Глава 2

– Мама, а когда папа придет? – Лелька крутится у зеркала в коридоре.

Она то волосы поправляет, то одежду, то нетерпеливо поглядывает на часы.

Я тоже смотрю на время. Островский должен был приехать за ней еще полчаса назад, но что-то задерживается. Его водитель себе такого не позволял.

А меня, между прочим, Леша ждет. Сегодня мы идем в кино. Времени до начала сеанса еще хватает, но я все равно немного нервничаю. Не хотелось бы опоздать из-за Паши.

С того вечера, как Леша сделал мне предложение в ресторане, прошло четыре дня. И все это время я думала, а стоит ли мне его принимать.

С одной стороны, очень странно звать девушку замуж, даже не пожив с ней. Обычно современные мужчины так не делают. А с другой… разве это не доказательство, что Леша очень порядочный человек? Он ни разу не намекнул на постель, не торопил меня, не давил. Просто сразу замуж позвал.

От мысли, что такой достойный мужчина любит меня, даже на работе все из рук валится. Жаль, что я к нему не испытываю ничего, кроме дружеской симпатии. Но, может, этого вполне достаточно для спокойного семейного счастья? Чтобы двое понимали и уважали друг друга. А любовь и страсть – ну, этого в восемнадцать было достаточно. Теперь от мужчины я жду стабильности.

В конце концов, у меня одна жизнь. Второй не будет. Так почему я должна потратить ее на тоску по Островскому? На человека, которому я не нужна? Хватит с меня.

Я приму предложение Леши, а там будь что будет.

Вот даже сейчас Островский в своем репертуаре! Время поджимает, а его все нет.

В спальне звонит мой телефон.

Неужели Паша?

Сердце замирает, по телу проносится дрожь, а щеки обдает жаром.

Когда я перестану так реагировать на него?!

Но на входящем звонке – Леша. И сразу внутри разверзается пустота. Мне на миг показалось, что это был Островский. Больше того, я хотела, чтобы это был он…

– Да? – беру трубку.

– Что там, Танечка? – слышу голос Леши.

– Ждем Островского, – вздыхаю.

– Так и не пришел?

– Нет еще. Извини, похоже, кино придется отменить. Я не могу бросить Лельку дома одну, а с няней надо было заранее договариваться.

Леша молчит. Я уже думаю, что он сейчас попрощается и сбросит звонок, но он вдруг говорит:

– Раз такое дело… Может, сходим втроем в кино?

Неожиданное предложение.

Я потираю лоб и смотрю на Лельку. Та безумно хочет увидеться сегодня с отцом. Вон как крутится перед зеркалом.

– Сейчас спрошу у дочери, – говорю жениху.

Привлекаю этими словами внимание дочери.

– Лель, хочешь в кино сходить?

– С папой? – она с надеждой оборачивается ко мне.

– Со мной и с Лешей.

Дочь хмурится и задумчиво ковыряет ботинком пол.

– Нет. Вот мы уйдем, и придет папа. Он обидится, если мы его бросим.

Слова, как ножом по сердцу. Бросим Пашу. Так хватит страдать из-за прошлого. Пусть все идет, как идет.

– А там будет поп-корн и интересный фильм, можем даже на мультфильмы 3-Д пойти.

– Нет, я буду ждать папу, – пыхтит она.

– Леш, – возвращаюсь к телефонному разговору.

– Да, я услышал, – вздыхает жених. – Ну, может тогда попозже сходить. На вечерний сеанс.

– Хорошо… Если вообще получится сегодня, – бормочу совсем и кошусь на Лельку.

А мысленно кляну Островского на чем свет стоит. Как можно быть таким? Безответственным!

Мы прощаемся с Лешей. Меня уже начинает нервировать задержка Островского. В конце концов, можно ведь позвонить и предупредить, что опаздываешь? Так делают все нормальные люди! Но Паша, видимо, в список нормальных людей не входит.

– Папа придет, – упрямо говорит Лелька и берет свой телефон. – Я с ним разговаривала сегодня.

Я выдыхаю. Дочь в этом плане самостоятельная, но меня больше пугает, что она может расстроиться из-за отца. Вдруг он не придет? Вот зачем ребенку морочить голову обещаниями, которые не можешь сдержать?

За дверью слышатся шаги. Лелька вздрагивает и подбегает к двери.

– Ой, мам, это папа! – подпрыгивает она от нетерпения.

