – шикнула я. – Дедушка, скажите, зачем вам домовой?

Дед грустно улыбнулся полу и поднял на меня свои большие звериные глаза.

– Ну как зачем? Дому не быть без домового. Мой вон – помер намедни. Совсем старый был. Дык я теперича одиношенек живу. С хозяйством справляться всё сложнее. Это ж надо за гусями и козами присматривать, дома прибираться, путников встречать. Одному сложно. Кузька мой помогал в этом. Чуть я на боковую, как он выходит: хозяйничает, прибирается, шебуршит по углам. А сейчас, э-эх… – махнул рукой Дед Йаг и кулем опустился на лавку.

Как-то бабушка рассказывала, как в их деревенском доме, где она родилась, пропал домовой. Это было в бабушкино детство, но она говорила, что отчётливо запомнила атмосферу разрухи и горя. Родители её тогда долго горевали, пытаясь отыскать нового домового: и гостинца оставляли, и наговоры читали в тёмные ночи, и веник новый мастерили. Без толку всё было. Конечно, он потом сам к ним забрёл: дикий, своенравный, не терпящий и лишней соринки в доме – но всё равно долгожданный и любимый.

Отдавать Мия было не вариант. А что делать, я пока не придумала.

– Слушайте, Дед Йаг, у вас здесь домовые вообще водятся?

– Канеш. Без них никуда, – закивал Дед Йаг. – А что такое?

Он подозрительно уставился на меня.

– Думаю, – начала я медленно соображать. – Вот пойдём мы дальше. Как-никак, а бабушку я, верю, в любом случае найду. Мы могли бы отыскать вам нового домового. Если встретим его по пути, обязательно отправим сюда.

Закончила я бойко и победно глянула на Мия. Тот скептически, поджав губы и сощурив глаза, мотал головой, словно я сказанула глупость. Но судя по оживившимся усам Деда Йага, он мне поверил и даже был согласен на авантюру.

– Отличная мысля. Сам-то я не могу покинуть дом надолго. А тута надо, как ты сказала, в дорогу, в поиски. Благодарствую, девочка.