У меня начинает учащенно биться сердце. Ничего не могу с этим сделать, как не убеждаю себя, что должна перестать думать о Пашке.

Шаги за дверью затихают. Я почти не дышу. Но звонок раздается в соседнюю квартиру, и у меня внутри все словно падает от разочарования.

Эх, не то. Не получилось. Не тот, кто мне нужен.

– Ладно, хватит стоять здесь, как на перроне, – говорю Лельке. – Идем на кухню, попьем чайку.

– Нет, я еще подожду.

Я сажусь на банкетку. Паша задерживается уже на полчаса, и моя злость переходит в тревогу. Вдруг с ним что-то случилось? Что-то настолько ужасное, что он даже не в состоянии позвонить?

Гоню от себя эти мысли, но они настырно лезут в голову. Авария. Красно-синие мигалки “скорой”. Больничная койка…

Ой все, так недолго и параноиком стать.

– Может, все же в кино? – предлагаю Лельке, лишь бы избавиться от пугающих мыслей.

– Нет, – она мотает головой.

– И в батутный парк сходим? – соблазняю ее, но дочь упрямо машет головой.

Так хочет, чтоб отец пришел, что я начинаю чувствовать ревность.

Время идет. Я набираю Островского, хотя обещала себе, что не буду ему звонить. Но в душе все бурлит от возмущения и обиды за дочь. Плевать, какие там у него проблемы, но сейчас я ему все выскажу! Я взрослый человек – переживу. Но обижать мою дочь не позволю.

Паша сбрасывает звонок. Меня захлестывает ярость. Все, поигрался в отца – и хватит?!

– Лель, идем на кухню. Я сейчас чаю заварю, и закажем пиццу твою любимую, хочешь? – предлагаю дочери.

Вот как мне ее успокаивать, если отец не придет? Что говорить?

Но тут звонок звенит в нашу дверь. Я открываю, уже не ожидая увидеть Островского, но на пороге стоит именно он.

– Папа! – радостно кричит Лелька и несется к нему.

У того тоже появляется улыбка на лице.

– Ты бы хоть предупредил, что опоздаешь, – говорю ему резким тоном. – У меня, вообще-то, тоже дела!

А что, он мне больше не начальник, да и не в офисе мы.

Его глаза моментально темнеют. Паша пристально смотрит мне в лицо, но я умудряюсь выдержать его взгляд. Он переводит взгляд ниже, будто изучает меня. Замечает кольцо на безымянном пальце. Хмыкает.

– Тебе предложение сделали? – спрашивает небрежно.

– Да, – демонстративно складываю руки на груди.

Почему-то неловко от того, что он это увидел. Не хотела ему показывать, но раз уж так вышло, то стыдиться мне нечего.

– Поздравляю. Ну что, котенок, идем? – смотрит на Лельку. – Я немного задержался из-за Светы, ей плохо стало.

Последняя фраза явно предназначена для меня.

– Мне все равно, – равнодушно пожимаю плечами.

Хотя внутри все пылает от обиды и злости. Но я не хочу показывать виду, что меня задели его слова.

Паша берет Лельку за руку. И вдруг окидывает меня долгим нечитаемым взглядом.

– А знаешь что, – предлагает внезапно, – поехали с нами. Побудем втроем.

На миг меня охватывает страстное, почти непреодолимое желание согласиться. Но я сжимаю зубы и отступаю на шаг.

– Нет, у меня другие планы, – говорю прохладным тоном.

Лишь бы Паша не заметил мою слабость.

Оказывается, я не такая сильная, как хотелось бы. Нужно держаться подальше от него.

– Какие планы могут быть важнее дочери? – Паша смотрит на кольцо.

Мне кажется, или он злится?

– Да, мам, поехали с нами, – подключается Лелька.

Явно она в сговоре с Островским. Еще и поглядывает из-под шапки так жалобно, что я уже готова согласится. А Пашин тяжелый и темный взгляд вообще невозможно выдержать. Но я уже приняла решение и не хочу отступать.

– Прости, зайчик, ты же знаешь, меня ждет другой человек, – ласково улыбаюсь дочке. – Ты сегодня погуляешь с папой, а я – с Лешей. Хорошо?

– С Терентьевым? – цедит сквозь зубы Паша.

– Да, мы собрались пойти в кино.

Островский кивает. Вижу, как на его лице начинают играть желваки.

Не нравится ему что ли, что я встречаюсь с Лешей? Хотя, это мое дело и его оно не касается. Я же не лезу в его отношения со Светой?

Паша продолжает сверлить взглядом мое кольцо. От этого пристального внимания мне становится не по себе. Возникает желание спрятать руку за спину или снять украшение. Но я сдерживаюсь. Даже улыбаюсь.

Пусть смотрит. У меня тоже есть личная жизнь.

– Ладно. Хорошего тебе вечера, – произносит Паша без всякого удовольствия.

Он берет Лельку за руку. А я опять ловлю себя на мысли, что все могло быть иначе. Что если бы не его выходка тогда, восемь лет назад, сейчас они пошли бы гулять как отец и дочь, которые всю жизнь были вместе. Но увы, прошлое не вернуть. Как бы я не хотела его изменить, оно всегда будет стоять между нами.

Закрываю за ними дверь. Прижимаюсь к ней спиной. Не хочу никуда идти с Лешей. Но и предлагать ему провести вечер у меня – тоже не вариант. Не хочу его провоцировать. Вдруг он решит, что это приглашение – намек на близость? А я пока не готова… даже сейчас, когда фактически приняла его предложение.

Так, ладно. После встречи с Островским всегда сердце в клочья. И пусть я стараюсь его избегать, насколько это возможно, но даже мысль, что мы работаем в одном здании, будоражит меня.

Я как-то не выдержала, рассказала все маме. Она посоветовала вообще оттуда уйти. Найти работу в другом районе, на другом конце города. Если рвать отношения, то так, чтоб наверняка.

Но как же квартира? Снова переезжать? Не хочу…

Да и нравится мне у Белецкого: спокойный, уравновешенный, по пустякам не придирается. И зарплата хорошая. Не меньше, чем Паша платил. Зато нагрузка намного легче. Сиди себе на рецепции, улыбайся посетителям, фиксируй визиты в специальной программе да помогай новичкам ориентироваться на этаже. Никаких тебе потерянных ящиков, неправильных актов и разозленных клиентов.

Из мыслей меня выдергивает звонок телефона. Смотрю на экран. Это Леша. Нужно ответить, но я просто не в силах нажать на зеленую кнопку. Внутренний голос шепчет: сделай вид, что не слышишь…

Но я отметаю его. Леша ждет. А я обещала! Не хочу поступать с ним так бессердечно.

– Да, Леш. Только хотела тебя набрать, – вру, уверяя себя, что это ложь во спасение.

– Ну что там? – спрашивает он.

– Приехал Островский и забрал дочь, – говорю ему.

– Отлично! – его голос сразу веселеет. – Тогда я еду за тобой?

Ловлю себя на мысли, что Паша не стал бы спрашивать. Молча приехал бы и забрал. И у меня не было бы ни шанса ответить “нет”. Потому что Островский никогда не спрашивал мое мнение и никогда не слышал то, чего не хотел слышать. Всегда ввел себя как захватчик, впрочем, как и сейчас.

Но в те времена мне это нравилось. Я считала, что такое собственническое поведение – это так по-мужски.

Дура.

Вот опять думаю не о том! Пора забыть о нем и жить своей жизнью!

– Да, конечно, – нехотя выдыхаю.

– Ну или можем посидеть у тебя, если не хочешь в кино.

Только не это. Не хочу с ним дома сидеть. Эта квартира как какой-то священный храм для меня. Не могу сюда пустить Лешу.

– Нет-нет, я очень хочу в кино, – вру и не краснею. – Приезжай.

– Тогда хорошо. Буду у тебя через двадцать минут.

Он первый отключается. Я же бездумно сижу на банкетке и листаю ленту новостей, пока жду его.

Вдвоем мы направляемся в местный кинотеатр. Закупаемся попкорном. Сидим в зале и смотрим какую-то семейную комедию. Я пытаюсь следить за тем, что происходит на экране, даже смеюсь в нужных местах. Лишь бы не думать, что Паша и Лелька сейчас вместе. Но эти мысли настырно лезут мне в голову.

Леша то и дело пытается взять меня за руку. Улыбается, заметив, что я не сняла кольцо. И я все же сдаюсь. Его прикосновение самое обычное. Теплое и не отталкивающее. До конца сеанса он держит меня за руку и иногда, будто забывшись, поглаживает ладонь.

Я делаю вид, будто ничего не происходит.

Наконец, фильм заканчивается бурной свадьбой главных героев.

Мы выходим из зала, и я тут же хватаюсь за телефон. Звоню дочери.

– Привет, моя хорошая, ты как там? – спрашиваю ее.

– Все хорошо, мам. Мы елку наряжали! У папы дома такая огромная, прямо до потолка! И вся светится! – хватается Лелька.

А мне становится стыдно. Я совсем забыла про елку. Надо хоть маленькую поставить, все-таки на носу новогодние праздники и Рождество.

– А сейчас мы в дельфинариуме, – продолжает дочь восторженным тоном. – Папа мне мороженое купил, – хвастается Лелька. – Очень вкусное! С орешками и шоколадом.

Судя по голосу, рот у нее уже набит под завязку этим мороженым.

– Ага, ну ты смотри там, не ешь много и залпом, а то горло будет болеть. Все же не лето на улице.

– Ну мам, – тянет дочь, – мы завтра на картинг пойдем. Папа очень круто водит машину и меня обещал научить!

– А это не опасно? – хмурюсь я.

– Нет, мам, там для детей. Там даже совсем маленькие катаются, как Темка тети Нади!

– Ну ладно. Главное, чтобы тебе было весело.

Не могу сдержать улыбку. Темка для моей дочери маленький! Забыла, что она сама-то не сильно большая?

Леша замечает мою улыбку и улыбается в ответ.

– О, а еще папа сказал, что мне нужно ходить на танцы! – внезапно заявляет дочь.

Я снова хмурюсь.

На танцы? У меня были мысли, что Лельке нужно как-то развиваться помимо школы. Но все кружки и секции требуют денег. А еще, кто ее будет туда водить и забирать, когда я на работе?

– А ты сама хочешь на танцы?

– Не знаю. Мне футбол нравится. Но туда девочек не берут, – вздыхает она с грустинкой.

Я невольно замираю. Чувствую, как по телу проносится дрожь. А в памяти ретроспективой мелькают картинки с матчей Островского, на которые я ходила когда-то, как его девушка.

– Знаешь, я думаю, что танцы это неплохая идея, – быстро перевожу разговор. – Только если ты сама хочешь. А рисование?

– Я его не брошу, – упрямо говорит дочь.

– Ну, решай сама. Я всегда тебя поддержу.

– Хорошо, мам, я побежала.

Она отключается.

– Все в порядке? – участливо спрашивает Леша.

Я убираю телефон в сумочку.

– Да, все хорошо. Уже темнеет, – смотрю, как вдоль улицы и на здании кинотеатра зажигаются разноцветные огни.

Город потихоньку прихорашивается, готовится к Новому году. Кое-где возле торговых центров даже елки уже появились. Хотя только декабрь начался.

– Отвезти тебя домой? – Леша тепло улыбается.

Какой же он… понимающий. Ну просто идеальный мужчина.

Я прощаюсь с ним возле подъезда. Это граница, которую он ни разу не переступил за два месяца наших встреч.

– Спасибо за вечер, – говорю ему.

Мы смотрим друг другу в глаза. Я первой тянусь к нему и целую в щеку. Леша перехватывает меня за талию. Делает это не сразу, словно нехотя, но целует в губы. Без нахрапа. Легко и невесомо. Даже язык не пытается использовать.

Поцелуй получается мимолетный, почти детский.

Леша быстро отпускает меня и отстраняется.

– Спокойной ночи, – говорит мне чуть хрипло.

– И тебе, – отвечаю ему.

Вот и все, пятница закончилась. Осталось два дня, и я снова увижу дочь. Точнее, почти три. Ведь увижу я ее в понедельник после уроков, когда приду с работы домой.

За это время надо успеть пробежаться по магазинам, поставить елочку, купить украшения. Прошлый Новый год мы отмечали с родителями, я ничего не покупала. Но в этот раз сделаю праздник дома. И маме с папой обязательно позвоню. Пусть теперь они к нам приезжают.

В воскресенье вечером беру телефон. Елка уже стоит, хоть и не до потолка. Пахнет морозной хвоей. Игрушки и новенькие гирлянды лежат в коробке, ждут Лельку. На столе – мандарины.

Хочу позвонить родителям, но не успеваю. Раздается звонок.

Паша…

Почему-то у меня начинают руки дрожать. Все тело охватывает неприятное свинцовое состояние. Будто случилось что-то плохое.

– Танюш, ты не волнуйся. Оля завтра не пойдет в школу.

– Почему? – сердце замирает от дурного предчувствия. – Что случилось?

– Ничего страшного. Просто ангина. Но будет лучше, если дочка останется у меня.